Инженер магии - Модезитт Лиланд Экстон (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Так он – не выдумка?
– Какие уж тут выдумки! Он был самым настоящим. Таким настоящим, что сумел превратить Белую волшебницу, чуть ли не равную ему по силе, в мастера гармонии. Таким настоящим, что сумел разметать и потопить десятки высланных против него судов, превратить Кифриен в жаркую пустыню, северный Спидлар – в снежную тундру, а бесплодный Отшельничий остров – в цветущий сад.
– Байки да побасенки, – презрительно морщится юноша. – Пустые россказни!
С его пальцев срывается стрела пламени. Не просто алый, пронизанный белизной язычок, а настоящий огненный клинок, отсекающий кусок от одной из окаймляющих палату гранитных колонн.
– Россказни-то россказни, но не совсем пустые. Ты и сам находишься здесь именно потому, что в те времена мир посетил Креслин.
– Как это? Растолкуй, – требует стройный юноша с лучистыми, как солнце, глазами и белыми волосами.
– Равновесие вполне реально. Да, да, реально, и игнорировать этот факт опасно. Злосчастный Дженред не верил в Равновесие, за что всем нам пришлось поплатиться. Во времена Креслина хаос господствовал, и равновесию пришлось найти точку сосредоточения. Благодаря манипуляциям Черных такой точкой стал Креслин, которого воспитали и подготовили за пределами Фэрхэвена.
– В Западном Оплоте? Ну уж это и вовсе не поддается проверке.
– Поддается, не поддается, но тебе, Джеслек, следует иметь это в виду. Креслин, изначально посвященный гармонии, был вдобавок обучен как старший страж Западного Оплота, что в те времена значило очень и очень много. Еще не осознав в полной мере свои способности, он в одиночку истребил целую разбойничью шайку и отряд стражи Белой дороги. Да и пел этот малый чуть ли не так же, как легендарный Верлинн.
– Все это занятно, но при чем тут я?
– При том, что это выручало его, когда не хватало магии. Тебе не мешало бы научиться чему-то подобному, – звучит хриплый старческий голос.
– Была бы нужда! – усмехается юноша. – Даже Черным Кифриена не под силу меня остановить.
– Это правда, но им далеко до Черных с Отшельничьего.
Последние слова повисают в воздухе – воцаряется тишина.
– Кто это сказал?
Вопрос остается без ответа. Собравшиеся расходятся. Джеслек, покинув палату, идет по светящимся белизной улицам Фэрхэвена к центру старого города.
VII
Рослый мужчина привязывает лошадь и запирает тормоз на двухместной повозке. Четверо путников поднимаются по пологому склону.
Отглаженная временем мостовая из черного камня тянется к полудюжине строений, сложенных из того же материала и крытых темной черепицей. Даже оконные рамы сработаны из черного дерева, а упругая, невысокая и густая трава на газонах – насыщенного темно-зеленого цвета.
Четверо спутников медленно бредут мимо обнесенного низкой каменной оградой пышного газона с синими и серебристыми цветами, шелестящими на прохладном осеннем ветру, а над их головами по сине-зеленому небу плавно скользят на запад белые облака.
– Куда мы идем? – спрашивает молоденькая девушка.
– К тому черному дому, – отвечает Оран.
– Здесь все дома черные, – фыркает девушка.
– Кадара... – укоряет ее кузнец.
– А что, разве я не права? Тут все чернее черного.
Доррин переводит взгляд с девушки, дерзнувшей озвучить его собственные мысли, на отца и спрашивает:
– А откуда взялось такое название – Академия?
Он-то знает ответ, но надеется отвлечь Орана и Хегла вопросом, чтобы те не бранили Кадару.
Оран кривит губы, но все же начинает рассказывать:
– Первоначально это заведение не имело названия. Оно возникло очень давно. В ту пору немногие остававшиеся в живых стражи Западного Оплота обучали здесь молодых Черных боевым искусствам, а те в ответ наставляли их в логике и теории гармонии... Нам туда, – Оран указывает на боковую дверь, после чего продолжает: – Ну вот, а поскольку бойцам теория магии вроде как ни к чему, так же как чародеям – рукопашный бой, то какой-то острослов в насмешку и прозвал это место «Академией Драчунов и Болтунов». Насчет «драчунов» с «болтунами» забыли, а слово «Академия» прижилось.
По двум каменным ступеням они поднимаются на крытое крыльцо. Кадара поджимает губы, взгляд ее перебегает с отца на Орана и наконец останавливается на Доррине. Хегл нерешительно переминается с ноги на ногу.
– Может быть, здесь меня научат обращаться с клинком, – замечает девушка.
Открыв тяжелую дубовую дверь, Оран придерживает ее, пропуская своих спутников вперед. Некоторое время все трое неподвижно стоят снаружи; наконец Доррин набирается духу и делает шаг вперед. Одновременно на противоположном конце небольшого холла появляется женщина – белокурая и мускулистая, ростом чуть уступающая Доррину. По ее строгому лицу невозможно определить ее возраст.
– Привет, – говорит она музыкальным голосом.
– Привет, – склоняет голову Доррин.
– Приветствую тебя, магистра, – произносит Оран.
– Слушай, ты, высокопарный осел, – фыркает женщина, – меня пока еще зовут Лортрен. Можно подумать, будто тебе не известно, как я отношусь к дурацкой манере разводить церемонии между взрослыми людьми.
Оран слегка кивает:
– Это мой сын Доррин, а это – Кадара, дочь присутствующего здесь Хегла.
– Прошу в кабинет, – с этими словами магистра поворачивается и исчезает за дверью. Хегл вопросительно смотрит на Орана, который молча следует за ней.
– Не исключено, что она мне понравится, – шепчет на ходу Кадара.
– Все может быть, – бросает в ответ Доррин, переступая порог помещения, почти сплошь заставленного множеством книг. Между стеллажами оставались лишь узкие проходы. Примерно в тридцати локтях от двери стеллажи уступают место свободному пространству, на котором размещаются три стола. На одном красуются два чайника, над которыми поднимается пар, и поднос с простыми булочками без начинки. К столу придвинуто шесть стульев.
Доррин не ел с самого полудня, и ему очень хочется верить, что Лортрен не услышит, как забурчало у него в животе.
– Рассаживайтесь кому где удобно, – предлагает магистра и кивает в сторону чайников: – Горячий сидр и чай. Угощайтесь, кому что по вкусу.
Оран берется за чайник. Она тихонько откашливается и начинает:
– Некоторые называют наше заведение «Академией Драчунов и Болтунов». Или «Школой Софистов-Головорезов». Ну что ж, с точки зрения большинства жителей Отшельничьего, эти названия справедливы. Мы стараемся научить пониманию того, что стоит за всяким знанием, а заодно помогаем ищущим это понимание получить навыки обращения с оружием. И то и другое так или иначе необходимо. Ты, – ее взгляд обращается к Доррину, – понимаешь, почему?
– Нет, магистра.
– Ну что ж, я не стану вытягивать из тебя ответ. Это придет позже. Но самый простой ответ заключается в том, что человек, понимающий что к чему, нередко огорчает других людей, особенно в местах вроде Нолдры или Кандара. А огорченные люди вместо того, чтобы попытаться устранить причину огорчения, нередко пытаются сорвать обиду на тех, кто их огорчил. Вот тут, – ее черные глаза на миг вспыхивают, – навыки самозащиты могут оказаться не лишними.
– Ты... ты тут помянула Кандар... – нерешительно произносит Хегл.
– Да, наши ученики по большей части отправляются в Кандар или в Нолдру. А иные даже в Африт. Чаще всего – в Хамор.
– Но почему? – спрашивает, словно между делом, Оран, хотя ответ ему, скорее всего, известен.
– Потому что к нам обычно попадают люди, не склонные принимать что-либо на веру. И одних только наставлений им частенько оказывается недостаточно.
Доррин хмурится. Уж не является ли эта Академия местом подготовки смутьянов к изгнанию? Однако свою догадку парнишка оставляет при себе, разумно рассудив, что едва ли улучшит свое положение, высказав ее вслух.
– Ты хочешь сказать, что твои ученики, они... они вроде как сплошь смутьяны? – спрашивает Кадара ломким, срывающимся голосом.
– Не без того, но мы все такие. Я сама когда-то была еще той смутьянкой. Из любого нарушителя спокойствия может выйти толк, но для этого, помимо поучений и знаний, требуется и хорошая доза здравой реальности.
