Дети паутины - Гришанин Дмитрий (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
У двери своей комнаты Лилипут распрощался с друзьями и, окрыленный надеждой наконец-то вволю выспаться, устремился в объятия перины.
Блажен, кто верует — как это верно подмечено?
Всласть отоспаться Лилипуту вновь не дали. Примерно часов через пять после того, как наш рыцарь рухнул на кровать и безмятежно засопел, дверь его комнаты широко распахнулась и через порог решительно шагнул Ремень. Причем не один, а в обнимку с впечатляющих размеров кувшином, в котором что-то вызывающе булькало. Сам ютанг был уже изрядно навеселе.
Разумеется, у помощника Балта имелся вполне «уважительный» предлог для вероломного вторжения.
— Между прочим вчера мне пришлось опохмеляться в одиночестве, — прямо с порога нагло заявил он. И, не давая разбуженному зычным голосом рыцарю опомниться и дать отпор, продолжил: — Хотя ты, Лил, обещал мне составить компанию… Что значит: сам меня к ним пихнул! Ничего не знаю! Долг платежом красен! И вот я пришёл. Ты рад? Да чего я спрашиваю — разумеется, ты рад. Ведь нет ничего лучше, чем роскошь человеческого общения… — И так далее…
Словом, несмотря на бурные протесты Лилипута, его езжалостно растолкали и заставили пьянствовать.
— Садист! Алкоголик! Враг народа!.. — бормотал рыцарь, с трудом отрывая голову от подушки.
— Ага, я такой, — радостно осклабился Ремень.
«Ну и что на это возразишь? С пьяным без толку споить, все одно не отвяжется. — Лилипут тяжко вздохнул и ешил покориться судьбе-злодейке. — Сейчас напьюсь до спамятства, рухну на кровать, и пусть тогда попробует добудиться!» — Он всегда умел находить хорошее в самом плохом.
— Давай выпьем, Лил, за дружбу! — предложил ютанг, невесть в какой по счету раз наполняя их глиняные стаканы. — Святое дело, приятель, грех не выпить!
За окном уже давно потемнело и комната теперь освещалась мерцающим светом двух десятков свечей, вставленных в два массивных серебряных канделябра.
Оба сотрапезника уже добрых три часа сидели прямо на ковре возле маленького столика, заставленного множеством полупустых мисок и тарелок со всякой всячиной. Между ними, на полу, стоял пузатый, как самовар, десятилитровый кувшин, и вина в нем еще было изрядно.
— Ну сколько можно, Ремень, — вопрошал уже немного осовевший Лилипут. — Мы уже шестой раз пьем за дружбу. Может пора уже сменить пластинку.
— Кого… что сменить? Попрошу без оскорблений, приятель! — Он покачал перед носом друга большим корявым пальцем. — Я, между прочим, ютанг, а не шушера там какая-нибудь рядовая, так что…
— Успокойся ты, никто тебя не собирается оскорблять, — успокоил его Лилипут. — Это просто выражение такое, означает, мол, давай поговорим о чем-нибудь другом, скажи чего-нибудь ещё, а то заладил: за дружбу, да за дружбу…
— Рассказать? — оживился Ремень — Это можно. Так, так, так, что бы это такое расска… Во! Вспомнил! Презабавная история, кстати, связанная с твоим островом Розы. Тебе ведь интересно услышать о приключениях своего земляка?
— Ремень, вот честное пионерское, мне сейчас больше всего на свете интересно закрыть глаза и отключиться минут эдак на шестьсот, — честно признался Лилипут, но Ремень был неумолим.
— Ну, парень, так мы не договаривались. Вон у нас еще добрая треть кувшина не допита, к тому же ты сам просил рассказать что-нибудь… Расстраиваешь ты меня, приятель.
— Да не рассказать, а сказать… А ладно, — безнадежно махнул рукой рыцарь, — говори. Что там еще за история, только, умоляю, покороче… И — наливай, наливай! А то это пойло до завтрашнего утра не кончится!
— Обижаешь, Лил, это никакое не пойло, а лучшее вино из личных запасов гарала!.. Хотя налить действительно надо, ты прав… — Он налил по полной кружке и обнадежил: — Насчет кувшина не беспокойся, прикажу — еще один доставят. Это не проблема.
Лилипут лишь страдальчески закатил глаза к потолку и простонал сквозь зубы:
— Ну давай, рассказывай уже.
— Какой ты нетерпеливый однако. Горло-то дай промочить… То не надо ему никаких историй, то давай рассказывай. Тебя не поймешь. — Ремень опрокинул свой стакан в разверстую пасть, кинул туда чуть не целую кисть винограда и, пожевав, смилостивился: — Ладно уж, слушай. Ты об этом пареньке наверняка слышал — некто лорд Гимнс, из Красного города. Личность, можно сказать, легендарная.
Такого поворота событий Лилипут никак не ожидал. Сонливость и опьянение, как рукой сняло. Теперь он уже еле удержал себя в руках, чтобы не выдать своего волнения.
— Ну и что же этот лорд? Насколько мне известно, в силу некоторых семейных обстоятельств, он не имеет возможности покинуть остров Розы. — Лилипуту стоило воистину титанических усилий сохранить невозмутимое спокойствие в голосе. Повезло, Ремень вроде бы ничего не заметил.
— Ха! В этом-то как раз и заключается весь фокус. Представь себе, этот умник, лорд то есть, уже неделю, как на Большой Земле. — Ремень испуганно зажал рот рукой и пьяно икнул.
— Эй, чего замолчал-то? Ну на материке он, дальше-то что?
— Тсс! — приложив палец к губам просипел ютанг. И шепотом добавил: — Ты это, смотри только не проболтайся. Вообще-то, это секрет. Голубиная почта гарала, сам понимаешь.
— Не томи, Ремешок, ты меня ужасно заинтриговал. Конечно же я никому не скажу, можешь на этот счет быть совершенно спокоен. — Сдерживаться Лилипуту становилось все труднее и труднее.
— Заинтриговал? То-то! — удовлетворенно кивнул помощник Балта. И весело провозгласил: — За это обязательно надо выпить.
«Спокойствие, только спокойствие… Нет, я ему сейчас этим кувшином по макушке врежу, честное слово!» — полегоньку начал закипать рыцарь, пока еще только внутренне.
Давясь, Лилипут выцедил протянутый Ремнём стакан.
— Итак, на чем я остановился? — наморщил лоб Ремень. — Ах да, лорд Гимнс!.. Но это еще не самое смешное. Юмор заключается в том, что за лордом в Солёном городе — в этом городе на Большой Земле лорд Гимнс сейчас проживает — так вот, там за ним началась настоящая охота. Представляешь, высокородного лорда с острова Розы преследует и жаждет убить один из наших итанов. Вот ведь идиот! И чем ему бедняга лорд не угодил? А ведь расхлебывать-то все придется хозяину, нашему уважаемому Балту — это ведь итан нашего клана чудит. Если бы я собственными глазами не видел донесения верного трянга, нипочем не поверил бы, что какой-то итан осмелится так откровенно чудить. Нам только ссоры с магами не хватало! Этим своим самовольством подлец ставит под удар всю Организацию…
Такого оборота не выдержала даже крепкая нервная система Лилипута. Он схватил горе-рассказчика за грудки и как следует встряхнул.
— Говори, что с Гимнсом, болван! — заорал он прямо в растерянное лицо Ремня.
Тот однако быстро пришел в себя и ответил Лилипуту той же монетой, крепко-накрепко вцепившись в его камзол.
— Лил, что за дела! Я же…
— Знаю, знаю, ты навороченный ютанг, а не какое-нибудь там рядовое дерьмо, — отпустив собутыльника, нервно произнес Лилипут. — Ну, извини, дружище, сорвался. Понимаешь, лорд Гимнс — мой друг, так что ради всего святого, Ремень, скажи мне, что с ним?
Ремень тоже успокоился и принял извинения:
— Да все нормально, приятель, без обид. Так бы и сказал сразу, я бы не рассусоливал. Если друг, то конечно, как не понять… Давай, выпьем мировую, за дружбу и за…
— Ремень!!! — чуть не взвыл Лилипут.
— Ладно, ладно, да не нервничай ты так. — Несмотря на явное недовольство друга, ютанг разлил по стаканам и, только когда опростал свою и крякнул, сказал: — В порядке твой друг. Спрятался где-то в городе — прям, как сквозь землю провалился; и тем самым оставил придурка-итана с носом. Не волнуйся, через две-три недели в Солёный город прибудет отряд зуланов хозяина, и мы разберемся с этим недостойным типом. Может я сам этот отряд возглавлю. Даже без может, раз уж лорд — твой друг, точно сам поплыву, слово! Настучу по макушке свихнувшемуся итану, и все будет нормально, так что не бери в голову. Раз лорда до сих пор не нашли, то и за следующие две недели вряд ли обнаружат. Хорошо твой друг схоронился…
