Позволь чуду случиться (СИ) - Агатова Анна (книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗

Мамочки, что за цирк? Ещё и это дурацкое «искупление», дурдом какой-то!

— Зоэ! Прости, — он обернулся и низко склонил передо мной голову.

Я глянула на людей, что стояли полукругом и жадно следили за происходившим. Многие лица, большинство, были знакомы — мы часто виделись на улочках нашего дальнего пригорода, с кем-то приветствовали друг друга при встрече, кого-то я просто видела пару раз. Но на лицах всех без исключения было написано удовольствие от представления.

У меня в душе поднялась буря, и я с пафосом, достойным самых завшивленных подмостков, продекламировала:

— Я прощаю тебя! Отныне и навеки, — тут я не сдержалась и вставила по-русски, — мастер педикЮра! Ты — прощён!

Сошла на дорожку. И царственно, как мне казалось, пошла к своему дому. Правда, старалась делать это ещё и быстро. И как это мне удавалась, судить не могла — все мысли были о том, что сейчас сгорю со стыда. Надо же, устроил такое позорище перед людьми, а ещё герцогского воспитания! Просто слов нет, одни ругательства.

А когда уже возле моего дома услышала, как этот негодяй окликнул меня, развернулась и попёрла на него.

— Чего тебе ещё надо? Опозорил меня перед всеми, оскандалил, а теперь ещё чего-то надо?! Может тебе ещё письменно засвидетельствовать, что простила и претензий не имею?!

Я готова была его разорвать, растерзать, заплевать ядом, а он с удивительно просветлевшим лицо шагнул навстречу:

— Да. Не помешало бы.

Я прямо воздухом подавилась.

— Что?!

И тут он улыбнулся.

И под действием этой улыбки мой гнев испарился. Сначала тоненькой струйкой, а потом — как туман под солнцем. И я заулыбалась в ответ. Но только чуть-чуть! Немножко, самую капельку. Просто он был похож на какого-то актёра с этой широкой белозубой улыбкой, серыми лучистыми глазами и блондинистой шевелюрой, которую трепал холодный осенний ветер.

— Напишите, если не сложно.

Я закрыла лицо руками и только головой покачала. Ну просто аут!

Смяла, скомкала противоречивые чувства, что дрались внутри, глянула на него снова. Он всё стоял и улыбался — сразу видно: человеку было плохо, а теперь полегчало и стало прямо сильно хорошо. А улыбка… Не верилось, что этот счастливый человек — тот самый эк Юрассо, который орал на меня в замке, наезжал в госпитале и таскался хвостом последние несколько дней.

— Ну идем, мамино несчастье. Напишу тебе записочку.

И открыла двери своего домика.

— Одежду — сюда, — показала на рогатую вешалку, — обувь тоже снимай, там, на входе тапки есть.

И быстро сбросила мантию, наполнила чайник водой и поставила его греться.

Тишина за моей спиной стала какой-то нереальной и заставила меня обернуться.

— Что? — не удержала я вопроса.

Гость стоял, дрожал и смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Уже не улыбался. Но, вроде, и не хмурился.

— Что? — переспросила снова.

— Зачем снимать обувь? И что такое тапки?

— У меня слуг нет, гость ты мой драгоценный, — ехидно ухмыльнулась я, — а убирать за тобой грязь мне хочется. Тапки — домашняя обувь. У меня на родине принято у входа в чужой дом менять обувь. Как знак уважения к хозяевам.

Честно — я не знала откуда такой обычай у нас в домах, но вход в мой дом для Люки — исключительно в тапках. Я очень хорошо помнила, какие грязные у него были сапоги в тот ужасный день, когда он обвинил меня невесть в чём.

— Очень интересный обычай, хмыкнул он и завозился, снимая обувь и одевая гостевые безразмерные тастоптыши.

Чайник согрелся быстро. Не знаю как он, а я замёрзла. Сколько он меня прождал под будкой стюардов? А по такой погоде замерзнуть хватит и минут пятнадцати. Придётся и его профилактически напоить горячим чаем.

Притопал, стоит, смотрит, как я на стол выставляю сухарики, печеньки самодельные, варенье, сушёные фрукты.

— Присаживайся.

И только успела придержать гостя, чтобы не бухнулся на Кусимира.

Тот свил себе гнездо в моей одежде, которую я бросила на кухонную лавку, собираясь на службу. Любит он мои вещи.

— Кто это? — Люка присел, спросил осторожно, рассматривая лениво приоткрытый глаз и огромное ухо, что торчали из вязаного комка одежды.

— Кусимир. Кот мой, — вытерла я руки о полотенце. Уточнила: — Тебе какой чай?

Он посмотрел на меня, потом отвёл взгляд. Подёргал бровью и выдал:

— Как ты себе делала в тот раз…

Я неверяще качнула головой и отвернулась — неудобно, наверное, если моя улыбка станет заметной? А он запомнил запах моего чая? Я думала, что кроме своей пламенной речи он вообще ничего вокруг не замечал.

— На вот, пусть ещё постоит немного и можно пить, — придвинула к нему чашку, когда всё было готово. — На брудершафт не станем, не та ситуация. Я пока напишу письмо твоей маме.

Достала грифель, бумагу и быстренько начирикала записку, что Люка Юрассо прилюдно искупил и бла-бла-бла, что претензий не имею, что приезжать не планирую, что передаю приветы сестричкам, что желаю всего наилучшего. Сложила, протянула ему.

Пока я писала, Люка молча пил чай и следил за моими действиями. Теперь молча же взял листок, прятал в трубку, которая была приторочена к поясу. Я думала, что это какое-нибудь оружие, а оказалось — вот, тубус для писем. Забавно.

— Ты хорошо пишешь, и готовишь вкусно, — заметил, откусывая от печенья. — сама же пекла?

— Да уж, слуг у меня нет. Да я и считаю неплохо, и вообще разносторонняя личность, — я тоже хотел выпить чаю. Хотелось поесть после смены, но в присутствии этого сноба и зазнайки я стеснялась. Вот уйдет, тогда. — У меня вообще неплохое образование. Да и учиться планировала дальше.

Заочно, правда, но не суть. Для программиста высшее образование вообще — формальность, главное, что в голове. А меня кое-что было. Только этому Люке не понять, как много я потеряла и как мало получила.

— Что такое бру… м… шафт? — спросил он, потягивая чай и жмурясь.

— А, это ещё один обычай моей родины. Когда люди хотят, чтобы их дружба была крепкой и близкой, они пьют весёлые отвары, сплетая руки.

Пришлось понятие шампанского объяснить через напитки, которые использовались тут. Принцип был другой, не алкогольный, а действие тоже — какие-то растительные аналоги гормона радости.

Люка хмыкнул и качнул головой. Я обхватила кружку двумя руками, уткнулась в неё носом, взглядом, да и мыслями ушла далеко.

— Почему твой кот без шерсти? Болеет? — спросил неожиданное гость.

Я взглянула на Кусимира. Он снова спал, уткнув острую мордочку в пряжу.

— Почему болеет? — я даже обиделась немного. — Порода у него такая. Он с рождения лысый.

Люка посмотрел на меня так пристально, будто я говорила полнейшую чушь. А я стала рассказывать, как хотела сиамского, чтобы хвост, ушки и лапки коричневые, а сам весь белый, но мама купила вот этого. А он без шерсти мёрзнет, вот кутается во всё, что только может. Когда дома бывает, конечно.

Странно получилось. Будто я извинялась за то, что в это мире лысых котов не бывает. И снова пауза. Люка молчал, допивал свой чай, и я спросила, запинаясь:

— Клайвер как? Поправился?

Люка кивнул, помолчал, потом пояснил:

— Наконец ему разрешили говорить. Узнал, что мама хотела его женить, пока он не в себе был. Разозлился ужасно. Они поссорились. Мама кричала, что не хочет нарушать клятвы покойному мужу. Отцу Клайвера, — пояснил Люка, если вдруг я не в курсе. — Клайвер упрекал ей, что она просто боится потерять благополучие, мол, отцовской лавки не хватит, когда привыкла жить герцогиней, что простая девочка из другого мира оказалась благороднее, чем она благородный отпрыск сотен и сотен поколений магов.

— Э… м.. Может, не стоит всё это мне рассказывать? Всё таки это ваши семейные дела… — мне хотелось забраться под стол и заткнуть уши. Зачем он всё это мне говорит.

— Клайвер сказал, что ты его дважды спасла — на дороге и когда отказалась воспользоваться его беспомощным предложением. Это же он, да и мама тоже, настаивали, чтобы я исправил свою ошибку. Прямо требовали, чтобы я прилюдно просил искупления. Прилюдно же обидел тебя.