Маша Орлова. Тетралогия (СИ) - Чурсина Мария Александровна (лучшие бесплатные книги TXT, FB2) 📗
Та не стала дожидаться особых приглашений, кое‑как вцепилась в матрас и выскочила на крыльцо, ощущая, как под ногтями трещит и рвётся старая ткань.
Злополучную ношу у неё из рук выхватила Аника, усмехнулась и без видимых усилий дотащила до барака. Поглядев ей в спину, Маша похлопала по карманам брюк. Куда‑то она сунула свой очень нужный листок. Он нашёлся в нижнем, кнопка на котором осталась самой прочной после полутора практик.
Лабораторию принарядили кленовыми ветками. Сабрина на все вопросы красноречиво закатывала глаза и косилась на преподавательский стол, где были брошены драгоценные ведомости. Маша нервно вертела часы на запястье. Если верить им, зачёт должен был начаться минут двадцать назад, но Эльза не появлялась.
Динара за её спиной вслух проговаривала текст доклада, каждый раз спотыкаясь на одном и том же месте. Что‑то там о важности практической работы на местности. И говорила: «Ну что за бред».
Часы тикали так, что резонансом отдавались в груди. Ещё через десять минут в лаборатории начались разброд и брожение. Кое‑кто под шумок сбегал на кухню за печеньем, и по лаборатории теперь разносилось совсем уж нерабочее настроение, смешанное с аппетитным хрустом.
– Может, к ней кто‑нибудь сходит? – меланхолично поинтересовалась Динара, дошедшая в своём волнении до апокалипсиса и теперь спокойная, как мертвец.
– А что ты на меня так смотришь? – возмутилась Маша. В ней отсутствие Эльзы порождало сладкую надежду на то, что зачёта вообще не будет. И волшебный листочек так и останется лежать в кармане маскировочных брюк. Где‑то в районе колена. Она привезёт его домой, случайно постирает, потом развернёт бумагу с потёкшими чернилами и тут же в ожесточении выбросит.
– Пускай тогда… – протянула Динара, но столкнулась взглядами с Сабриной и замолчала.
Инесса сидела над телефоном. Голубой экранчик то и дело мигал, переходя в спящий режим, она тыкала ногтем в первую попавшуюся кнопку и шумно втягивала воздух, так что Маша пару раз оборачивалась, принимая её вздох за всхлип. Инесса была очень далеко, и вариант оправить к Эльзе её не рассматривался даже в мечтах.
– Что, опять я крайняя, да? – пробурчала Маша, поднимаясь. Солнце непривычно напекло плечи. Даже простой деревянный стул казался верхом удобства, когда речь шла о том, чтобы тащиться на второй этаж.
Там было сумрачно. Маша взглянула на часы: шла сорок пятая минута от начала зачёта. Она сама себя попробовала убедить: вдруг Эльзе плохо? Упала в обморок, скрутило спину или случился сердечный приступ? Тогда нужно срочно идти к ней. Не убьёт же она Машу. В самом деле, не убьёт же.
Правда?
Ступеньки противно скрипели, и каждая своим голосом. В коридоре второго этажа растворился солнечный свет, так что искать дверь ей пришлось на ощупь. Снизу послышался такой взрыв хохота, что закачался дом. Маша и сама бы с удовольствием посмеялась, если бы не стояла сейчас перед Эльзиной дверью.
Посмеяться – почему бы и нет? Стоит только поверить в то, что отменяется противная конференция и выставка камней, как поводы для веселья найдутся сами.
Маша вдохнула поглубже и стукнула по деревянной панели. Тишина. Может, слабо стукнула? Внизу обсуждали расписание теплоходов, и Маша поразилась, как всё слышно. Могла же Эльза этой ночью слышать, что они говорили про неё?
Она стукнула в дверь ещё раз, и теперь даже внизу замолчали и прислушались. И тихо скрипнула незапертая дверь.
Эльза стояла у окна – тёмный силуэт на фоне голубого неба. Тихонько бормотало радио, брошенное на постель, а она не шевелилась. Маша вдруг испугалась, что задохнётся: так душно и затхло было в комнате. Так пахло болезнью.
– Эльза Мансуровна?
Она медленно обернулась, и ветка красного клёна дрогнула в руках.
– Ну сейчас‑то в чём дело, Орлова? – Радио почти заглушало её голос. И в нём не нашлось ничего, даже привычной истерики.
– Там… у нас зачёт. – Маша неуклюже ткнула пальцем в сторону лестницы. – В десять же.
Она смутилась окончательно и хрипло выдала:
– С вами всё хорошо?
Эльза помолчала, глядя в стену, но мимо пространства. Ветка клёна бешено завращалась в её руках, затрепетала листьями и вдруг замерла. Над кроватью висела грубо выструганная полочка с книгами. Томики в потёртых обложках покрылись пылью, как мхом. Один, прислонённый к стенке, вдруг поехал и хлопнулся на бок. Маша вздрогнула.
– Да, – услышала она чуть окрепший голос преподавательницы. – Я забыла. Я сейчас спущусь, идите.
«Забыла?». Слишком сильно хлопнула дверь. Маша замерла у первой ступеньки, ещё раз проводя рукой по горлу. Эльза неумело соврала или права была Сабрина, когда вертела пальцем у виска. Она и в самом деле слегка того. Не‑нор‑маль‑на‑я. У ненормальных случаются обострения.
Она слетела вниз по лестнице, почти не чуя под собой ног, и ворвалась в лабораторию. Расслабленный гомон однокурсников привёл в себя, но побелевшее лицо Эльзы всё ещё висело перед глазами. Маша прошла к своему месту за первой партой и тяжело опустилась на стул.
– Ну что? – обернулась к ней Сабрина и посмотрела, чуть прищурившись. Её пальцы были сцеплены у подбородка, пока Маша пыталась найти подходящее занятие своим.
– Да, она сейчас спустится. – И отвела взгляд. Пластиково прозвучавший голос, конечно же, не смог обмануть Сабрину. Тонкие брови сошлись у переносицы.
– Что случилось? Она опять на тебя набросилась, да?
– Нет‑нет! – испугалась за Эльзу Маша.
Ей в плечо ткнулся остро отточенный карандаш. Динара посмотрела невинными глазами. Вокруг неё на парте валялись стружки, и треснувшая пополам точилка скалилась лезвием. Инесса очередной раз ткнула в телефон ногтем, снова засветился экран. Нет новых сообщений.
– Она скоро придёт, – выдохнула Маша, заворожено глядя на стружки.
Заскрипела лестница, заставляя притихнуть парней на галёрке. Все заворожено уставились на дверь.
– Она странная, – в последний момент успела прошептать Маша Сабрине. – Она вообще какая‑то не такая. Как будто замороженная. Увидишь сейчас…
Эльза возникла на пороге, розовая, как утреннее небо, и кудряшки из‑за заколки торчали весёлым безобразием.
– Так‑так‑так, – она захлопала в ладоши. – Мы с вами потеряли время, но ничего, мы догоним его, итак, что там с выставкой камней?
Сабрина бросила на Машу вопросительный взгляд, та в ответ сделала большие глаза.
– Как! – возмутилась Эльза, цепляя за плечо Рауля, который к своему несчастья оказался ближе всех. – Вы ещё не проголосовали за лучший камень? Немедленно нарезаем кусочки бумаги для голосования. Сейчас я принесу что‑то наподобие мешка.
– Так что, ты говоришь, с ней было? – усмехнулась Сабрина вполголоса, когда Эльза упорхнула за дверь.
Вместо ответа Маша со злостью выдрала из тетрадки двойной лист.
Началось паломничество к выставке, и каждый счёл своим долгом разглядывать камни так внимательно, как будто от результата голосования зависела судьба всего мира. Маша нацарапала на кусочке бумаги первое попавшееся название и свернула его в крошечный комок. Кто будет считать голоса, пусть помянёт её недобрым словом.
– Сабрина, ну правда, Эльза была очень странная! – не выдержала она.
– Я знаю, она всегда такая, – дёрнула плечом та. – Скажи, за что мне голосовать. Не хочу там толпиться.
Сзади на парту легла Инесса, занавесившись от всего мира распущенными волосами. Динара с жалостью глянула на неё, двинула рукой, как будто собиралась погладить по плечу, но не решилась.
Когда в комнату влетела Эльза, все уже разошлись по местам. Сабрина дописывала на своём клочке бумаги фразу «чёрная кошка» и насмешливо изгибала брови – ну и придумали же ерунды. Маша вертела часы на запястье, считая, сколько осталось времени до завтрашнего теплохода. Ей так хотелось поскорее закончить эту сумасшедшую практику, что не было сил даже обижаться.
Свёрнутые кое‑как листочки попадали на дно шуршащего пакета в цветочек. Эльза задумчиво потрясла их, глядя внутрь.
