Царство теней - Говард Роберт Ирвин (читаем книги онлайн .txt) 📗
Коридор резко повернул, и Брул осторожно заглянул за угол.
— Посмотри, — шепнул он — Но помни: ни единого звука! Речь идет о жизни и смерти.
Сразу же за поворотом начиналась лестница, ведущая вверх. Кулл перевел взгляд выше и содрогнулся. На лестничной площадке лежали восемнадцать гвардейцев, назначенных в караул по дворцу на эту ночь. Только сильная рука Брула смогла удержать рванувшегося вперед царя.
“Измена, — билось у него в мозгу, — их убили только что. Ведь еще и нескольких минут не прошло, как эти люди стояли на посту”.
Когда они вернулись в библиотеку, Брул старательно закрыл тайный ход, затем кивнул царю, чтобы тот снова посмотрел через отверстие в двери наружу. Царь наклонился к глазку и отпрянул в ужасе: у двери стояли на посту все те же восемнадцать гвардейцев.
— Это колдовство... — прошептал он, хватаясь за меч, — неужели в карауле стоят мертвецы?
— Да, — послышался едва различимый шепот Брула. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Кулл сморщил лоб, пытаясь прочесть что-либо на лице пикта. В конце концов губы Брула почти беззвучно шевельнулись:
— Змеи… которые… могут... говорить...
— Замолчи, — ладонь Кулла упала на губы пикта. — Говорить о чем-либо подобном — верная смерть. Эти слова прокляты.
Брул спокойно посмотрел на царя.
— Взгляни еще раз, господин. Быть может, была смена караула?
— Нет, это те самые люди. Клянусь Валкой, это колдовство, это наваждение. Я же своими глазами видел трупы этих воинов едва ли несколько мгновений назад. А сейчас они стоят здесь. Пикт отошел от двери.
— Кулл, что ты знаешь об истории и традициях народа, которым правишь?
— Много… и мало. Валузия так стара…
— Это правда, — глаза колонна загорелись странным светом. — Мы, варвары, — дети по сравнению с жителями Семи Империй. Ни людская память, ни летописи не простираются в прошлое настолько, чтобы сказать, когда со стороны моря пришли сюда первые люди и кто построил огромные города на побережье. Но знай — не всегда люди властвовали над людьми.
Царь вздрогнул. Их взгляды встретились.
— У моего народа есть легенда.
— У моего тоже, — перебил его колонн. — Это случилось еще до того, как мы, островитяне, стали союзниками Валузии, во времена царствования Львиного Клыка, седьмого царя пиктов, так много лет тому назад, что никто уже не может сейчас сказать точно, как давно это было. Покинув Острова Заходящего Солнца, мы переплыли море, обогнули Атлантиду и огнем и мечом обрушились на Валузию. Пылающие, словно факелы, замки превратили тогда глубокую ночь в ясный день, звон мечей возносился до небес, и царь, царь Валузии, который пал в этой страшной сече. — Голос пикта затих, и они несколько секунд смотрели друг на друга в молчании.
— Валузия стара, — тихо проговорил, наконец, Кулл. — Холмы Атлантиды и горы My были всего лишь островами в океане во времена ее юности.
Ночной ветер, насыщенный давно забытыми запахами, шевельнул занавесями. Как шепот из далекого прошлого, он рассказывал о тайнах, которые были древними уже тогда, когда мир был молод. Куллу вдруг показалось, что рядом стоят чудовища, которые нашептывают ему на ухо что-то страшное. Он знал, что с Брулом происходит то же самое. Его душу наполнило удивительное ощущение единства с этим воином чуждого ему народа. Они были похожи на двух соперничающих леопардов, которые, попав в западню, дают дружный отпор охотникам.
Брул открыл тайный ход, и они вновь пошли по коридору, но в обратную сторону. Пикт, замедлив шаг, показал на одну из секретных дверей.
— Отсюда видна лестница, ведущая в коридор.
В ту же секунду, когда они приникли к замаскированным смотровым отверстиям, на лестнице появилась чья-то темная фигура.
— Это же Ту, председатель Царского Совета! — одними губами воскликнул Кулл. — Ночью, со стилетом в руке, что это значит?
— Убийство. Покушение, — шепнул Брул. — Стой! — Царь уже собирался распахнуть дверь. — Если мы обнаружим себя здесь, неминуемо погибнем. Там, во мраке, их много. Пойдем.
Почти бегом они вернулись в библиотеку. Пикт закрыл тайный ход и потащил Кулла в соседнюю комнату. Там он раздвинул шторы в углу, и оба они укрылись за ними. Минуты тянулись невыносимо долго. Царь слышал шум ветра в соседней комнате, бившийся в его ушах, словно шепот призрака. Наконец в комнату вошел, крадучись, Ту. Вероятно, он прошел через библиотеку и, не обнаружив там жертву, решил продолжить поиски здесь Ту остановился и внимательно осмотрел освещенную единственной свечой комнату, держа стилет наготове. Явно встревоженный непонятным исчезновением царя, он двинулся дальше и оказался прямо перед затаившим дыхание Куллом.
— Давай! — выдохнул Брул.
Кулл выпрыгнул из укрытия. Председатель Царского Совета повернулся к нему, но перед такой стремительной атакой шансов у него не было. Острие меча сверкнуло в слабом свете свечи, и Ту рухнул на спину — из его груди торчал меч Кулла.
Нагнувшись над ним, царь обнажил зубы в торжествующей усмешке, но тут же отпустил рукоятку меча и отшатнулся Лицо Ту заволокла мгла, его контуры дрожали и колебались. Затем лицо исчезло, словно сброшенная маска, а на его месте появилась мертвая безносая морда огромной змеи.
— Боги! — прошептал Кулл, чувствуя выступивший на лбу холодный пот. — О боги!
Подошел Брул. Его лицо было невозмутимым, но в глазах бился такой же, как у царя, ужас.
— Забери свой меч, господин, — сказал он. — Для него впереди еще найдется работа.
Кулл нерешительно дотронулся до рукоятки меча. Когда он поставил ногу на грудь лежащего перед ним чудовища, его пронизала ледяная дрожь. В эту минуту, повинуясь какому—то остаточному мышечному рефлексу, страшная пасть монстра раскрылась. Кулл содрогнулся от омерзения, но вырвал меч, наклонился над тварью, выдававшей себя за Ту, председателя Царского Совета. Кроме головы, все остальное было человеческим.
— Человек с головой гада, — шепнул он Брулу. — Жрец Бога-Змея?
— Да. Настоящий Ту спит и знать ни о чем не знает. Эти твари могут выдать себя за кого угодно. Они каким-то колдовским заклятием набрасывают на себя пелену чар, и их уже не отличишь от живого человека
— Значит, старые легенды не врут, — вздохнул царь. — Эти мрачные сказания, которые немногие осмеливаются повторить, не плод фантазии. Я догадывался об этом, но и сейчас никак не могу в это поверить. А стража у входа…
— Это тоже люди-змеи. Стой! Куда ты?
— Перебью их, — бросил Кулл сквозь стиснутые зубы.
— Бить, так в голову, — сказал Брул. — У входа восемнадцать, да в коридоре, наверное, находится кто-нибудь еще. Ка-ну узнал о заговоре от своих шпионов, которые проникли в тайники жрецов Змея и все там разнюхали. Ему давно уже известны тайные ходы во дворце, он заставил меня наизусть выучить их схему, чтобы я смог тебе помочь. Ты погиб бы, как погибли до тебя многие другие цари Валузии. Я пришел один, чтобы не возбуждать подозрений, да в одиночку и во дворец проникнуть было легча. Часть заговора ты видел. Люди-змеи стоят на страже у царских покоев, а этот, с лицом Ту, мог пройти куда угодно. Утром, если планы жрецов сорвутся, настоящие гвардейцы вернутся на свои места, понятия не имея о том, что произошло. На них, в случае чего, и падет вся вина. А теперь побудь здесь немного, я пойду спрячу тело.
С этими словами пикт спокойно взвалил себе на плечи страшный груз и исчез за секретной дверью. Кулл остался в одиночестве. Ему было не под силу собрать путавшиеся в голове мысли. Сколько в городе жрецов Змея? Кто из его доверенных советников, храбрых военачальников, человек, а кто — нет? Как отличить истину от фальши? И кому теперь можно довериться?
Секретная дверь отворилась, и вошел Брул.
— Ты быстро справился.
— Да, — воин сделал шаг вперед и посмотрел под ноги. — Смотри, на ковре осталась кровь.
Кулл нагнулся. Краем глаза он уловил вдруг какое—то движение, блеск стали. Распрямляясь, словно пружина, он одновременно нанес страшный удар снизу. Пикт повис на мече атланта, выронив собственный из мертвой руки. Кулл подумал с горечью, что так, видимо, предначертано было судьбой предателю — пасть от удара человека его расы. Бездыханное тело Брула рухнуло на ковер, и в ту же секунду черты его лица дрогнули и начали стираться, а на их месте появилась морда гигантской змеи, ее ледяные глаза даже после смерти с нечеловеческой злобой уставились в остолбеневшего Кулла.
