Пылающий камень (ч. 1) - Эллиот Кейт (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Лиат молчала. Потом она тронула поводья коня и двинулась в путь. Она осталась с ним! Санглант поехал вслед за ней. Сердце у него билось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Кровь стучала в висках, и потребовалось несколько минут, прежде чем он понял, что на самом деле слышит стук копыт впереди.
— Стой, — приказал он, и Лиат тут же замерла на месте.
— Что случилось?
Но тут и она услышала шум, а через мгновение на дороге показались всадники — два человека на взмыленных лошадях. Сами они тоже казались измученными долгой скачкой, но на лицах явно читалось облегчение.
— Мой принц! — воскликнул один.
— Мы возвращаемся в деревню, — объявил Санглант. — Там мы переночуем, а потом присоединимся к королю.
Они кивнули, не решаясь задавать лишних вопросов.
Дальше они поехали вчетвером. Санглант молчал — не то чтобы он стеснялся присутствия слуг, просто не знал, что можно еще сказать Лиат. И какой смысл что-то говорить? Решение уже принято, теперь, хвала Господу, не осталось ничего недосказанного.
Лиат ехала чуть впереди. Спина у нее была гордо выпрямлена, плечи расправлены. О чем она думает? Трудно сказать. Во всяком случае она, кажется, уверена в себе и в своем решении.
Деревню окружал палисад, и над воротами, ведущими внутрь, горел единственный фонарь. Издали он походил на звезду, упавшую на землю с небес, только этот свет и позволял не сбиться с дороги. По небу неслись тучи, задул резкий ветер — приближалась гроза.
Один из их спутников постучал в ворота, закрытые на ночь. Впрочем, если есть палисад с воротами, значит, есть и караульный, который откроет ворота запоздавшим путникам. Санглант старался не думать о том, что их ожидает. Скорее всего, на постоялом дворе все уже спят, и припозднившимся гостям достанется лишь холодный ужин да жесткая кровать. Что касается кровати… За последний месяц на его постель посягало несколько женщин, некоторых, как ему казалось, прислал Гельмут Виллам. Похоже, он считал, что любую болезнь мужчины можно вылечить жаркими объятиями на ложе страсти. Впрочем, Санглант, так и не дотронулся ни до одной из них — боялся выставить себя дураком.
Ворота скрипнули, и заспанный караульный впустил их. Сейчас, думая о том, что ему предстоит, Санглант пожалел, что не воспользовался удобным случаем и не проверил, может ли он быть с женщиной и не напугать ее, слишком долго он жил с собаками и наверняка перенял некоторые их привычки. Гораздо проще вылечить тело и научиться вести себя за столом, как подобает принцу, не набрасываясь на еду и не слизывая ее с тарелки, чем вспомнить, как следует общаться с существами противоположного пола.
В самом Ферсе их ждали посланные вслед за принцем всадники, они остановились здесь, чтобы поужинать перед дальней дорогой, — никто не знал, сколько им еще придется преследовать Сангланта. Когда на постоялый двор вошли принц и Лиат, всадники уставились на них во все глаза. Караульный привел гостей к своей матери — миссис Хильде. Хозяйка была рада услужить принцу и с удовольствием накормила его жареным цыпленком, печеной репой и медовым пирогом.
— Я бы хотел, чтобы вы предоставили мне две вещи, — сказал Санглант, выпив эля. — Во-первых, нам нужна кровать. — Некоторые из его людей разразились одобрительным хохотом, но, насколько он мог понять, в этом смехе не было ни насмешки, ни издевки. Вглядевшись в их лица, он понял, что некоторые из них служили под его командованием до битвы в Генте. — А во-вторых, ваше свидетельство, миссис Хильда. Я хочу, чтобы вы вместе с этими людьми подписали наш с Лиат брачный договор.
Повисла тишина. Миссис Хильда сделала своему сыну знак снова наполнить чаши, остальные домочадцы толпились поодаль, с любопытством наблюдая за гостями.
Лиат, которая не произнесла ни слова с того момента, как они увидели на дороге всадников, встала и дрожащей рукой взяла деревянную чашу. Санглант встал подле нее, напряженный, как пес, готовый к яростной драке.
— Беру в свидетели всех этих людей, что клянусь… — Она сбилась и начала снова, теперь она смотрела прямо ему в глаза. — Перед Господом нашим и этими людьми, я по доброй воле и без всякого принуждения выхожу замуж за этого человека, которому мать при рождении дала имя Санглант.
Он произнес слова клятвы без запинки, но лишь потому, что просто повторил их за ней.
— Перед Господом нашим и этими людьми, я по доброй воле и без всякого принуждения женюсь на этой женщине, которой отец при рождении дал имя Лиатано.
— Свидетельствую, — сказала миссис Хильда.
— Свидетельствуем, — покорно повторили бедные солдаты. Они понимали, что как только они вернутся ко двору, им придется объясняться с королем.
Потом все осушили чаши и неловко замерли, не зная, что же делать дальше.
Первой пришла в себя миссис Хильда. Она подняла такую суету, отдавая распоряжения, что Санглант в другое время недурно бы повеселился, но сейчас он так нервничал, что ему было не до веселья. Несомненно, слух о том, что на этой самой кровати провел первую брачную ночь сын короля, заставит многих прийти на поклон к миссис Хильде. Селяне отдадут ей лучшие фрукты, кур и поросят за возможность отправить на это ложе своих собственных сыновей и дочерей в надежде на то, что и их коснется толика королевской удачи и благополучия.
На кровати лежала великолепная пышная перина, а сверху было сооружено подобие балдахина — занавеска, которую можно задернуть так, чтобы она закрывала кровать со всех сторон. Миссис Хильда собственноручно взбила две огромные подушки, ее дочь выколачивала пыль из необъятного одеяла, все прочие выметали пол полынными вениками — чтобы не осталось блох. Потом хозяйка позвала солдат, и все они толпой удалились на другую половину дома, где обычно семья жила зимой.
Миссис Хильда задернула все занавески, и теперь в комнате стояла такая непроглядная тьма, что даже Санглант со своим острым зрением не мог ничего разглядеть. Лиат уселась рядом с ним и замерла. Он тоже не шевелился. Санглант гордился своим самообладанием — значит, в нем все-таки гораздо больше от человека, чем он иногда думал. Во дворе залаяли эйкийские собаки, потом все стихло.
— Санглант, — прошептала Лиат. Она тихо и прерывисто вздохнула. Ему показалось, что сейчас он потеряет голову и набросится на нее, как дикий зверь, но не шевельнулся.
Зато ее пальцы скользнули по его щеке, что живо напомнило ему о том, что когда-то произошло в гентском соборе. Потом ее пальцы пропутешествовали к уху и наконец спустились к шее. Лиат провела пальцем по грубому ошейнику и по застежке на нем.
— Клянусь, что никогда не полюблю никого, кроме тебя. — В ее голосе слышалась страсть.
Она расстегнула ошейник и нежно дотронулась до кожи под ним. Потом наклонилась и поцеловала шрам на горле — он получил его четыре года назад, после чего голос у него изменился и стал грубым и хриплым. Ее губы обжигали, как огонь, Санглант чувствовал такой жар, что казалось, весь мир плавится в горне неведомого кузнеца. Самым разумным было избавиться от стесняющей одежды, и оба они принялись срывать ее с себя. Эта задача оказалась не из легких.
Лиат гладила его кончиками пальцев, едва дотрагиваясь до горячей кожи. Сангланту потребовалось невероятное усилие, чтобы не наброситься на нее в ту же секунду. Однако Лиат вовсе не собиралась сдерживаться или же не считала нужным прятать свои чувства.
То, что произошло потом, получилось слишком быстро — Санглант надеялся затянуть любовную игру, — но все равно он вел себя не как пес, которому необходимо совокупиться. Его молитвы достигли Господа, он ведет себя как человек, а не как животное.
— Владычица, — прошептала Лиат, захваченная силой собственной страсти, — что же со мной будет? — Санглант обнял ее, защищая от всего мира, и прижал к себе. Она уткнулась ему в шею и пробормотала едва слышно: — Я… знаешь, я — совсем не такая, какой кажусь. Ты уже давно это почувствовал. Отец скрывал от меня, хотел, чтобы я не знала…
Сейчас, держа ее в объятиях, когда ничто не разделяло их, Санглант понял, что именно когда-то показалось ему странным в Лиат. Глубоко спрятанное, скрытое от всех, в ней полыхало пламя. Огонь, который казался живым существом, тайной сущностью.
