Немного мечты (СИ) - Костин Константин Константинович (читать книги .TXT) 📗
- И все-таки – что у вас произошло?
- Это было ужасно! – хозяйка особняка заломила руки, - В Руссэ такого не было никогда! Ну, иногда были случаи краж, но тут… Несколько дней назад кто-то проник в дом семьи Фарелли и убил их всех! Всех! Представляете! Даже маленькую Лоло, а ведь ей было всего десять! Кошмар! Простите…
Госпожа Лоскимакк промокнула уголки глаз, шумно высморкалась в носовой платок и достала небольшой позолоченный футлярчик, похожий на длинную гильзу, украшенную ажурной филигранью. Насыпала на крошечную ложечку серебристо-белого порошка и втянула ноздрями.
- Не желаете? – гостеприимно предложила она, - Эритроксилин-17, от доктора Парке-Дэви.
- Нет, благодарю. Я как-то не люблю вот это вот…
- Ну и напрасно, - Аквилия втянула еще одну порцию, - Врачи очень рекомендуют. Для улучшения настроения, от неврозов, депрессии, алкоголизма и… э… расстройств там всяких… ну, вам рано об этом переживать… Да и вообще – для бодрости.
- И тем не менее позвольте отказаться. Разрешите еще рогалик, очень уж они у вас замечательные. Что это за глазурь?
- Ой, это мой собственный рецепт. Но даже вам, Арен, несмотря на то, что вы такая замечательная девушка, я вам его не скажу, - госпожа Лоскимакк захихикала, - Это секретный рецепт, я сама его придумала. Знаете, как я назвала эти рогалики? Полумесяцы. Голубая глазурь и зеленая мята символизируют моря и леса Луны.
- А разве на Луне есть леса?
Про лунные моря Кристина знала – так называют темные пятна на поверхности лунного диска. Но леса?
- Конечно, есть! Арен, я ничего не хочу сказать плохого про твоих родителей, но они явно экономили на твоем образовании. Исследования с помощью мощных телескопов давно подтвердили, что на Луне есть и моря, и леса и, возможно, даже животные!
Кристина вспомнила зелено-голубой диск Луны, который она видела, когда они с Мюрелло шатались по лесам после взрыва особняка. Ну, может, все так и есть.
- Астрономия никогда не была моим коньком, - улыбнулась она, - что-то господин Лоскимакк с доктором Фаше задержались.
- Скорее всего, Красс показывает документы. Он тоже, в своем роде, адвокат, и понимает, что никто не должен верить на слово, без подтверждения документами. Как он говорит: «Чем больше бумаг…», впрочем, неважно… Будьте уверены, Арен, владелец этого дома продал его нам честь по чести, даже если и окажется, что это он был вашем родственником – претендовать на особняк вы, простите меня, не сможете.
- А кто был прежним владельцем? Ученый?
- Нет, ученый, доктор… ммм… не помню фамилию… Его построил. Потом, незадолго до своей гибели, он продал его господину Эри, а вот он уже продал его нам.
Незадолго до смерти? Хм. Либо доктор Воркеи чувствовал, что Спектр готовит на него покушение, либо… Чувствуется какой-то подвох…
- А как можно найти господина Эри? – спросила она.
- Это вам лучше спросить у Красса. У него сохранились документы по продаже. Хотя самого господина Эри мы и не видели, все переговоры вел его поверенный…
Ощущение, что она напала на нужный след, стало сильнее.
- Поверенный?
- Да. Доктор Грифф. Странный человек, между нами. Огромного роста, в черных очках и все лицо замотано бинтами. Выглядело это... жутко.
Как говорил Эйс Вентура: «У меня была собака, ее звали – Бинго!». В точку! В яблочко! В самый центр!
- Когда, говорите, дом был вам продан?
- Через неделю будет ровно два года.
Ага… То есть через три недели после «смерти» доктора Воркеи человек, похожий на этого самого доктора, неуклюже замаскировавшего свое лицо, продает дом, который принадлежит доктору Воркеи. И который доктор, якобы, продал незадолго до своей смерти, как теперь понятно – самому себе, только под другим именем.
Да уж, не оторванный от жизни ученый, не замечающий ничего вокруг, такую комбинацию провернуть. Впрочем, талантливый человек талантлив во всем.
- Адрес господина Эри поверенный, случайно, не оставил?
- Всё у Красса…А вот, кстати, и он.
- Арен, милая, я узнал всё, что нужно. Не будем злоупотреблять гостеприимством.
- Ну что вы, что вы, - замахал руками господин Лоскимакк, - Было очень интересно пообщаться с коллегой. Если будут еще какие-то вопросы…
- Тогда я, несомненно, обращусь к вам снова. Было приятно иметь с вами дело, - церемонно раскланялся Мюрелло.
- Простите, - влезла Кристина, - Адрес господина Эри…
- Всё у меня, - кивнул Мюрелло, - Арен, попрощайся с господами, мы уходим.
- Тринадцатый район, сорок первая улица, дом 17, квартира 39? Там живет доктор Воркеи? Ну или там могут сказать, где его искать.
- Вероятно, живет… - с сомнением проговорил Мюрелло, - Лоскимакк говорил, что после продажи он писал на этот адрес и получил ответ.
- Тогда отправляемся туда?
- Не сегодня… Нужно подготовиться.
- Это же в Мэлии, к чему там готовиться?
- В Мэлии. В Темных кварталах.
Ого.
Темные кварталы – расположенные на другом берегу столицы рабочие кварталы и промышленные зоны. Называются так, насколько помнила Кристина, потому что из-за дыма фабричных труб там почти не видно солнца. И соваться туда просто так – все равно что на дурачка лезть в нью-йорское гетто или бразильские фавелы. Пропадешь так, что и через сто лет не найдут. Даже несмотря на то, что там живут рабочие, а не преступники. Тут грань между ними несколько размыта…
Кристина была так довольна поездкой, тем, что они взяли четкий след неуловимого мертвого доктора, что вспомнила про обещанного Спектра, «перевязанного подарочной лентой», только тогда, когда они вошли в свою квартиру и увидели Гримодана.
Тот сидел за столом и гипнотизировал взглядом бутылку с зеленоватой чуть фосфоресцирующей жидкостью. Февер, вспомнила Кристина, местный аналог абсента, крепкий алкогольный напиток, настоянный на травах. Или на медицинских порошках с красителем, если февер оказался поддельным.
Гримодан поднял взгляд и посмотрел на вошедших с такой тоской, что у Кристины чуть не остановилось сердце.
- Ничего не вышло… - печально сказал он.
Глава 32
В тот же день, чуть ранее.
Гримодан щелкнул крышкой новеньких серебряных карманных часов с гравировкой «Доктору Веспье от благодарных коллег». Ровно три часа пополудни. И он точно знает, что сейчас происходит на этой же улице, в толпе на которой он затерялся, чуть дальше, возле телефонной будки.
- Доктор, простите, у вас часы выпали, - он, не глядя, сунул часы в руки седого человека в старомодном костюме, и двинулся дальше, мгновенно затерявшись в толпе и не слушая удивленное «Мы знакомы?».
- Это я. Все в порядке. Вернуться пока не могу. Следующий звонок – завтра, в три пополудни.
Девушка повесила трубку уличного телефона, вышла из будки и неторопливо пошла вдоль по улице. Обычная девушка в скромном черном платье, которое, вместе с густой темной вуалью на шляпке, говорило всем прохожим, что перед ними – молодая вдова. Тем же, кто обратит внимание на несколько чуть более глубокий, чем позволяли приличия, вырез на платье – пусть и целомудренно прикрытый кисеей – становилось ясно, что вдова не прочь найти нового мужа побыстрее. Ну и самые наблюдательные и сообразительные поймут, что «вдова» просто прячет свое лицо под вуалью, а декольте дополнительно отвлекает от него внимание.
Разумеется, подавляющему большинству прохожих подобные рассуждения не приходили в голову. Никому, если быть точным. Никому, кроме одного человека.
Из экипажа, остановившегося возле тротуара, выскочил человек среднего роста, с ослепительной улыбкой уверенного в себе покорителя женских сердец. У него был выбран почти тот же типаж, что иногда использовался Гримоданом – «соблазнитель». Только если у Гримодана была маска «дешевого соблазнителя», то здесь был, скорее «обеспеченный соблазнитель». Цилиндр, хотя вечер еще и не наступил, но именно разбогатевшие люди, мнящие себя покорителями дамских сердец – хотя стремились они, чаще, к другой части тела – носили цилиндры сразу после обеда. Потому что смотрелось это «по знатному», а знание этикета с деньгами не прилагалось. Черный фрак, тщательно завязанный белый галстук – именно эта тщательность выдавала человека, с этикетом незнакомого, люди, вхожие в свет, всегда допускали легкую небрежность – ослепительно блестящие туфли, белый искусственный цветок в петлице… Что тоже было маркером нувориша: светские люди не допускали настолько блестящей обуви и никогда не носили искусственные цветы.
