Кот баюн и чудь белоглазая (СИ) - Ладейщиков Александр (читать книги регистрация .txt) 📗
Под вечер лес стал реже, наконец, показались просветы, они всё увеличивались, местность пошла под уклон. Радим сказал с гордостью:
— Дошли по зарубкам, которыми отец когда-то путь пометил!
— А Кика идёт без дороги, без меток, — грустно ответил Ари.
— Ты уж молчи там, а то получится, как тогда, с Котом, — озабоченно промолвил Радим.
— Что, я маленький? С тех пор, сколько воды утекло? Ни скажу ничего! А почему нельзя говорить?
— Она господина Коттина видела, да и Стефана тоже! Вот когда встретимся с ними, и если они позволят — тогда всё другим и поведаем!
Ариант важно кивнул, доводы брата были солидными и справедливыми. А, значит — сомнению не подлежали.
Наконец, подростки вышли к берегу замёрзшей речки, на холме чернели заострённые брёвна, над частоколом струился белый дымок — печь протопили. Братья потянули поклажу в горку, их заметили, некоторое время рассматривали, затем ворота приоткрылись, как раз, чтобы протиснулись санки.
За оградой народ занимался своими делами, на помосте у частокола сидел мужик, посматривал на ту сторону, но чаще пялился внутрь. Посреди двора стоял короб на полозьях, густая шкура медведя закрывала его от падающего снега.
— А в городке гости, — заметил Ари. — Может, это наши приехали?
— Тихо мне тут! — испугался Радим, — С чего бы это? Они пошли в другую сторону, в Белозерск! Молчи! Как договорились!
В набольшей избе распахнулась дверь, на крыльцо вышел дядька Яхха, в ярко-рыжей лисьей шапке, с хвостом, небрежно заброшенным за плечо. Увидев молодых людей, он прищурился, узнал сына отшельника, живущего с чудской женой в глубине леса. Как зовут парня? А, Радим, конечно! Странное имя, не то словенское, не то северское. Ну, да ладно, это мелочь, какие только люди не ходят в караванах по рекам, главное не племя, главное — выгодная торговля. Взгляд старшины остановился на санках, на притороченных мешках, на младшем парне. «А это ещё кто?» — удивился дядька, приветливо помахав рукой подросткам, — «Вроде, у Никона только двое парнишек было?»
— Давайте сюда, в дом! Замёрзли, по лесу гуляя?
— Всё хорошо, дядя Яхха, не замёрзли! Ночью оттепель была, — крикнул Радим.
В избе было тепло, на столе горела восковая свеча, от неё по стенам шевелились тени, у тёплой печки спала пёстрая кошка. Когда гости вошли в горницу, она проснулась, посмотрела бирюзовым глазом, потом потянулась и опять задремала. Стряпуха Ирма, родня дядьки Яххи, поманила ребят в закуток, на кухоньку, налила молока из крынки, отломила большой кусок мягкой шанежки. Она сидела на табуретке, подперев подбородок сдобной рукой, ласково смотрела, как парни кушают. Передник её был вышит красными оленями, что паслись под небесным деревом, птицами, рогатыми барашками. От её домашнего вида Ари захотелось спать, он отодвинул кружку, широко зевнул.
Кто-то зашёл в избу, отряхивая снег с валенок. Пол заскрипел, в избе старшины его положили прошлым летом, сейчас ровный кругляк сох от печного жара, трескался. Послышалась невнятно сказанная фраза, какие-то люди засмеялись. Спустя пару минут занавеска шелохнулась, появилось усатое лицо дядьки Яххи, он поманил подростков:
— Пойдём в горницу, там поговорим.
Радим и Ари вошли в комнату, развязали мешки с товаром, лежащие у дверей. Странно, в комнате никого, кроме дядьки не было. Старший брат достал короб с перловицами, собранных летом в ручье, расстелил на лавке соболей, черно-бурую лису, горностаев. Ариант выкатил туесок с густым, почти белым мёдом, определил его под стол.
Яхха открыл берестяной коробок, наклонил его, на ладонь сияющим потоком полились молочные шарики.
— Хороши, нечего сказать. Пойдут девкам на украшения, бабам на рогатые кички. Осталось только дырочки просверлить…
— Батя просил хлебца, болеет он. Стар стал, а у нас зерно закончилось — по сусекам наскребли на пару лепёшек. Ещё льна отрез. А за жемчуг нам бы ладана…
— Слышал я, что ваш бог любит воскурения и благовония. Старому Никону желаю выздоровления. И когда он успел этого одуванчика сделать? — дядька потрепал Ари по светлой головке.
Радим склонил голову, Ари молчал, следуя совету названого брата. Дядька был совсем не страшным, пушнину принял, дал, что просили, даже мешочек соли насыпал. Чужие люди в горницу не входили.
— Уже темно, сейчас тётка Ирма вам на лавке постелет, ложитесь спать. Домой завтра пойдёте?
— Завтра, дядя Яхха. Надо спешить, отец ждёт. Да и мамка будет беспокоиться.
— Да ладно тебе — ты уж взрослый парень! Скоро усы полезут. Приходи к нам, Радим, в городок свататься!
— У нас родитель должен сватать, коль других сватов нет.
— Ну да, ну да. Закон предков надо уважать. А ты что молчишь? Как тебя звать-то? — сказал старшина младшему, глядя в глаза.
— Ариантом кличут, — проглотив слюну, внезапно хриплым голосом ответил мальчик.
— Ишь, ты! Мамка имя тебе дала? Отец же у вас иных кровей! И как он согласился на чудское имя? Он же всё по святой книге делает!
— Не знаю, — испугался Ари. — может и меня по книге назвали!
— Ну да, ну да… по книге. Эх, белоголовый какой одуванчик! Родители то у тебя русые! — дядька Яхха вышел из горницы, оставив мальчика в растерянности и страхе.
Сидя в зимнем чулане, поглядывая на улицу в окошко, устроенное в бревенчатой стене, воевода Чудес барабанил пальцами по столешнице, сморщив лоб. Стриженные рыжие волосы отросли, торчали ёжиком. На столе стоял кубок с квасом — Чудес был трезв, спокоен, готов к решительным действиям. Настоящий воин. На противоположной стороне полулежал великан, подперев голову упёртыми в подбородок ладонями. Ледяные глаза богатыря странно выделялись на румяном лице, длинные белые волосы, слегка волнистые, были схвачены шнуром.
Служивые мужи прямо-таки чувствовали, как завязывается тугой узел событий, как в воздухе накапливается тревога, зреют интриги. А, значит, скоро понадобится оружие дружины. Узлы было принято разрубать мечом — ещё со времён легендарного царя Аль Искандера двурогого, о котором рассказывали булгарские гости.
— Аминта, а ведь сам леший дёрнул нас сегодня остаться. Чуть ведь не уехали! — подал голос начальник.
— А что случилось? Тишь, да гладь. Всё спокойно, караванов нет. Варяги не заглядывали.
— Да что нам эти русы, — поморщился Чудес. — Дорогостоящая охрана, не более. Я не о том. Кот этот не идёт у меня из головы. Сам-то, светлый князь, мне говорил — дескать, неизвестно, что он будет делать, Кот этот, если жив останется. А ну как в столицу явится? Напугает всех до икоты.
— Говорят, что он приходит с добром. Вроде как своё племя защищает…
— Ну да. Везде одни слухи, никто ничего толком не знает. Старые люди уже померли, нынешние старики его плохо знают. Помнишь ведьму с Чудово? Она в один голос с Папаем говорила, что лично видела этого оборотня, и что Кот увёл мальчика.
— Помню, воевода, помню. Мы ещё тогда подумали — не на жертвенник ли?
— Вот! А боги молчат, — прошептал Чудес. — Говорят, совсем отвернулись! Так, не кривде ли он служит? Ведь, не человек он! Оборотень, да и смерть его найти никак не может! Ох, страшно!
— Что же делать то? — волосы двухметрового Аминты встали дыбом, глаза тревожно засверкали. Он поднялся, некоторое время ходил туда-сюда.
— Да ты успокойся, — ехидно сказал воевода, опытный в самых разных житейских делах. — Сам подумай! Мне тут старшина шепнул — паренёк, что с дальнего леса пришёл с Радимом, никогда сюда раньше не являлся!
— Что? — глаза богатыря стали круглыми, ему представились покусанные волколаками люди, превратившиеся в слуг тьмы. Правда, тут Кот, а не волколак, но…
— Приходил сюда как-то старик Никон со старшим сыном, Стефаном. Тьфу, имена заморские! Потом он же приходил с младшим, Радимом. Потом братья сами приходили, вдвоём! И вдруг этот мальчик объявился!
— Значит, ни старик Никон, ни его дети про этого, малого, никогда не обмолвились?
