Что помнят клады… - Корнева Татьяна (читать бесплатно полные книги TXT, FB2) 📗
Принадлежал он их старому знакомому Игорю Гладунову, отношений с которым поддерживать ей и прежде не хотелось. В так называемые «лихие девяностые» этот тип был известным бандитом в регионе, а теперь владел крупной риэлтерской фирмой. Компания славилась «великим переселением народов», как шутила местная пресса. Шутки были не из веселых: одно время фирма переселяла целыми улицами жителей близлежащих поселков в отдаленные деревеньки, а потом продавала их дома под загородные резиденции людям посостоятельнее. Когда Маша со своим бывшим мужем затеяли раздел имущества, Гладунов сразу же предложил ей переехать из элитной квартиры в жилье поскромнее. Мотивировал своё предложение заботой об её финансовом благополучии. Мария обещала подумать, хоть ничего подобного в планах не было: слишком уж любила она своё жилище. Как правильно вести себя с Гладуновым и ему подобными Маша не знает. В «лихие девяностые» она родила себе Витьку и играла с ним дома на ковре машинками, так что совершенно ничего не смыслит сейчас в отношениях с бандитами, крутыми бизнесменами и местной политической элитой, одна из представительниц которой, что уж тут скажешь, разрушила её семью. Да и риэлтерский бизнес за гранью ее понимания. Как это продать квартиру, где ты живешь, и переехать в чужой дом? Не бизнес, а вздор какой-то!
О Машиной квартире стоит рассказать особо. Дом их строился несколько лет назад и был первым элитным жильем в городе. Бывший супруг Славка… То есть, Вячеслав Львович Панечкин, конечно, на тот момент был одним из немногих счастливцев, способных такое жилье приобрести. Не то за долги какие-то, не то в счет будущих платежей – в это Маша не вникала. Перестраховавшись перед фискальными органами, новую квартиру оформили на домохозяйку Машу. Тогда она отвлеклась ненадолго от Витькиных кубиков и ползунков, приехала с мужем в какой-то офис и расписалась в нужных бумагах. После чего они и переехали в двухуровневую квартиру с огромным балконом-лоджией. Квартира располагалась на первом этаже, а второй уровень составляла полуподвальная кладовка, где разместили гардероб и прачечную. Отделку новой квартиры Маша выполнила сама, без участия супруга и возилась с нею целый год. Тут-то и пригодились ей навыки, полученные на лекциях гражданского строительства, и журналы новые в ход пошли, и знакомых замучила вопросами о новых отделочных материалах… Потом завезла грузовик речной гальки и опустошила местную пилораму. Важные соседи, разгружающие у своих подъездов германский кафель, поначалу посматривали на неё снисходительно. Но когда приглашенные армяне выложили по периметру гостиной мраморную консоль, укрепив её цветными камушками, стали советоваться по разным вопросам. В огромном коридоре запахло сосной, для стен в спальнях Маша приобрела пробковые панели. На кухне и в санузлах обошлась без экологических наворотов, а вот над лоджией потрудилась. Снесла перегородку, оставив лишь несущие конструкции, и огородила получившийся выход во внутренний дворик кованой оградой. Теперь здесь образовался еще один вход в квартиру с высоким армянским крыльцом. От нескромных взглядов с улицы садик скрывали заросли клематисов и дикого винограда. Не подумайте, будто такая прелесть произросла в суровом сибирском климате. Растения были горшечными и зимовали в полуподвальной кладовке. На земле зеленел лишь настоящий газон. Правда, крошечный. Места здесь хватало только для двух шезлонгов и кофейного столика. Зато садовых светильников Маша закупила около сотни и установила зеркальные створки за входной дверью. Теперь в них отражается цветущая терраса, визуально расширившая пространство гостиной.
Новая квартира стала для Маши не крепостью, а сказкой. Поэтому при разводе она без сожаления рассталась и со своей коллекцией ювелирных украшений, и с двумя норковыми манто – черным и сереньким – ради «избушки», как называл их новый дом Славка, хвастаясь перед друзьями. (У них тогда ещё были друзья, которые заходили в гости и, кажется искренне радовались тому уюту и радости, царившим у Панечкиных). Ничего скромнее Маше сейчас не требуется, потому и предложение риэлтора ей не интересно. Маша пыталась сообщить это по телефону, но собеседник тоже хорошо знал, чего хочет.
– Я понял, Маш. Надо поговорить серьезно. Сейчас подъеду, – нахально заявил он и в трубку полетели гудки.
Маша чуть не закричала от досады. Вечер летел псу под хвост!
Гладунов
Гладунов явился через несколько секунд, словно звонил из соседнего подъезда. Зачем-то принес красные гвоздики (наверное, потому, что цветов нелепее не бывает) и запах дорогого парфюма.
– Вы быстро подъехали, Игорь Павлович, – сказала Маша, впуская его внутрь.
– Петрович, – машинально поправил гость, сунул цветки и прошел в гостиную.
Мария его не интересовала. Лишь квадратные метры. Игорь Петрович шустро бегал глазами по пространству.
Мария была в восхищении от такого напора и быстро успокоилась. Стало даже интересно, как поведет себя посетитель дальше. Между тем Гладунов начал говорить. Долго, много, как бы между прочим намекнул, что в курсе Машиных поисков работы, что может посодействовать и с кем-то переговорить, вскользь сказал про некие проблемы сына… Мария не перебивала. Она словно наблюдала за врагом из укрытия и точно знала – надо ждать. Правда, чего именно ждать – пока не поняла. Игорь Петрович нервничал. Доводы иссякли, разговор не завязывался, приходилось говорить дальше. Разговор пошел по кругу.
– Здесь, Машенька, не Москва. Даже не Новосибирск. Ну, кому нужно твое образование. На работу теперь за длинные ножки берут, а такие старички, как мы с тобой не котируются. Я предлагаю хорошую доплату за твою элиточку. Переедешь в новую квартиру, благоустроенную, трехкомнатную. Дом панельный, стены ровные – ремонт дешевле обойдется. Помню, какая ты затейница в этих вопросах. Квартира тоже на первом этаже, в том свои плюсы, не страшно, если лифт сломается. Машина твоя на ходу, так какая разница, где жить – в микрорайоне или в центре? Решайся быстрей, у меня другие желающие найдутся. Понимаю, тебе сейчас трудно без денег сына поднимать. Мужа, кстати, Вашего видел на днях в баре с девочкой. Симпатичная, и у них там, похоже, всё серьезно.
Гладунов бил по больному, провоцировал спор, слезы. Мария это чувствовала и не собиралась играть по чужим правилам. Она покачивала в такт обидным словам головой и, время от времени, соглашалась с собеседником. Надо было ждать, когда инициатива сама перейдет к ней, а не хватать ту, словно увядшие гвоздики.
– Ты почему, Маша, молчишь? Разве я не прав, – наконец забеспокоился Гладунов.
– Правы, конечно, Игорь Павлович, только вопрос для меня серьезный.
– Петрович, – поправил тот и снова заговорил о сложностях, подстерегающих одинокую женщину в нелегкое время. Мария терпеливо слушала и замечала первые признаки раздражительности у гостя. Игорь Петрович устал. Заметны были и одышка, и беспокойный взгляд, и желание удалиться. Но Мария ждала. Казалось, ожидание продлится бесконечно, но в какой-то момент Гладунов рухнул в кресло, пытаясь сохранить уверенность.
– Может, кофейку? – отмерла Мария и мысленно похвалила себя за то, что не поленилась с вечера вымыть турку: каждое лишнее движение могло бы сейчас всё испортить.
Стараясь не расплескать атмосферу тихого беспамятства, созданную их совместными усилиями, она осторожно залила молотый кофе водой и принялась помешивать его над горелкой, размеренно постукивая ложечкой о турку. Краем глаза наблюдала за гостем. Тест «сидерического маятника» к её удивлению, действительно давал результат. Техника, конечно, отличалась, от описанной в книгах, но Маша смело импровизировала. Не могла же она уложить Гладунова на кушетку и предложить ему расслабиться, как сделал бы это французский ученый Шевро в своём кабинете психологической разгрузки. Ей оставалось лишь постукивать о медную турку и говорить, как хорошо, что не все люди равнодушны к чужим проблемам. Первое время Гладунов смотрел с недоумением, предчувствуя подвох. Она и не ждала быстрой победы. Наконец, его внутреннее сопротивление гостя ослабло и куда-то ушло, взгляд стал спокойным. Если верить описанию практик, именно в таком состоянии человек лучше всего воспринимает методы нейролингвистического программирования. Теперь с Гладунова можно было снимать болезненные симптомы любого недуга, убрать тревожное состояние, но подобное не входило в Машины планы. Мужчина всецело пребывал в ее власти. Осторожно, тщательно подбирая фразы, Маша спросила:
