Музыка джунглей - Марушкин Павел Олегович (читать полную версию книги .TXT) 📗
– А, монетка! – заулыбался мелкий. – Я понял, о чём ты. Но, видишь ли, при себе мы такие вещи не носим. Она осталась в гостинице, вместе с остальным барахлом.
Сержант сочувственно покивал. Такой вариант майор тоже предусмотрел. «Тогда просто приведи их ко мне, – велел он. – Гостиничный номер мы с парнями выпотрошим сами».
– Я очень надеюсь, что вы не врёте, – сказал Алекс. – Очень надеюсь. Ты ведь не разочаруешь меня, мой сладкий? Давай, подбирай свои шмотки. Нам сейчас предстоит немного прогуляться.
– Ты узнал, что хотел? – спросил Иннота Кактус.
– Кое-что узнал. А вообще ты прав – тянуть больше не имеет смысла.
И с этими словами Иннот быстро перехватил руку сержанта за запястье и угостил его короткой серией мощных высоковольтных импульсов.
Шерсть на гориллоиде встала дыбом, глаза вылезли из орбит. Здоровенное двухметровое тело выгнула судорога, и оно тяжело рухнуло под ноги остальным. В воздухе завоняло палёной шерстью. Обезьянцы ринулись в атаку. Один из них схватил Кактуса за горло, намереваясь поднять его в воздух и как следует приложить о брусчатку – ещё ни один позвоночник на памяти горри такого обращения не выдерживал. Кактус напрягся… Обезьянец вскрикнул – иглы пронзили его ладонь насквозь. Дыхание вдруг сперло, перед глазами заплясали красноватые мушки. Он сжал в кулак пальцы здоровой руки и замахнулся, намереваясь впечатать маленького зелёного паршивца в стену дома; но рука пошла словно чужая – медленно и неохотно. А зелёный вдруг ускользнул куда-то, пропал из всё уменьшающегося поля зрения. Не чувствуя ног, горри попытался сделать шаг – и повалился на сержанта.
Прежде чем до наёмников дошло, что всё пошло не так, как задумывалось, Иннот успел заделать каюк ещё одному – просто подпрыгнул, вцепился ему в плечи и пропустил ток между ладонями. Затрещали разряды. Несколько секунд обезьянца трясло, а потом он рухнул; Иннот еле успел вывернуться из-под тяжеленной туши. Кактус втянул иглы и занял оборонительную стойку. Теперь их было двое против троих. Наёмники допустили ошибку в самом начале: подошли слишком близко, надеясь испугать друзей своими габаритами, за что и поплатились. Теперь они осознали, что враги им достались непростые, и предусмотрительно разорвали дистанцию.
– Эй, парни! – окликнул их Иннот. – Может, поговорим? На кого хоть работаете-то?
Горри на это никак не отреагировали. Теперь они пританцовывали на месте, сжав кулаки. Один взялся отвлекать внимание Кактуса, двое других занялись Иннотом. Обезьянцы довольно профессионально нападали сразу с двух сторон – один пытался достать каюкера длинными прямыми выпадами и подсечками, другой всё время норовил зайти сбоку. Иннот уходил от ударов и, в свою очередь, старался поймать руку противника в захват. Внезапно сзади раздался вопль боли – Кактус ощетинил шипы и ринулся прямо на врага. Тот отскочил, но недостаточно проворно, и несколько колючек впились ему в руку. Обезьянец ещё некоторое время продолжал двигаться, пытаясь нанести удар, – правда, всё более неуверенно, а потом рухнул на колени и стал медленно заваливаться набок. Двое оставшихся переглянулись и осторожно отступили на противоположную сторону улицы, а затем повернулись и припустили прочь. Кактус засунул два пальца в рот и хулигански засвистал вслед. Иннот подхватил рюкзак.
– Эй, Кактус! Мы с тобой имеем четыре свеженьких трупа в активе. Если в твои планы не входит знакомство с местными фараонами, давай-ка скорее отсюда сматываться.
– Опять я одежду испортил, – Кактус огорчённо рассматривал своё издырявленное пончо.
– Для Леса сойдёт, – хмыкнул Иннот. – А на обратном пути у нас, надеюсь, будет достаточно денег, чтобы не беспокоиться о нарядах до конца жизни.
День догорел, и на восточном краю небосвода зажглись первые звёзды. Смоукеры молча курили. Воины племени дизаррыч развели у входа в пещеру костёр и при его свете играли в карты, весело пересмеиваясь. Огонь был виден далеко…
Какая-то птица закричала в ночи – раз и другой. Когда тьма сгустилась до такой степени, что нельзя было рассмотреть собственные пальцы на вытянутой руке, из-за деревьев показалось бревно. Медленно, без единого всплеска оно направилось к острову. Приникший к мокрой коре человек неторопливо перебирал руками, направляя своё плавсредство в нужную сторону. Обогнув остров по широкой дуге, бревно вышло на мелководье. Всё так же беззвучно странный пловец двинулся к прибрежным кустам. Стоя по пояс в воде, он осторожно раздвинул листву. Пламя костра на миг отразилось в тёмных, близко посаженых глазах.
– Дизаррыч… – чуть слышно шепнул человек. – Ну вот вы мне и попались, желанные мои.
Шею незнакомца украшало массивное ожерелье. Когти хищников и яркие бусины соседствовали в нём с какими-то высушенными ягодами, корешками и вырезанными из кости фигурками. Пошарив среди всего этого, он на ощупь нашёл небольшой кожаный кошель и ослабил завязки. Задержав на миг дыхание и чуть отвернувшись в сторону, он извлёк из него маленький, с ноготь мизинца шарик, плотно скатанный то ли из травы, то ли из каких-то листьев вперемешку со смолой. Затем, одним плавным движением достав из-за спины недлинную духовую трубку, аккуратно зарядил шарик в неё. Несколько секунд он прицеливался, а затем резко дунул. То ли из-за невнимательности караульщиков, а скорее благодаря бесшумной конструкции трубки выстрел не был услышан. Травяной шарик упал вплотную к огню и задымился. Всё так же осторожно незнакомец достал второй и послал его следом. Один из воинов громко зевнул. Второй что-то сказал, и оба рассмеялись. В это время третий шарик мелькнул между веток и упал в пламя. Это не осталось незамеченным: дизаррыч с любопытством наклонился над углями, щурясь от исходящего жара, но вдруг пошатнулся и мягко осел рядом с костром. Его товарищ никак на это не прореагировал: он уже спал.
Незнакомец выбрался на берег. Пригибаясь и замирая на месте при каждом шорохе, он прокрался к пещере и осторожно принюхался. Спустя миг он ухмыльнулся, выпрямился и, не таясь, шагнул внутрь.
– Хей, смоукеры! – вполголоса позвал он. Смоукеры зашевелились, со страхом и недоумением разглядывая чёрный силуэт, едва освещенный отблесками догорающего костра. Пыха вскочил на ноги.
– Ты кто?! – прошептал он.
Незнакомец пошарил у себя под накидкой и чиркнул огнивом. Пучок искр озарил на миг темнокожее горбоносое лицо, настороженный взгляд, презрительный и саркастический изгиб губ.
– Керопашки, – определил Большой Папа, кинув мимолётный взгляд на узоры, покрывающие испачканное и порваное замшевое пончо пришельца.
Тот насмешливо оскалился:
– Смоукеры, а вы-то что здесь делаете?
– Ждём, когда из нас приготовят отбивные, – угрюмо откликнулся Свистоль. – А как ты прошел мимо стражи?
– Чёрная магия, – небрежно ответил шаман керопашки и тряхнул висевшее у него на шее ожерелье.
Смоукеры невольно подались назад. Стибки, напротив, с любопытством разглядывали новоприбывшего.
– Так что с людоедами? Нам можно выбраться? – посыпались вопросы.
– Ну да, – кивнул керопашки. – Выходите по одному – только тихо! – и прячьтесь поблизости.
– Но почему ты нам помогаешь? – удивился Большой Папа.
– А почему ты решил, что я вам помогаю? – керопашки повернулся и скользнул наружу. – Делать мне больше нечего!
– Очевидно, кто-то из племени дизаррыч когда-то задел его, – вполголоса пояснял Джро Пыхе, протискиваясь следом за ним. – Мстительность керопашки не знает границ, а хитроумие их в выполнении задуманного достойно восхищения. Если бы они овладевали высоким искусством шутки вместо того, чтобы удовлетворять свои низменные инстинкты, то вскоре наверняка сравнялись бы с племенем стиб.
– В таком случае я голосую за низменные инстинкты, – прокряхтел Свистоль, пробирающийся следом.
– Тише! Займитесь лодками, – вполголоса предложил шаман керопашки, когда все выбрались под открытое небо. – Надо продырявить их, чтобы людоеды не пустились за нами в погоню.
