Крысиный Вор - Орлов Антон (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
– Да уж помолчу, не сомневайся, больно мне надо о твоих несусветных делах трепаться, еще и клятву эту ужасную нарушать, чтоб кару богов и небесных псов на себя навлечь! Давай-ка по новой чайку заварим…
Плясунья была любопытна и охоча до сплетен, но сейчас нутром чуяла: даже не поклянись она, лучше язык себе прикусить, чем об этом кому-нибудь сболтнуть. Неприятности ей не нужны. Неприятностей в ее жизни и без того было предостаточно.
Выговорившись, Лиса утешилась. По крайней мере, ее глаза уже не казались настолько безумными, исчез окаймлявший радужку кровяной ободок. На прощание она хитро-прехитро подмигнула:
– Если понадобится, вернусь.
Нинодию это насторожило: что значит – если понадобится? Если она решит, что клятва – клятвой, но человека, посвященного в ее сердечные интрижки, лучше навсегда успокоить?
Заперев за гостьей, хозяйка дома постояла, глядя в полукруглое дверное оконце, чуть тронутое изморозью: закутанная в меха дама дошла до калитки, открыла замок с поворотным рычажком, выскользнула наружу, захлопнула за собой решетчатую дверцу. Длинное меховое манто скрывало лисий хвост, да и ночь была на ее стороне: поди разбери в свете фонарей, что там у кого метет тротуар под подолом.
Опустив на оконце заслонку, Нинодия вернулась в комнату. После этих разговоров ей невтерпеж хотелось выпить сладкого ликера или горькой полынно-мятной настойки – все равно, лишь бы чего покрепче. Нельзя. Она вот уже четыре месяца ходила в тягости. Зинта сказала, у нее будет девочка.
Нинодия молилась богам, чтобы ей вернули Талинсу, которая умерла малышкой двенадцать лет тому назад, оставленная ветреной молодой матерью у дальних родственников в деревне. Пусть ей дадут возможность все исправить, в этот раз она Талинсу не бросит! Это желание стало одолевать ее еще во время шпионской миссии в Овдабе. Согласно легенде, Хеледика, с помощью специального амулета изменившая внешность, действовала там под именем Талинсы Булонг. Ох, какая тоска нападала на Плясунью, когда думалось о том, что у нее и вправду могла быть такая дочка… Потом они вляпались, и «дочка» ее спасла. По возвращении в Аленду Нинодия решила, что по-любому родит, наплевав на свое увечье, и непременно от хорошего человека.
На исходе месяца Чаши ей свезло претворить в жизнь первую часть своего плана. Хороший человек был в дымину пьян. Достопочтенный Зибелдон угостил тогда Тейзурга и Орвехта магобоем – запретным вином, от которого у любого мага ум за разум зайдет почище, чем с китонских грибочков. Оказавшаяся в их компании Нинодия тоже хлебнула этого пойла, но ей ничего не сделалось, поскольку она не магичка, а господа волшебники на некоторое время натурально спятили. Ну, она и воспользовалась случаем, чтобы забраться в постель к Суно. Нехорошо получилось, что Зинта их застукала, зато Нинодия теперь носит под сердцем дочь Суно Орвехта, который про то не знает.
Она выцедила в чашку остатки из чайника и устроилась в кресле, греясь в тепле потрескивающих поленьев. Хорошо, когда есть свой домик и полутемная комната захламлена милыми вещицами, которые как будто стоят на страже между тобой и внешним миром. Разнообразные безделушки громоздились на камине, на полках, на двух резных этажерках: не только купленные или подаренные, но еще и утянутые где попало – было у Нинодии такое тайное пристрастие. Вот на воровстве-то ее Светлейшая Ложа и поймала.
После беседы с Лисой в душе остался тревожный холодок, даже растопленный камин не смог его изгнать – наверное, поэтому она сразу уловила еле слышный скрежет замка. А то ведь могла бы не обратить внимания. Кого принесло? Джаменда, у которой есть свой ключ, что-то забыла и вернулась? Или Серебряный Лис, вначале выболтавший свои секреты, а после об этом пожалевший, в этот самый момент открывает входную дверь колдовским способом?
У Нинодии был специальный амулет, с помощью которого она могла сообщить дежурным ребятам Крелдона, что на нее напали. Но это на крайняк. Перед тем как слать сообщение, надо убедиться, что и впрямь наступил крайняк. А то поднимешь ложную тревогу раз, другой, и потом случится, как в той сказке про деревенского баламута и сойгрунов: попадешь в переплет, а тебе не поверят. Плясунья была стреляной вороной и допускать таких ошибок не собиралась.
– Джаменда, ты?
– Это я, госпожа Нинодия!
Знакомый голос ее успокоил. Даже хорошо, что та вернулась, приготовит теплую ванночку для ног, а то ноют, заразы. И после ванночки – рюмку ликера. Если совсем чуть-чуть, худо не станет.
Расслабившись, она с облегчением откинулась в кресле. Дверь открылась, впуская Джаменду – и не только: за спиной у женщины маячили какие-то темные фигуры. В следующий момент они сноровисто и деловито ввалились в гостиную, оттерев бестолково улыбающуюся прислугу в сторону.
Сдавленно ахнув, Нинодия торопливо нащупала потайной кармашек на манжете. Она не амулетчица, чтобы отдавать артефактам мысленные команды, нужно трижды нажать – и дежурный в резиденции Ложи узнает о нападении, а будет ли с этого толк, еще надвое.
Да и незачем посылать известие. Ясно, что эти люди пришли за ней. Не испытывая больше ни страха, ни удивления, Нинодия вяло опустила руку.
– Идем! – приказал один из визитеров.
Другой обратился к Джаменде:
– Где ее шуба?
Третий и четвертая подхватили хозяйку под локти, вытащили из кресла, поставили на ноги – не грубо, но бесцеремонно и решительно. Та слабо замычала от боли, понимая, что сейчас пойдет вместе с ними, потому что так надо.
Служанка все с той же блуждающей улыбкой повернулась к дверному проему, навстречу белому, зыбкому, мерцающему… И вдруг, словно внезапно очнувшись, с визгом шарахнулась.
– Шуба! – как будто отвечая на вопрос своего соучастника, выпалил пятый, возникший на пороге.
Лицо у него было измазано кровью, а шуба на нем была по-королевски роскошная, длиннополая, с великолепным серебрящимся мехом. И творилось с этой шубой что-то неладное: лисьей головке полагалось бы декоративно свисать с воротника, а она вместо этого впилась острыми зубами человеку в щеку.
– Сама напрыгнула!.. Снимите с меня!..
Он хоть и ошалел от боли, все же сохранил некоторое самообладание и отчаянно барахтался, пытаясь выпростать руки из рукавов, но это у него почему-то не получалось.
Стряхнув остатки наваждения, Плясунья поняла, что дело дрянь: ее околдовали и собираются умыкнуть. Мотнув головой, она рванулась из хватки похитителей, но вцепившиеся в нее с двух сторон мужчина и женщина были начеку. Между тем Джаменда врезалась спиной в этажерку, оттуда посыпались фарфоровые слоники, чворки, принцессы, белочки и монахи, перламутровые ракушки, резные креслица и беседки карманного размера, красивые стеклянные флаконы из-под духов, которые Нинодия жалела выбрасывать. Все эти сокровища по большей части разбились в осколки, а их хозяйка в это время яростно боролась со злоумышленниками. Девка, стерва, раньше своего подельника сообразила, как ее усмирить, и надавила каблуком на ногу. Взвыв от боли, Нинодия перестала сопротивляться.
Обладатель, или скорее уж пленник, взбесившейся шубы рухнул на чайный столик, увлекая за собой товарища, который бросился ему на помощь. Еще один визитер на первый взгляд бездействовал: ясное дело, то ли маг, то ли амулетчик. Вопреки его попыткам взять ситуацию под контроль кутерьма продолжалась. Возможно, ему мешали пляшущие по комнате серебристые сполохи, от которых у людей рябило в глазах.
На полу возле опрокинутого столика барахтались уже не двое, а трое. В следующую секунду один обмяк, вслед за ним и второй выбыл из игры, зато третий стремительным прыжком вскочил на ноги. Это был стройный плечистый парень с рельефной мускулатурой, в черном кожаном жилете на голое тело и таких же штанах в облипку. И на одежде, и на сапогах болтались серебряные цепочки и торчали заклепки-шипы. Впрочем, в первую очередь привлекал внимание не экзотический наряд и даже не роскошная серебристая грива, а лисьи уши на макушке и хищно вильнувший пушистый хвост.
