Воин мрака - Прозоров Александр Дмитриевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
– Но как ему дать? Он же без чувств!
– Не знаю, – пожал плечами старик. – В прошлый раз он пил зелье сам.
Гость вышел за порог и рухнул вниз, осыпался, обратился в часть снежного сугроба.
– Мама… – выдохнула девушка.
– Дверь закрой, племяшка, дует! – закричала знахарка. – Карачун нам на голову, холод-то какой! У меня сейчас уши отвалятся… И дров подбрось в топку, пока руки-ноги не отморозили.
Она выдохнула и в некотором недоумении взглянула на флягу в руке.
– Ты глянь, серебряная. Выходит, не померещилось? – Знахарка перевела взгляд на больного, потом опять на флягу, снова на больного. – Снежана, подь сюда! Вот, напои чудище, у тебя сие славно получается. Чудится мне, сие зелье исцелить его должно.
Как завороженная, девушка приняла флягу, поднесла к губам бесчувственного мужчины и глоток за глотком влила. Женщины отступили, замерли…
И ничего не произошло.
– Вот они какие, боги мрака, – сглотнула Снежана. – В любой дом только холод несут, и зелья у них… мертвые!!!
Она отвернулась и села перед пламенем очага.
– Кабы мертвое, так и убило бы, мыслю, – вздохнула знахарка. – А он, смотри, токмо порозовел.
– Топим хорошо, вот и розовеет. Коли жизнь вернуть хочешь, не к духам ночным, к дневным богам обращаться надобно!
– Нельзя к дневным, племяшка. Сказывало же чудище твое, гневаются на него боги. Сгубят.
– А ныне он каковой? Не сгубленный?
Знахарка, подойдя ближе, задумалась, потом махнула рукой:
– Может статься, и ладно. Сгинуть быстро – и нам, и ему легче станет, нежели бревном-то лежать. Вот только…
– Что, теть Зорь? – вскинулась девушка.
– Ты помнишь, перуницу он поминал, Магуру? Коли и кланяться, так, верно, ей надобно. А ее истукана в нашем святилище нет. Детям Перуна никто в краях здешних отродясь не молился. Буйные больно, токмо ветрами, ливнями да молниями и балуют. Чего у них просить?
– Что делать тогда?
– Волхва, Седогласа о чуре новом просить, – ухмыльнулась женщина и запустила пальцы в волосы. – Коли поклониться уважительно, так смилуется, поставит. Чего ему дочь Перунову не уважить? Перун-правдолюбец средь мужей уважаем, к нему завсегда за справедливостью идут… Да ты не бойся… Уговорю.
– Что, доктор, что?! – В этот раз возле реанимационной палаты заведующего отделением ждала солидная толпа, в большинстве состоящая из журналистов с микрофонами и фотоаппаратами. Было даже две камеры от центральных каналов. Все же – уникальная операция, редчайший случай.
– Все хорошо, – сняв маску, кивнул врач. – Операция прошла успешно, через сердце пущена кровь. Как вы знаете, кислород и питательные вещества разносит именно она. Но кровоток обеспечивает аппарат искусственного кровообращения. Теперь остается только ждать. Насколько успешно идет заживление, мы узнаем не раньше, чем через месяц. Тогда и будет решаться вопрос о стимуляции сердечной мышцы.
Снежана так и не узнала, как ее тетушке удалось убедить Седогласа установить в городском святилище нового истукана. Однако на третий день, вернувшись домой уже глубокой ночью, тетушка Зоря сняла с головы платок и довольно улыбнулась:
– Какой он все-таки упрямец, этот старикашка! Но крепок на диво. Боги явно благоволят ему и дают настоящую силу. – Женщина вошла в горницу, села на скамью, зевнула, легла на спину и сладко потянулась: – Ночью перед рассветом новый идол появится. Маленький совсем, конечно, как дитю и положено. Рядом с отцом. Можешь завтра пойти и оставить ей курительницу с травами и какое-нибудь подношение.
– Какое?
– Дабы привлечь внимание, надобна яркая жертва. Крупная. Однако бык или корова нам не по силам, равно как и волхву заплатить за молебен старательный. Тебе серебра хватит токмо на петуха простого, да самой на коленях постоять и губы новому идолу кровью помазать.
– Может, ты, тетушка, попросишь Седогласа?
– Нет, милая, открыто мне старый хрыч помогать не станет, – ухмыльнулась женщина. – И возле нового истукана мне появляться не стоит, дабы слухи глупые не появились. Тебе придется самой.
Слова тетушки Снежану особо не испугали. Что может быть сложного в молитве богам? Обратиться вежливо и почтительно, дабы не оскорбились, просьбы свои рассказать понятно, дабы ничего не напутали, и подарок какой-нибудь принести, внимание на себя обратить. Если подарок хороший и искренний – не могут боги в ответ не помочь. Иначе несправедливо будет. А боги русские справедливы. Коли ты хорошее что-то сделал – то и тебе добром воздастся. Зло учинил – оно тоже возвернется обязательно.
Одно плохо – малого подарка боги могут и не заметить, али ответным добром отзовутся совсем маленьким. Посему люди богатые – князья, купцы, бояре – подарки делают весомые. Обновляют, а то и строят святилища, украшают идолов серебром и златом, в жертву приносят баранов, а то и быков, балуют волхвов домами и звездочетнями. А волхвы, содержащие святилища в должном порядке, ведущие счисление дням и праздникам, возносящие молитвы по особым дням и знающие личные предпочтения каждого из небесных вседержителей, пользуются, понятное дело, особой благосклонностью богов.
Коли есть смертному чем заплатить за жертвоприношение и волхвов – то и боги отвечают взаимностью. Коли нечем человеку привлечь благосклонность – боги помогают ему в делах с понятной ответной леностью. Извечный замкнутый круг, вырваться из которого не дано никому: богатые получают все, что просят, становясь еще богаче, а бедные беднеют, брошенные на произвол судьбы и радуясь каждой мелочи.
Но, коли уж нечем заплатить волхву за службу, можно поклониться и самому.
На рассвете, разнеся постиранное белье по домам, Снежана выпросила в долг у последнего из хозяев молодого краснохвостого петушка с черной спиной и синей грудью, отправилась в святилище.
Здесь было тихо и безлюдно. Светлым днем горожане предпочитали работать, а волхвы, судя по тому, что вокруг все было опрятно, снег бел и утоптан, а плетеные ивовые подставки перед идолами пусты – волхвы свой долг исполнили.
В центре святилища возвышались, понятно, самые великие из богов: Велес, его жена Макошь, рядом – Даждбог и Сварог. Чуть далее, округ главных повелителей мира, стояли идолы поменьше: хранительница семьи Лада, супруга Сварога, Похвист и Стрибог, Троян и Карачун, Додола и Полель – владеющие ветрами, дождями, любовью и плодородием. Вдоль самой стены пристроились небольшие, человеку едва до пояса, рожаницы – покровители отдельных родов и семей Перми, Святибор и Тара, повелевающие лесами и рощами, Сива и Хмель, заведующие плодородием садов, Ярило с Примекалой – боги жары и сладострастия.
Такими же невысокими были Чур, бог межи и очага, стоящий справа от входа, и Перун, бог гроз и правосудия, стоящий слева. При всей важности правосудия – честным людям требовалось оно не часто, обычно сами меж собой споры решали, потому и кланяться Перуну было в Перми почти некому. Равно как и Чуру. Границы правильные нужны всем – да токмо кто же умышленно межевание, людьми и князем утвержденное, нарушать станет? Пока целы – просить не о чем. Посему прозябали два идола богов законности и порядка в уважении, но забытости. Токмо волхвы в положенные сроки требы им и приносили.
Нетрудно догадаться, на какое внимание мог рассчитывать совсем маленький, немногим выше колена, идол Перуновой дочки, поставленный рядом с отцом. Причем не вкопанный, а просто приклеенный смолой к куску плоского известняка и пристроенный в снег чуть позади Перуна.
Снежана, проявляя уважение, обошла все святилище, низко поклонившись каждому из старших богов в отдельности, со склоненной головой обойдя властителей второстепенных и бегом обежав менее значимых. В конце она вернулась к воротам, поклонилась стоящему на кривых медных ножках Перуну и опустилась на колени перед маленькой перуницей:
– К тебе обращаюсь, богиня Магура, носительница молний, храбрая воительница. На твою милость уповаю, на твою милость надеюсь, к твоей доброте взываю, светлая богиня. Снизойди к беде путника неведомого, чудища безымянного, из мрака ко мне пришедшего. Избавь его от болезни, верни его телу душу и разум, вдохни в него силу. Прими дар мой скромный. Не обессудь, что невелик… Все, что имею своего, то тебе и отдаю… – Вытащенный из мешка петушок захлопал крыльями, буйно прокукарекал в последний раз, и через миг его кровью молодая прачка помазала губы идола. – Испей, Магура грозная, горячей крови. Насыться подношением моим. Исполни просьбу мою.
