Оболочка (СИ) - Леола Кристина (читать полную версию книги .TXT) 📗
Глава 18
Былое, грядущее, истинное
Кому-то злость придаёт силы и уверенности, кого-то толкает на необдуманные поступки, кого-то опустошает, иссушает до капли, а Киру собственная злость вогнала в крайне занимательное состояние ступора, которое продлилось с самого момента признания Дэшшила и до раннего утра, когда Чешка наконец открыл глаза.
Но интереснее всего, что злилась она в основном на себя.
Точнее, злилась на себя за то, что злилась на Дэша.
Сложная цепочка.
Он ведь всё объяснил, сказал, что призвавшему знающему не отказывают. К тому же, тот здесь с синего дня сидит, ждёт их, и про Киру-де он в курсе, и наверняка только поможет, и вдруг им даже на острова лететь не придётся.
Складные речи, но Дэшшил и сам в них до конца не верил — по лицу было видать. Когда только Кира научилась разбираться в выражениях его лица…
Но он верил в то, что эта встреча принесёт лишь благо, а она верила ему и от этого злилась ещё сильнее. И на то, что он не нашёл лучшего способа прервать волнительный момент после поцелуя, тоже злилась. И на собственную несдержанность и неуместный вскрик.
И даже на дурацкие светящиеся цветы, которые и виноваты-то лишь в том, что невыразимо, до слёз прекрасны.
Ещё Дэшшил утверждал, мол, в день их первой встречи, всё в тот же синий день, с Кирой явно что-то произошло. Именно там берут начало все творящиеся с ней перемены. Именно тогда знающему явилось видение, приведшее его в Ветерки, значит, они просто обязаны с ним встретиться.
Да и сама Кира вспомнила, как тело отказывалось выполнять привычные упражнения. Как не удавалось удержать каменное лицо. Как один за другим исчезали все рефлексы оболочки, и в итоге осталась только она, Кира, окончательно слившаяся с телом.
На самом деле перемены начались гораздо раньше, но заметно ускорились как раз после знакомства со жрецом срединного храма.
Он что-то с ней сделал. Возможно, пока Кира была без сознания.
Но какой теперь толк от предположений.
Проще задать нужные вопросы знающему. А потом всё равно отправиться на остров — не предупредить, так хоть выяснить что-нибудь о жреце и о себе.
В общем, планы не поменялись.
А настроение — очень даже.
До места обитания знающего шли долго. Улица всё не кончалась, марны над головой начинали раздражать, а сухой обмен фразами лишь подливал масла в огонь.
В груди что-то бурлило, кипело, плевалось сгустками обжигающей лавы, а в голову словно кто ледяной воды налил, отчего всё вокруг замедлилось и утратило чёткость. Кира даже подносила ладонь к лицу, шевелила пальцами и удивлялась, какие же они раздувшиеся, неповоротливые…
Когда же наконец остановились перед небольшим домом на возвышении, что совсем не походил на прочие местные жилища и напоминал, скорее, хозяйственную пристройку, Дэшшил взял Киру за плечи и развернул к себе лицом.
— Ни Торн, ни его прислужники отныне над тобой не властны. Понимаешь?
— Да, — отрешённо кивнула она.
— А значит, он сможет увидеть твоё будущее.
Вот это-то и пугало — точнее, пугало бы, если б не всё то же состояние ступора. А так лишь что-то ворочалось внутри, кололо в подреберье, но разум отставал от эмоций на несколько шагов.
— Однако ты не обязана его знать, — продолжил Дэш. — Ты вправе отказаться от ответов.
— Ты боишься? — внезапно для самой себя спросила Кира.
— Я в своё время уже отринул знания. Предпочитаю дожить и увидеть всё своими глазами.
Она помотала головой:
— Но сейчас дело касается не только тебя…
— Да.
— И ты боишься.
Уже не вопрос, Кира ведь видела, что права.
— Идём.
Двойная красная дверь в золотистом сиянии марн казалась и не красной вовсе. Но они точно пришли, куда нужно. Потому что стоило Дэшу протянуть руку, как одна из створок распахнулась, и с порога им улыбнулся… мальчик лет десяти.
Ещё один элорг.
— Привет, — звонко поздоровался он, после чего вышел на крыльцо и закрыл за собой дверь. — В дом не приглашаю, вы откажетесь. Да и разговор будет коротким.
И в ожидании замер, устремив на Киру абсолютно белые глаза, лишённые зрачков и радужки.
Она помнила, как испугалась первого на своём пути знающего. Как ей мерещилось, будто эти жуткие глаза видят её насквозь…
Не видели. Тот старик не выделил её среди прочих, не распознал в ней притворщицу, не разглядел её будущего за завесой времени.
Теперь всё было иначе. На Киру отныне не действовали запреты Торна, а ещё на детском гладком личике эти глаза пугали куда сильнее, чем на морщинистом и дряблом.
— Я Эйо, — представился мальчик, когда ни она, ни Дэш так и не заговорили. — И я вас ждал.
— Зачем? — подал голос Дэшшил.
— Не знаю, — пожал плечами Эйо и вновь широко улыбнулся. — Забавно, правда? Знающий, и не знаю.
— Почему ты не на воспитании в храме? — вмешалась Кира, хотя собиралась спросить совсем о другом.
— Я понял, что должен быть здесь. И ушёл. Нас никто не удерживает силой.
Вновь повисло молчание.
— Надо было в дом приглашать, — вздохнул Эйо. — Так и простоим тут до утра.
— Чего ты от нас ждёшь?
— Вопросов. Разве не их несут знающему?
— А если их нет?
— Вопросы всегда есть. Спрашивай.
Он уже смотрел на деревню за их спинами и будто действительно что-то видел. Улыбка то пропадала, то вновь вспыхивала на лице, а ноздри едва заметно раздувались. Вообще, будь мальчишка чуть ниже и пухлее, то здорово бы смахивал на купидона. Кира поймала себя на неуместном желании протянуть руку и потрепать эту вихрастую блондинистую голову, но вовремя остановилась.
— Ты знаешь, что островам грозит опасность?
И будь что будет.
Эйо склонил голову набок:
— Опасность? Нет. Перемены — да. Острова ждут перемены. Как и весь мир.
— Ты видишь, чем всё закончится?
— Самый дальний исход, к нему могут привести сотни дорог. Но из ныне живущих он никому не интересен, ибо не коснётся ни вас, ни многие поколения ваших потомков.
Ощущение сюрреалистичности происходящего зашкаливало. У Эйо даже голос слегка изменился, стал более низким и глубоким, будто подстраиваясь под масштабы и серьёзность предсказания.
— То есть вы всё же можете разглядеть будущее, даже если оно касается воспитанников Торна? — влез Дэшшил.
— Когда устои переворачиваются, старые законы уже не действуют. Но… нет. Я не могу. Только очень далёкое. Похоже, там уже не будет никаких воспитанников.
— А другие знающие?
— Спросите у них.
И паршивец подмигнул. В самом деле подмигнул.
— Глупый разговор ни о чём, — не выдержала Кира. — Так знают на островах об атаке или нет? Готовятся ли? Нужно ли нам их предупредить?
— Это ваш выбор, не мой.
— Так зачем ты тогда вообще нужен! — всплеснула она руками.
Похоже, ледяная корка вокруг разума дала трещину, но не испарилась окончательно, потому что после секундной вспышки её вновь укутало плотным саваном равнодушия.
— Сам гадаю, — разулыбался Эйо. — Учитель говорил, что мы как указатели на перекрёстке. Но в данном случае любая дорога ведёт к итогу. Не ошибёшься.
«Любая дорога ведёт к итогу».
Точные слова жреца.
— Это всё? — устало уточнила Кира и почувствовала на плече тёплую ладонь Дэшшила.
— Ты хочешь задать ещё три вопроса. На них у меня есть ответы.
Сердце пропустило удар.
— Таруан и Шаса живы?
— Да.
— После всего… — Голос сорвался. — После всего… кто-нибудь из нас выживет?
— Да.
— Все, кроме меня?
— Да.
Пальцы Дэша на секунду сжались, причиняя боль, но тут же расслабились.
— Что ж… — Эйо попятился к двери и тощим мальчишеским бедром толкнул створку. — Прошу прощения, что заставил вас идти в такую даль ради пятиминутной беседы, но сам бы не добрался. Марны, знаете ли, слепят.
И, не прощаясь, скрылся в доме.
Кира не двинулась с места, продолжая сверлить взглядом треклятую красную дверь.
