Далекие королевства - Банч Кристофер (книги без сокращений .TXT) 📗

— Сухой паек. Да немного лакомств. Этого надолго не хватит. А жить как-то надо. Теперь, когда к местному населению прибавились еще и мы, на этих благодатных берегах скоро наступит голод. И ты вскоре заметишь, что фрукты и орехи здесь не растут в садах, а попадаются в диком виде в лесах — придется с этим смириться. Охота здесь бывает удачной не чаще чем раз в месяц. И народ Побережья скоро поймет, что приютил гостей, которые объедают их. Впрочем, моряки еще что-то смыслят в рыбалке. А мы трое? А солдаты? Уверяю вас, мы не такие уж искусные охотники, чтобы добыть дичи впрок. Попомните мои слова, что перед лицом угрозы голода дикари нас просто поубивают.

— Да откуда вам все это может быть известно? — взорвался Кассини. — Мы здесь всего-то находимся несколько часов. За это время невозможно все оценить.

Я встал, не давая ссоре разгореться.

— Я прошу вас обоих подождать несколько дней, — сказал я решительно. — В конце концов, это мое путешествие. И финансирует его мой отец. И я настаиваю на том, что надо подождать, чтобы во всем разобраться.

— А я бы… — начал было Кассини, но я прервал его, нетерпеливо взмахнув рукой.

— Я верю, что за это время вы постараетесь трезво оценить ситуацию, — сказал я. — И давайте на этом закончим.

Оба они после этого затихли. Кассини отправился в хижину, а Янош отошел в сторону, видимо, затем, чтобы посчитать звезды. Или посоветоваться с Мэйном. Я остался у костра с Л'юром, понимая, что сейчас мой друг не нуждается в моем обществе. Л'юр, после того как спор закончился, быстро уснул, и на лице его осталась довольная улыбка. Во сне он что-то бормотал о бортах и мачте. Счастливый моряк, которого впереди ждет любимая работа. По крайней мере, у него была определенная цель: построить судно за три месяца. И этой ночью Л'юр был единственным счастливым человеком.

Но спустя некоторое время я понял, что поговорить с Яношем необходимо. Его я нашел сидящим сгорбившись на камне. Он слушал, как на берег накатывали редкие волны прибоя. Я ничего не сказал, просто сел рядом, погруженный в собственные раздумья.

— Спасибо тебе… за то, что отложил принятие решения, — наконец выдавил из себя Янош.

Я ничего не ответил. Когда придет время принимать решение, выбор у нас будет небогатым. И тут он спросил:

— Интересно, что сказал бы твой отец, оказавшись здесь.

— Я думаю, отправился бы назад. Отец всегда был рациональным человеком.

— Не всегда, — сказал Янош. — Он ведь до сих пор сожалеет, что в свое время послушался своего отца и не отправился на поиски Далеких Королевств.

— У него не было выбора, он обязан был подчиниться. — ответил я.

Янош вздохнул.

— Твой отец — прекрасный человек, я даже не ожидал, что он такой. И он сказал, что был бы счастлив, уходя в могилу и зная, что его сын дошел туда, куда он не смог. — Серый Плащ усмехнулся. — Твой отец был бы моим врагом, если бы добрался туда первым.

— А что ты будешь делать, — спросил я, — если… наши худшие опасения подтвердятся? Если препятствия будут непреодолимы?

Янош помолчал, затем ответил:

— Именно сейчас я бы не хотел думать об этом. Но должен предупредить тебя: я так легко не сдамся. Если бы даже мне предоставилась половина шанса на удачу, я бы продолжил путь хоть ползком.

— А с Кассини ты поосторожнее, — предупредил я его. — Он может нам здорово навредить.

Янош похлопал по своему кинжалу.

— Не больше, чем я ему, — сказал он.

От его слов у меня по коже мороз прошел. Это была не пустая угроза, Янош был решительным человеком.

— Ты знаешь, что Антеро не в лучших отношениях с воскресителями, — сказал я. — Но сейчас у Кассини и у нас одна дорога до тех пор, пока цели не станут разными. Ему позарез самому нужна победа. Торжество. Он уже упражняется в хвастливых речах, которые произнесет в Ориссе. Не забывай, что на карту поставлена его карьера.

— Будь прокляты все карьеры и наживы, — проворчал Янош. Помолчав, он спросил: — А как же ты, Амальрик? Как же твоя карьера?

— У меня такие же чувства, как и у тебя, — сказал я. — Да, здесь, на Перечном берегу, я могу хорошо заработать. И я мог бы уже скоро хвастать своим успехом в Ориссе. Но…

Я замолчал.

Янош внезапно расхохотался:

— Итак, ты тоже заразился, мой друг? Болезнью Далеких Королевств? Ничего, ты еще пожалеешь, что мы с тобой встретились.

Из-за тучи выглянула луна, облив Яноша жутковатым светом.

— И от этого заболевания исцелиться невозможно, — добавил он. — Есть только одно средство.

Он указал пальцем. Я мог и не смотреть — куда. На восток, в сторону Далеких Королевств.

На следующий день к нам явился вождь Черная Акула. На этот раз вместо доспехов на нем была простая коричневая туника из дубленой кожи. Единственным знаком его отличия был шаманский глаз, намалеванный на лбу. Вед он себя как-то нервно, почти заискивающе, если вообще такой свирепый человек может выглядеть заискивающим.

Начал он без вступлений.

— Я пришел просить о великом благодеянии для нашего народа. Хотя мы и не имеем права просить, поскольку сами виноваты… Непростительный грех, совершенный давным-давно.

Трудно было себе представить, что называют грехом каннибалы, но я горячо заверил его, что в отплату за ту великую услугу, что они нам оказали, мы сделаем все, что в наших силах. Черная Акула обратился к Яношу.

— Ты продемонстрировал нам искусство укрощения духов, — сказал он. Услышав это, Кассини поперхнулся, но Черная Акула не обратил на него внимания. — И мы подумали, что твое искусство может спасти нас.

— Прошу тебя, продолжай, — сказал Янош. — Хотя я хотел бы заметить, что ту сеть заговорил вот он. — И Янош указал на Кассини. — Итак, что вас тревожит?

Черной Акуле приятно было внимание Яноша. Вождь крикнул что-то, и женщины тут же принесли мягкие циновки из морской травы и раковины с каким-то крепким напитком. Мы расселись, приготовившись выслушать его историю.

— Это случилось еще при моей бабке, — начал Черная Акула. — Она была еще юной девушкой, не разродившейся и первым ребенком. Тогда мы были счастливым народом, море благословляло нас своей милостью, а леса в изобилии одаривали фруктами, так что у народа Побережья вдоволь было еды и питья. Мир был тогда обителью доброты, а враги наши были немногочисленны. И вот однажды наш шаман, мой дед, на этом самом месте, — Черная Акула обвел рукой деревню, — стал гадать по кипящей воде в большом котле. Вдруг пошел отвратительный запах, дед пошуровал в котле палкой, и на поверхность всплыл двухголовый тюлененок. Это был очень дурной признак. Как туда попал тюлененок, никто не мог сказать. Но никто из своих, конечно, не мог бросить это чудовище в котел, потому что кто же может желать беды собственному народу? Люди испугались и стали кричать, чтобы шаман сказал им, как уберечься от напасти. Он не мог ничего сказать, поскольку злые чары, исходящие от этого котла, лишили его дара предвидеть. Люди гадали, какой же беды ожидать. Одни говорили, что грядет ураган, который смоет нас. Другие считали, что пора взяться за оружие, ожидая нападения наших единственных врагов — племени далри, живущего в нескольких лигах от нас.

Черная Акула сделал паузу и внимательно посмотрел на нас.

— Вам сильно повезло, что вы пристали именно к нашему берегу, — сказал он. — Далри такие злодеи, что для них жизнь чужестранца ничего не значит. Они свирепы и относятся без всякого почтения к иноземцам, которых убивают и съедают.

Кассини вновь закашлялся. А может быть, он так скрывал смех. Я подлил в раковину Черной Акуле, дабы он не заметил этой бесцеремонной выходки.

— Но опасаться нам следовало не далри, хотя все необходимые предосторожности, как рассказывала бабушка, были предприняты. Прилив уходил и приходил, и так было много раз; вскоре даже сам шаман забыл об этом дурном предзнаменовании. Но однажды утром, как раз перед тем как солнце подняло с берега духов тумана, послышался удар грома. В деревне подумали, что приближается ураган. И все, как приказал шаман, стали вопить, плакать и молиться, обращаясь к урагану, как бы уже пришедшему. Таким образом, сказал шаман, этот ураган подумает, что на нас уже напал один из его братьев, и пойдет искать себе другую жертву. Например, далри.