Отмели Ночи - ван Ластбадер Эрик (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
– Мальчик мой, они ненавидят тебя.
Голос прозвучал сочно и звучно, с отчетливым оттенком расслабленной застенчивости, одновременно обезоруживающей и фальшивой.
– И это вполне объяснимо.
Саламандра, сенсей, мастер боя Фригольда стоял у входа в спартанскую кубатуру Ронина. Ронина только что сняли с круола и велели ему возвращаться в свою комнату. Что он и сделал.
Ронин начал было вставать, но Саламандра резким жестом остановил его:
– Сиди, мой мальчик. Ты заслужил эту привилегию.
Хрипловатый голос сенсея звучал тихо и вкрадчиво. Могучую фигуру Саламандры скрывала свободная алая рубаха. На нем были черные леггинсы и черные же сапоги, начищенные до зеркального блеска. Великолепные черные волосы, отброшенные назад, разметались, как крылья ужасной хищной птицы. Густые брови. Высокие скулы. Огромные миндалевидные ониксовые глаза, тяжелые и непроницаемые, словно камень.
Он вошел в комнату, которая, казалось, уменьшилась в размерах и превратилась в неумелую и незначительную декорацию для его могучей фигуры. Саламандра смотрел на Ронина немигающим взглядом.
– Ты несчастлив здесь, мальчик мой.
Это был не вопрос.
– Может быть, потому, что у тебя нет друзей.
– Да, – бездумно откликнулся Ронин. – Все ученики ненавидят меня.
Саламандра холодно улыбнулся:
– Воистину, это так. Но это должно быть тебе приятно. Меня это радует.
Ронин с недоумением поглядел на наставника. Саламандра как будто этого и не заметил.
– Ты – лучший, мой мальчик. Несомненно, ты – лучше всех, кого я когда-либо учил. И отныне никто не сможет к тебе прикоснуться: ни ученик, ни меченосец. Да-да, – рассмеялся сенсей, заметив выражение лица Ронина. – Так оно и есть. Ты превосходишь их всех в той же степени, в какой я превосхожу тебя.
В его смехе прозвучало что-то безумное.
Ронин хорошо понял похвалу, которая скорее озадачила его, чем обрадовала. Реакция была совершенно необъяснимой.
Саламандра сжал кулак, и его перстни, отразив свет, блеснули разноцветными искрами. Слегка подавшись вперед, он заговорил. Теперь его голос звучал не так театрально, а более доверительно:
– Они ненавидят тебя, мой мальчик, потому что ты лучше их. У тебя есть талант, о котором они могут только мечтать, и они не успокоятся, пока не побьют тебя в поединке.
Он нервно хохотнул.
– Ладно. Это, в конце концов, тоже служит моим целям. Мой меченосец должен быть лучшим во всем Фригольде.
Он коснулся груди этаким драматическим жестом, в который умудрился вложить немалую толику величия.
– Разве я не единственный из саардинов – сенсей? Это – великая честь. Что знают об этом другие наши саардины?
Он заговорил тише, но настойчивее.
– Они лишь все время грызутся в соперничестве за власть.
Откинув голову. Саламандра зажмурил глаза, потом снова открыл их, пронзив Ронина безжалостным взглядом.
– Но они не понимают смысла слова «власть».
Он вдруг осекся, сообразив, что раскрыл куда больше, чем собирался.
– Это честь, – сказал он. – Честь, которую должно поддерживать всеми силами.
Он шагнул к Ронину.
– Ты должен это понимать.
Сенсей присел на хлипкую кровать.
– И ты, мой мальчик, – усыпанные перстнями пальцы легонько погладили руку Ронина, – ты тоже послужишь моим целям. Я трудился долго и упорно, чтобы сделать из тебя меченосца, во всех отношениях превосходящего воинов других саардинов Фригольда. Завтра ты в последний раз войдешь в тренировочный зал в качестве ученика.
В голосе Саламандры трепетала теперь нотка торжества, которое он и не пытался скрывать.
– Ты ошеломишь этих инструкторов, которые явятся, чтобы тебя оценить, а потом, когда ты выйдешь из поединка уже меченосцем, искуснейшим меченосцем Фригольда, оставив инструкторов и саардинов обсуждать твое непревзойденное мастерство... вот тогда ты вернешься сюда, чтобы стать моим чондрином.
Тишина – абсолютная, как пустота, – повисла в комнате. Все, казалось, застыло, а потом, очень медленно, к Ронину начали возвращаться обычные фоновые звуки, не затихающие на этаже: приглушенные голоса мужчин, успокаивающий стук сапог по деревянному полу, отдаленный лязг металла на занятиях по боевой подготовке, – звуки, которые долгое время заполняли собой все его окружение. Только теперь эти звуки воспринимались иначе: они резали слух и казались бессмысленными, словно Ронин внезапно оказался в другом, чужом мире и тщетно пытается понять, сколько он здесь пробыл. И, глядя в блестящие обсидиановые глаза наставника, что придвинулись так близко к нему, он не видел больше ничего.
...В молчании спускались они в пустоту, время от времени заколачивая костыли, чтобы создать опору для ног на отвесной стене скалы или чтобы обогнуть непроходимый участок. Казалось, они спускались уже многие часы сквозь туман и взвихренный снег, который яростно швыряли им в лицо восходящие потоки воздуха. Они как будто попали в песчаную бурю – было нечем дышать. Они не останавливались ни для отдыха, ни для еды и лишь иногда хватали горсти снега, чтобы утолить жажду.
Нетерпение Борроса передалось Ронину, как зараза. Вибрирующую струну печали, поначалу кровоточащую и болезненную, как обнаженный нерв, оборвала, наверное, все еще стоявшая у него в ноздрях вонь, исходившая от исполинской твари. И это было хорошо, потому что позволило Ронину сосредоточиться на цели их путешествия. В Город Десяти Тысяч Дорог он отправился по настоянию Борроса. Колдун был убежден, что миру людей грозит ужасная, хотя и неведомая опасность. Ронин, пожалуй, поверил ему лишь отчасти, когда впервые отправился туда, но после встречи с Боннедюком Последним и Хиндом, после сражения с существом, убившим Г'фанда, он понял, что все, что сказал ему Боррос, – правда. И путешествие под Фригольд увенчалось успехом. Колдун отправил Ронина на поиски древнего свитка, который он обнаружил в доме дор-Сефрита, прославленного кудесника с легендарного острова Ама-но-мори. Ронин подумал, что ныне от острова остались лишь горы битого камня да обломки каменных стен на дне далекого моря. Жаль. Но свиток был у него. Свиток, в котором содержится, по словам Борроса, ключ к устранению нависшей над людьми угрозы. Он улыбнулся про себя. Несмотря на усилия Фрейдала, несмотря на попытку Саламандры вмешаться в ход событий... Свиток был у него. Ронин взглянул на худое и изможденное лицо Борроса, отливающее болезненной желтизной в угасающем свете дня. Все-таки надо ему сказать. Это заставит его улыбнуться. А когда мы выясним, о чем там говорится, мы вернемся...
...Ронин действительно вернулся из зала боевой подготовки уже меченосцем. Как и предсказывал Саламандра, он ошеломил инструкторов и саардинов, которые в первый раз видели воина, достигшего такого мастерства в искусстве боя. Его буквально тошнило от их взволнованной болтовни и шумных поздравлений. И все же в одном Саламандра ошибся.
Ронин вернулся на этаж сенсея вовсе не радостный. Он не сомневался в своих способностях и поэтому вовсе не переживал, когда подошло время для Испытания. Он еще раньше почувствовал, что Саламандра оттягивает этот момент, снова и снова выискивая предлоги для того, чтобы перенести день Испытания. По его собственному мнению, он давно уже был готов. В конце концов Ронин пришел к выводу, что дата имеет для Саламандры большее значение, чем само Испытание.
Саламандра ожидал его в зале боевой подготовки, облаченный в церемониальные блестящие черные одежды. Волосы у него были прибраны и умащены, а из-за широкого алого пояса торчал боевой веер, с которым сенсей обращался столь же проворно, как с мечом или кинжалом, и который у него в руках представлял собой оружие не менее страшное и смертоносное. На левом бедре Саламандры висел длинный меч в парадных ножнах из ажурного серебра с эбеновым наконечником, искусно вырезанным в виде ящерицы, свернувшейся на фоне черного пламени.
Слева и справа от него стояли два меченосца, терявшиеся на фоне его массивной фигуры. Один из них держал ленты, которые носили чондрины поверх рубашек – наискосок от левого плеча к правому бедру. Эти ленты отличались цветами саардина, которому подчинялся чондрин. На самих меченосцах были черные ленты поверх черных рубах – цвета Саламандры.
