Вопар (СИ) - Чепенко Евгения (книга регистрации .txt) 📗
Максим молча ждал, пока Цветок допьет, затем склонился и сделал то, что хотел сделать на протяжении всей ночи, - поцеловал. Девушка протяжно выдохнула ему в губы, легко сдаваясь и отдаваясь во власть непередаваемых по силе эмоций - теперь он ощущал все, что происходило в ее голове. Несколько часов назад она на этой самой кровати изнемогала от его мыслей и фантазий, извивалась, стонала, умоляла не останавливаться. Последнее нравилось Максиму больше всего. Знай он ранее, о тех ощущениях, которые дает власть одаренных друг над другом, пожалуй, не отказывался бы быть таковым. Он заставлял ее сходить с ума от желания и наслаждения снова и снова, сам же пристально наблюдал, удерживаясь от соблазна перейти от эмоций к реальным действиям.
Нет. Теперь ему хотелось иного. Макс понятия не имел, в какой момент пришло странное решение, но с Маргариткой он желал гармонично соединить и то и другое. Невесть откуда взявшееся тщеславие толкало его заставить зеленоглазую одаренную ощутить себя слабой обычной. Не меньше. Почувствовать, что она забыла о своих способностях, потерялась в собственных ощущениях, не способна проникнуть к нему в мысли, а способна только таять в его руках, словно она ничем не отличается от других женщин.
Оторвался от теплых манящих губ и взглянул в дорогое лицо. Внимание привлекла тонкая морщинка, пролегшая между русых бровей.
- Ты о чем-то подумал, вот... Что это?
Максим довольно улыбнулся и указательным пальцем провел по мягкой коже, разглаживая доказательство ее недоумения.
- Любопытной Варваре на базаре ее маленький симпатичный курносый носик чуть-чуть укусят, чтоб не повадно было, - с этими словами и искренним смехом Ковалев поднялся и покинул комнату.
- Максим!
Возмущенный требовательный голос за спиной поднял волну ликования в душе. Чудесное, однако, утро и не менее чудесная девушка в его постели. В прекрасном расположении духа он сбежал по лестнице и отправился на кухню допивать кофе в ожидании мамы Ани.
Аня лежала в своей кровати и пристально рассматривала потолок. Четверг, утро, время девятый, а желания вставать, завтракать, идти куда-то совершенно не было. Не было даже желания просто шевелиться. Все, чего хотелось, - созерцать облака, которые она же сама нарисовала вокруг лампы. Девушка задумчиво повернула голову, сменив угол зрения. Если вот так присмотреться, то, кажется, она неплохой художник, а может быть, и нет - всегда не хватало самоуверенности определиться с четкой позицией относительно своих талантов. Вроде бы да, а вроде бы и нет, кто разберет? Аня вздохнула и подумала о матери, которая сейчас помогала отцу. Мама вообще с маниакальной настойчивостью поддерживала все решения мужа что бы ни произошло и какими бы лишениями это не грозило семье. Бабушка утверждает, что вот так и выглядит настоящая любовь.
Девушка передернула плечами. Если такова настоящая любовь, то она совершенно не желает любить по-настоящему. Ломать себя ради другого человека - не ее удел, тем более отец все равно не ценит усилий матери. Неужто настолько слеп, что не замечает уставших глаз жены? Она ведь всегда измотана, всегда чем-то или кем-то озабочена, а еще эта его одежда. Сколько мороки он хоть понимает? Нет. Он поглощен другими, точнее всеми вокруг, кроме собственной семьи.
Аня протяжно вздохнула. В голове тревожно звенел маленький назойливый колокольчик: так думать об отце нельзя, но как же чертовски хотелось, чтоб он хоть раз увидел их, своих родных, не через призму взгляда человека церкви, а через призму своей личности, своих собственных чувств. Понял, осознал, кто, прежде всего, нуждается в нем и его помощи.
Телефон прервал плавное течение безрадостных мыслей. На экране светился незнакомый номер.
- Да?
- Не разбудил? - голос Димы звучал мягко низко.
- Нет, - от неожиданности Аня охрипла, пришлось откашляться. - Нет.
- Приедешь после школы?
Девушку поразило все: и осторожная ласка, скользящая в его тоне, и подбор слов. Назвать его нетактичным, учитывая общение в прошлом, сейчас язык бы не повернулся.
- Я прогуляла.
- А-а. Отвлекаю?
Аня собралась привычно ответить что-нибудь едкое, но не смогла. Вот так просто не смогла и все, он ведь не нарывается. Напротив, не спросил, почему прогуляла. Другой бы на его месте самозабвенно выпытывал, и не потому, что человек - ее близкий друг, у нее их просто нет, а потому что человеку банально любопытно, а назавтра он (возможно, она) сел бы в кафе в компании знакомых и рассказал душещипательную историю о несчастной или коварной девочке-прогульщице...
- Ань? - все так же мягко напомнил о себе ее ненавистный спаситель.
Девушка поняла, что, окунувшись в размышления, не ответила на вопрос.
- Да! То есть, нет.
Дима рассмеялся.
- Так да или нет?
- Будешь ржать, пожалеешь, - мгновенно ощетинилась она. - Чего хотел?
Парень закрыл трубку рукой, зажмурился и медленно выдохнул. Совершенно очевидно: девчонку родители никогда не утруждались ни воспитывать, ни как-либо наказывать.
- Попросить приехать после школы, - четко, сдержанно ласково повторил Хой, памятуя о неизбежном скором визите своей воздыхательницы.
- Это я поняла, - зло откликнулись из динамика. - Спросила: зачем?
- Анют, мы с тобой о чем вчера договорились?
Не съязвить не вышло, но какого ж черта так остро реагировать на простой безобидный смех?
В трубке раздалось сердитое сопение, затем она лаконично изрекла "два часа", и на этом их общение временно пресеклось. Что подразумевалось под таинственной фразой, Димка так и не понял. То ли приедет в два часа, то ли приедет через два часа. Впрочем, его устраивал любой вариант, главное не отказалась.
В два часа, внушительно топая, Аня вошла в его палату.
- Ну? - без предисловий невежливо выдала гостья.
- Сядь и помолчи, - в тон ей ответил Хой. После долгих раздумий, последовавших за телефонным диалогом, он пришел к выводу, что ее грубость скорее веселит, нежели злит. Забавная она девчонка. Бывают такие миниатюрные ручные пушистые собачки, немецкие шпицы - сторожевой инстинкт развит, а размеры подкачали. Вот и его Аня такая же. Маленькая, но злая! Подавил приступ смеха: порычать же вздумает, чего доброго.
Девушка сердито огляделась.
- Куда тебе сесть и помолчать? На кровать что ли?
Димка улыбнулся. Сегодня намеревался разобраться с обеими своими головными болями раз и навсегда. Кто сказал, что он не может использовать знаменитую поговорку "клин клином" по своему усмотрению? Для действенного результата удалил все стулья из палаты к соседям, сам же занял единственное кресло, в коем его и застала сейчас гостья.
- Нет.
Аня резко выдохнула, глаза ее удивленно расширились. Если он решил сделать то, что он решил, она ему мозги-то на место вправит!
Хой без труда разобрался в плохо скрываемых эмоциях, блуждающих по комнате, набрал в грудь воздуха, собираясь выдать заранее заготовленные доводы, но судьба распорядилась иначе. Надя приближалась, причем приближалась, ведомая следом сердитой Ани, и сама суть следа заставляла ее уверовать в себя. "Влюбленные" поругались - странный вывод, но иного его одноклассница отчего-то не сделала.
Промедление грозило срывом, Дима колебался мгновение, затем приподнялся, ухватил злую девчонку, уперто мнящую его своим врагом, обеими руками за талию и с силой рванул на себя, заставив обоих упасть в многострадальное кресло.
От возмущения и неожиданности Аня замерла, мысли спутались в голове, мешая хозяйке найти выход из сложившейся ситуации. А ситуация сложилась и еще какая! Ее не просто удерживали на коленях, но еще обнимали и зачем-то целовали. То есть девушка сходу осознала, что так неверно и вроде вырваться положено, только было одно но. При всем своем бунтарском характере, особой, пусть даже минимальной, развращенностью поведения Аня никогда не страдала. В том смысле, что вызывающими были одежда, поведение, на всякий случай мысли, но кидаться во все тяжкие и портить себе психику, жизнь и здоровье, она никогда не намеревалась. Позлить отца - одно, загнуться самой, чтоб позлить отца, - другое. Дурой она не была. Видимо это "никогда не намеревалась" и сыграло сейчас партию - глубоко загнанное любопытство, получив один на миллион шанс, приподняло голову, заставляя девушку жадно впитывать происходящее. Интересно, приятно, еще Аня кожей ощущала присутствие в комнате третьего лица и твердо осознавала себя участницей спектакля, а это значило, что она просто оказывает услугу своему врагу, не более.
