Единственный выживший - Кунц Дин Рей (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Сидя в своей "Хонде" на обочине оживленного шоссе, Джо слышал последние слова и голос Мишель так, словно он сам присутствовал при этом и запомнил, записал их в память, как записывает магнитофон. Ему отчаянно хотелось верить, что в эти решительные и страшные минуты его дочери сумели позаимствовать часть исключительной внутренней силы, которой обладала их мать – удивительная и стойкая женщина. Джо просто необходимо было знать, что последним, что его девочки слышали в своей жизни, был голос Мишель, которая говорила им о своей любви.
При столкновении авиалайнера с землей раздался взрыв такой силы, что его было слышно в радиусе добрых двадцати миль. Звуковая волна разнеслась по пустынным сельским районам Колорадо, потревожив сов в лесах, вспугнув с гнезд ястребов и орлов и разбудив усталых фермеров, дремавших в креслах у очагов или отправившихся спать с наступлением сумерек.
Катастрофа была ужасной. При ударе о землю "Боинг" не просто взорвался – он был разорван на тысячу обожженных, изуродованных, смятых и скрученных кусков, которые пропахали в разных направлениях безмятежно дремавший луг. Оранжевые брызги горящего топлива разлетелись во все стороны и зажгли плотные заросли вечнозеленых кустарников и деревьев. Триста тридцать человек, включая бортпроводников и экипаж, погибли мгновенно.
И Мишель, научившая Джо почти всему, что он знал о сострадании и любви, тоже исчезла, сгинула в этот страшный миг…
И Крисси, семилетняя балерина и бейсболистка, никогда больше не встанет к станку, не поднимется на пуанты и не взмахнет тяжелой, со свистом рассекающей воздух битой…
И если живые твари чувствовали такую же прочную связь с маленькой Ниной, как и она с ними, то в эту страшную ночь в лесистых холмах Колорадо все они дрожали в своих норках, зажмурив глаза и заткнув лапками свои мохнатые уши.
Из всей большой и счастливой семьи Джо Карпентер был единственным, кто остался в живых.
Но его не было с ними на борту рейса 353. Все пассажиры, оказавшиеся в салоне злосчастного "Боинга", обратились в прах, и если бы среди них был Джо, то и его останки можно было бы опознать лишь по записям дантиста да по одному-двум пальцам, кожа на которых не настолько обгорела, чтобы с них нельзя было бы снять отпечатков. Эти его возвращения в прошлое не имели поэтому никакого отношения к памяти. Виновато во всем было лихорадочное возбуждение, болезнь измученного разума, приступы которой настигали его и во сне, и наяву – как сейчас. Чувство вины за то, что он не погиб если не вместо Мишель и дочерей, то, по крайней мере, вместе с ними, не давало Джо покоя, и он не переставая мучил себя попытками разделить с дорогими ему людьми ужас их последних минут.
Но, как и следовало ожидать, воображаемые полеты на борту обреченного лайнера не приносили ему желанного облегчения. Как Джо ни старался, он никак не мог смириться с происшедшим и принять его окончательно. Напротив, каждый ночной кошмар и каждый приступ, случавшийся с ним при свете дня, лишь заново растравляли его незажившие, кровоточащие раны.
Джо вздрогнул и, открыв глаза, с легким удивлением уставился на несущийся мимо поток машин. На мгновение он задумался о том, что стоит ему только открыть дверцу и сделать быстрый шаг на шоссе, как он будет сбит тяжелым грузовиком, и тогда все страдания для него кончатся…
Но он остался сидеть в "Хонде". И не потому, что боялся смерти, а по причинам, которые не были ясны ему самому. Возможно, впрочем, Джо казалось, что он должен продлить казнь и приговорить себя к добавочной порции жизни.
За окном пассажирской дверцы качались и кивали под ветром, поднятым проносящимися машинами, ветки и цветы олеандров. Они негромко шуршали и скребли по стеклу, и салон "Хонды" наполнился еле слышными призрачными голосами, похожими на жалобы потерянных, заблудившихся душ.
Джо понял, что больше не дрожит. Заливавший лицо пот начал подсыхать в потоке прохладного воздуха, с шипением вырывавшегося из сопел кондиционера на приборной доске. Ощущение падения тоже исчезло. Он больше не падал – он достиг самого дна.
В жарком августовском мареве, в пелене синеватого смога легковушки и грузовики мчались по шоссе, словно призраки или миражи, которые какой-то сверхъестественный ураган стремительно несет на запад – к чистому воздуху и прохладному морю. Выждав, пока в потоке машин образовался просвет, Джо вырулил с обочины и прибавил скорость. Он тоже направлялся на побережье.
– 3 -
В сиянии жаркого августовского солнца песок пляжа казался белым, как кость, выбеленная ветром и дождем. Зеленоватый океан лениво и мерно накатывался на берег, вынося на песок крошечные ракушки и экзоскелеты мертвых и умирающих обитателей шельфа.
Пляж у Санта-Аны был забит людьми, которые загорали, играли в мяч или, с удобством расположившись на больших полотенцах или покрывалах, поглощали привезенную с собой или купленную поблизости провизию. Несмотря на то что в глубине континента уже властвовал жаркий и душный день, на побережье было достаточно комфортно и свежо благодаря легкому бризу, приносившему прохладу с просторов Тихого океана.
Некоторые купальщики с любопытством и легким недоумением косились на Джо, который медленно брел вдоль береговой линии в белой майке, бежевых просторных брюках и спортивных кроссовках на босу ногу. Хмурое выражение его лица тоже указывало на то, что он пришел сюда не за тем, чтобы купаться или загорать.
Спасатели зорко следили за купающимися; девушки в бикини, прогуливавшиеся у кромки берега, следили за спасателями, завороженные движениями их тренированных загорелых тел, и не обращали никакого внимания на чудесные раковины, которые щедрый океан швырял к их ногам вместе с гирляндами белой пены и водорослей. На мелководье возились дети, но Джо старался как можно реже поворачиваться в их сторону. Их звонкая радость, восторженные крики и беззаботный смех действовали ему на нервы и рождали в душе иррациональный, ничем не обоснованный гнев.
Держа в одной руке полотенце, а в другой – пенополистироловый охладитель, Джо продолжал медленно двигаться на север, глядя на обожженные солнцем холмы Малибу, встающие за изгибом береговой линии залива. Наконец ему удалось найти относительно безлюдный участок пляжа. Здесь он расстелил полотенце, сел на него и, обратившись лицом к воде, достал изо льда жестянку пива.
Если бы океан был его собственностью, он предпочел бы покончить жизнь самоубийством на берегу. Несмолкающий шорох прибоя, сверкающие под солнцем или посеребренные луной пенистые барашки, безупречная дуга далекого горизонта – все это не дарило Джо ни мира, ни покоя. Единственное, о чем он способен был думать, глядя на волны, это о блаженном забытьи.
Монотонные ритмы моря были единственным, что в представлениях Джо как-то ассоциировалось с понятиями о Боге и Вечности.
Больше всего Джо надеялся, что после того, как он выпьет несколько бутылок пива, живописные пейзажи Тихоокеанского побережья окажут на него свое благотворное действие и успокоят настолько, что он сумеет собраться с силами и отправиться на кладбище. Чтобы постоять на земле, укрывшей его жену и дочь. Чтобы коснуться каменного надгробия, на котором высечены их имена…
Сегодня Джо чувствовал свой долг перед мертвыми сильнее, чем в иные дни.
Двое подростков – неправдоподобно тонких, в мешковатых плавках, едва державшихся на их узких бедрах, – прибрели вдоль берега с северной стороны и остановились напротив Джо. Один из них носил длинные волосы, стянутые на затылке резинкой, второй был острижен по последней моде – под машинку и имел в ухе серьгу. Оба были обожжены солнцем буквально до черноты. Любуясь морем, они повернулись к Джо спинами и загородили ему всю панораму. Джо уже собирался попросить их отойти, когда один из подростков неожиданно спросил:
– Эй, приятель, что продаешь?
Джо промолчал, так как ему показалось, что подросток обращается к своему стриженому дружку.
