Мечи и темная магия - Эриксон Стивен (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Едва ли между гибелью Джеррика и изданием книги существовала прямая связь, хотя сэр Геревард заметил, что во многих местах страницы были сшиты не по порядку и вообще наблюдалась небрежность в обращении с числами. Все это могло быть симптомом той болезни, которая привела город-государство Джеррик к достаточно необычному концу: страна так погрязла в долгах, что все ее население было продано в рабство.
Лизать палец вынуждали долгие годы, проведенные книгой в спячке — в сундуке на чердаке башни. Чтобы разделить слипшиеся страницы требовался тщательно смоченный палец.
Переворачивая следующую страницу, сэр Геревард вздохнул. Тяга к чтению иссякала на протяжении нескольких сотен страниц, сопровождавшихся несколькими сотнями облизываний пальца. За все усилия его вознаградили всего два стоящих абзаца: один объяснял способ мошенничества в настольной игре, которая, сменив название, все еще была популярна, а другой описывал многочисленные применения съедобного корневища кабизенда — многие из его полезных свойств входили в сферу профессиональных интересов Гереварда, как артиллериста и изготовителя взрывчатых веществ.
Сэр Геревард уже готов был сдаться и рявкнуть, чтобы домоправительница принесла ему эля, когда его взгляд упал на заголовок очередной «банальности»: «Об умиротворении колдовских кукол». Поскольку постоянным спутником, товарищем по оружию, а порой и нянькой раненого рыцаря была колдовская кукла по имени мистер Фитц, содержание главы весьма заинтересовало его.
Он углубился в чтение. Правда, главка оказалась короткой и касалась только самого распространенного типа колдовских кукол, предназначавшихся для пения, танцев и развлечений, но все же Геревард узнал кое-что новое.
Если верить доктору профессору Лакселендеру Проузину, автору этой далеко не банальной главы, все колдовские куклы отмечают общий день рождения, уподобляясь в этом жрецам некоторых особо ревнивых божеств, не терпящих индивидуальности своих избранных служителей (иные, как, например, божество книжных и посудных шкафов Ксарвашиан, не только отказывали своим слугам в собственных днях рождения, но и звали их всех одним общим именем).
Сэр Геревард быстро вычислил дату этого общего дня рождения, переведя трамонтинский календарь Джеррика в более современный исправленный небесный календарь, и обнаружил, что до указанной даты остается всего несколько дней — в зависимости от того, истекал ли сегодня первый или второй день месяца, который в «исправленном небесном» прозаично назывался вторым, а в трамонтинском именовался Месяцем Искупления.
Сэр Геревард уже неделю лежал в постели и, не имея срочных дел, потерял счет дням.
— Сестра Гобб! — позвал он. — Сестра Гобб!
Сестра Гобб была жрицей-домоправительницей. Она заботилась о башне и ее гостях, представляя обитель Нархалет-Нархалит, больше известную как Нар-Нар. Это нежное и доброе божество своей неторопливой целительной силой за последние несколько тысячелетий помогло десяткам тысяч молящихся. Данная башня была одним из самых отдаленных бастионов пребывания Нар-Нар на земле и в не столь отдаленном будущем грозила совсем опустеть. Пока все ее население составляли сестра Гобб и еще не попадавшаяся ему на глаза послушница, которую, как полагал сэр Геревард, звали сестрицей Лаллит, — это имя накануне вечером прошипела за его дверью сестра Гобб. Был еще стражник — малорослый, но широкоплечий парень с очень большой алебардой. Он, безусловно, представлял менее известную способность Нар-Нар не только излечивать раны, но и вскрывать еще не нанесенные.
К счастью для всех заинтересованных сторон, Нархалет-Нархалит не только не входила в проскрипционный список богов, но и числилась желанной в этом мире. Сэру Гереварду и мистеру Фитцу здесь работы не было. Напротив, они очень обрадовались, когда, возвращаясь в Базингхем из Смоляного тупика, наткнулись на эту башню. Охромевший рыцарь мог здесь дать отдых сломанным костям и рассчитывать, что они срастутся быстрее, чем где бы то ни было.
Мистер Фитц воспользовался вынужденным отдыхом для некоего занятия — по его словам, неуместного во время путешествий. Сэр Геревард не вполне понял, что имелось в виду. Колдун что-то затеял. Он повадился исследовать пещеры, прорытые морем в скалах у башни, и каждый вечер возвращался как будто покрытый слоем соли, словно искупавшись в водах океана, затем обсыхал на берегу. Это было весьма необычно для существа, которое, будучи изготовлено из папье-маше и резного дерева, хоть и укрепленных колдовством, стремилось избегать соприкосновения с водой. Впрочем, сэр Геревард вопросов не задавая. Он знал, что в свое время мистер Фитц все ему объяснит, если сэру Гереварду следует об этом знать.
— Сэр?
В дверях стояла отнюдь не побагровевшая и отдувающаяся после восхождения по крутой винтовой лестнице сестра Гобб. Эта прислужница была значительно моложе и гораздо привлекательнее. Она, вероятно, взбежала по ступеням с легкостью солнечного луча: дышала ровно, а ее одеяние и широкополая шляпа пребывали в полном порядке.
— Я сестрица Лаллит, — представилось видение. — Сестре Гобб пришлось уйти в поселок, договориться с Боллом о телятине с устричным соусом на обед вашей чести. Вам что-нибудь нужно?
Сэр Геревард не сводил с нее глаз и не отвечал. Ему уже несколько месяцев не доводилось поговорить с красивой женщиной. Не успев подготовиться, он ощущал прискорбный недостаток практики. Однако она терпеливо стояла в дверях, опустив голову так, что поля шляпы скрывали лицо, и Геревард опомнился.
— Мой спутник, мистер Фитц, — начал он. — Знаете, кукла…
— Да, сэр, — кивнула сестрица Лаллит. — Удивительная кукла, и столь мудрая.
— Да, совершенно верно, — согласился сэр Геревард, гадая, о чем беседовал с сестрицей Лаллит мистер Фитц. Впрочем, ему было не до того. — У него день рождения четвертого числа второго месяца…
— Завтра! — воскликнула Лаллит, подтверждая, что сэр Геревард сбился со счета еще сильнее, чем думал.
Она вскинула руку и невольно подняла голову, открыв Гереварду очаровательное милое личико, которому недоставало лишь старых шрамов. Сэр Геревард с детства привык считать их непременным украшением женщины.
— Почему вы не сказали! Разве мы успеем собрать праздничное угощение…
— Мистер Фитц не ест, так что об угощении можно не заботиться, — небрежно махнул рукой Геревард. — Но я хотел бы найти для него подарок. Учитывая, что на много миль вокруг нет ни лавки, ни купца, да и все равно я сейчас не в состоянии встать с кровати… не найдется ли в башне подходящего подарка, который я мог бы купить для мистера Фитца?
— Подходящего? — задумалась Лаллит, подергивая себя за мочку уха и насупившись. Перед этим жестом сэр Геревард уже никак не мог устоять. — Не знаю…
— Присядьте ко мне, — предложил сэр Геревард, подвинувшись и хлопая по матрасу рядом с собой. — Для начала вы могли бы рассказать, что хранится здесь на чердаке. Особенно подошли бы музыкальные инструменты.
Доктор профессор Лакселендер Проузин писал, что куклам для развлечений обычно дарят музыкальные инструменты. И сэр Геревард надеялся, что они могли бы заинтересовать мистера Фитца, вполне способного прикинуться куклой для развлечений. Он чудесно пел, умел играть на любом инструменте и к тому же великолепно танцевал. Конечно, мистер Фитц предназначался не для развлечений, и все эти таланты обычно служили лишь для маскировки совсем другого искусства. Он был великим мастером тайной магии. Редкое занятие для кукол. Как и для людей.
— О, мне не дозволено входить к вам, сэр! — воскликнула Лаллит, — Сестра Гобб строго следит за тем, кто занимается пациентами, да и мистер Фитц говорил мне о вашем обете. И я не хотела бы ненароком…
— Обет? — с подозрением переспросил Геревард. И добавил, подумав: — Э-э-э… какой именно? Я… давал несколько.
— Не дышать одним воздухом с женщиной, ни намеренно, ни случайно. Кроме, конечно, прошедших посвящение жриц… до окончания паломничества в Руд Базингхемский, — простодушно объяснила Лаллит. — Не тревожьтесь, я чуть дышу и не переступаю порог.
