Империя страха - Стэблфорд Брайан Майкл (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Эпидемию, бушевавшую здесь двадцать лет назад, все еще вспоминают как ужаснейшую трагедию. Если бы нашим черным рабочим сказали, что мой отец умышленно заразил вампира этой болезнью, они бы подумали, что он был безумным, — не порочным, ибо они не смогли бы представить, что кто-либо, кроме сумасшедшего, мог совершить такое странное преступление. Но они бы не поняли любви к вампиру-женщине, потому что элеми всегда мужчины. Огбоне — исключительно мужское дело, хотя у женщин могут быть собственные частные общества, они занимаются только приемом родов, ритуалами обрезания женщин.

Мне сложно примирить здешнее положение с теориями моего отца о природе и создании вампиров. Нтикима, являющийся незаменимым источником информации, несмотря на юные годы, — я думаю, ему примерно семнадцать, — убеждает, что обычных людей, которые станут элеми, берут в Адамавару — легендарную страну на континенте. Они вкушают от сердца богов на церемонии, очень похожей на ритуалы человеческого жертвоприношения, о которых нам рассказывали. Белым людям обычно не позволяют наблюдать даже обычные ритуалы, хотя Нтикима описал нам икеику — его посвящение в зрелость. Это род обрезания каменным ножом, часто сделанного так грубо, что постоянно нарушаются функции полового органа. Как всегда красноречиво, Нтикима рассказывал нам, что однажды Огбоне приедет, чтобы взять бабалаво в Адамавару, где он отведает сердце богов и в него вдохнут жизнь, но пока таких случаев не было.

Многое из того, что мы знаем об элеми, мы слышали от путешественников, и трудно сказать, чему верить. Чем дальше страны, тем курьезнее рассказы о местных племенах, силе элеми. Существование Адамавары доказать невозможно. Многое в рассказах повторяет историю о садах Эдема, где Бог вдохнул жизнь в Адама. Огбоне так тщательно хранит свои тайны, что создание вампиров — такая же тайна для африканцев, как для обычных людей в Галлии. У нас есть григорианские рассказы о дьявольских шабашах, у них — истории о небесных богах, спускающихся на землю в Адамаваре. Мне думается, что к этим сказкам нужно относиться с большим скепсисом.

Элеми, видимо, пьют кровь обычных людей, как наши вампиры, но отношение к этому не такое, как в Галлии. То, что делают галльские вампиры, кажется извращенным и чудовищным, но то же самое легко вписывается в африканское мышление. Туземцы часто совершают жертвоприношения и ритуальные дарения своим богам, например, мелют муку или извлекают пальмовое масло, немного рассыпают на землю. От каждого блюда оставляют немного своим богам. Это делают, не задумываясь, как христиане осеняют себя крестом. Все это называют жертвоприношением, как и приношения животных, иногда людей, какие совершают по святым дням. Кровь, что охотно предлагают обыкновенные люди вампирам, — это тоже приношение самому элеми Олоруну. Это легко понять африканцу, хотя он вряд ли поймет причащение, когда христианин отведает от крови и тела Христова.

Туземцы не думают, что ими правят элеми, несомненно, что истинная власть в этой стране принадлежит Огбоне. Огбоне наблюдает за всеми ритуалами, особенно икеика, за порядком. Огбоне — голос предков, прорицатель, целитель. Все цари держат перед ним ответ, и, хотя они главенствуют в судах, обвинить человека или оправдать его могут только бабалаво. Цари определяют наказание, но его применение решается колдунами и “вставшими мертвецами”. Цари объявляют войну, ведут свои армии в битву, но это колдуны подсказывают им, когда подходит время воевать и против кого.

К. хотел бы узнать правду о странах. Он подсчитал, сколько провизии понадобится для путешествия вверх по реке. Уверен, в скором времени он будет побуждать меня следовать за ним. Меня мало интересуют такие мифическими края, как Адамавара, но я пойду с ним, если это будет познавательное путешествие. Знаю, что это рискованно, но ни по природе, ни по характеру я не торговец, и будни нашей жизни здесь начинают мне надоедать.

Жива ли все еще в Большой Нормандии пиратская легенда о Л.? Он ежегодно навещает нас. Он ослаб после болезни и не такой красавец. Л. больше не пиратствует, хотя гордится славой корсара и божится, что для него нет большей радости, чем орудийная канонада. Пушки на фактории были одно время под его командой, и он дважды помог нам спасаться от марокканских мародеров. Его цыганская красотка все еще с ним, как и безносый турок. Вероятно, он приезжает сюда по настоянию женщины. Л. не очень меня любит, как и я его, но цыганка относится ко мне хорошо, и я рад быть ей другом. Она стала крепкой и красивой женщиной, процветает в тропиках, где люди с более светлой кожей чахнут, увядают. Как однажды сказал мне Есперсен, единственное, что приводит ее сюда так часто, — это досада из-за моего безбрачия, и что если бы я уложил ее в свою постель, то избавил бы от этой ужасной зависимости. Но я привык к монашескому образу жизни. Если К. умрет — унаследую его сутану, сам стану ангелом-меченосцем.

Л. делает вид, что ему безразлична симпатия его любовницы ко мне, но, напившись, обвиняет меня в преступлении — любви к вампирше в диком Уэльсе и коварно утверждает, что из-за нее я больше не могу любить. Хотя он говорит это, чтобы досадить любовнице, я иногда задумываюсь, не прав ли он. Конечно, во мне не возникает желание при виде цыганки, тем более от обнаженных черных женщин племен побережья или поселения. Иногда думаю, что в моей крови, может быть, есть что-либо, унаследованное от отца и несущее печать его истинной любви. Микроскоп всегда напоминает мне то, что произошло в те последние дни в Лондоне. Даже сейчас эти воспоминания тревожат меня.

Иногда думаю, не переоценивал ли отец то, чем занимался, и страх вампиров перед этим: возможно, его самоубийство было бесцельным, Ричард не хотел нас убивать. Но теперь ваш подарок рядом со мной, и я вспоминаю, что мой отец полагал его оружием более мощным, чем большая пушка. Сегодня ночью мне приснилось, будто я смотрел в микроскоп, стремясь различить то, что подсказывал мне отец, но, как ни пытался, не смог ничего увидеть. Возможно, туземцы все же правы — наши предки остаются с нами, навязывая обязанности, которые мы не выполняем. Теперь с присланным вами микроскопом я надеюсь приблизиться к выполнению моего обязательства.