Золотой ключ. Том 1 - Эллиот Кейт (книги бесплатно без онлайн TXT) 📗
– Ведра…
– Да все в порядке. – Она убрала за уши непокорные пряди волос. Блеснула капелька крови – гранатовая сережка. – Ведь это от тебя не зависит.
Да. Никогда не зависело. Потому-то его и ненавидят. Даже муалимы, знающие, на что он способен.
– Куда пойдем? – спросила она. – Говоришь, это важно?
– Очень.
– Ну так…
Она поставила доску на место, но портрет не удостоила даже косым взглядом. Сарио тайком проглотил обиду.
– Чиева до'Сангва.
Она опешила. Как он, впрочем, и ожидал.
– Сарио! Да ты что?!
– Я там все знаю. Нас не увидят.
– Но ведь… нам нельзя!
– Ведра, никто нас не увидит. И никто не пронюхает. Я уже много раз там бывал.
– Ты видел Чиеву до'Сангва?
– Нет. Но я видел кое-что другое. Когда не станет нас, не станет и Чиевы до'Сангва. Она отшатнулась.
– Откуда ты знаешь?
– Раскрыл глаза и вынул из ушей затычки. Сарио ухмыльнулся.
– А еще, Ведра, я умею читать Фолио. Мне дозволено, ведь я мужчина.
– Смотреть – да, дозволено. Но читать о таких вещах тебе еще рано. Муалимы знают?
Он пожал плечами. – Естественно, нет.
– О Сарио, ты слишком торопишься! Прежде чем разрешат читать Фолио, надо пройти серьезные испытания… В нем поднималось нетерпение.
– Ведра, никто не узнает, что мы там побывали. Даю слово. От ее лица, испачканного углем, отхлынула кровь.
– Но ведь нельзя, Сарио! Запрещено. Видеть Чиеву до'Сангва позволено лишь мастерам-иллюстраторам, и Фолио изучать тебе еще рано…
И снова в нем взыграло самолюбие, и снова он не смог с собой совладать.
– А я буду! Буду читать Фолио! И мастером-иллюстратором стану. Бледные щеки Сааведры на миг порозовели – ей, женщине, вовек не суждено изучать Фолио, достигнуть ранга мастеров-иллюстраторов, Вьехос Фратос. Ее предназначение – вынашивать и рожать их, но не быть одной из них.
– Пока еще не стал.
– Нет, но…
– А пока тебе нельзя видеть такие вещи. – Она сердито посмотрела на Сарио: он невольно напомнил о том, что пол, как и происхождение, не дадут ей подняться до высот, которых она достойна. – Ведь мы с тобой действительно не мастера-иллюстраторы, и нам нельзя смотреть ритуал. Знаешь, что с нами будет, если попадемся?
Он вдруг ухмыльнулся.
– Хуже Чиевы до'Сангва – ничего. Она даже не улыбнулась, только покачала головой и твердо произнесла:
– Нет.
– Да.
У него сияли глаза.
Сааведра посмотрела на портрет. На свой набросок, который Сарио оживил двумя-тремя беглыми касаниями уголька. Его называли Неоссо Иррадо, Гневным Мальчиком. И небеспричинно. Он ко всем лез с каверзными вопросами. Всем дерзил. Но при этом все знали: сколь ни славен род Грихальва, в нем еще не было никого талантливее Сарио. Воистину он обладал Даром. Непознанным, непризнанным, даже неподтвержденным. И все же несомненным для всех. По крайней мере для Сааведры, так и сказавшей ему однажды… Задолго до того, как он прочитал те же слова в глазах учителей, ибо муалимы о таких вещах не говорят.
Да, быть ему мастером-иллюстратором, Вьехо Фрато… Да и как иначе? Пусть Сарио юн, пусть никто не желает признавать его Дар – но он есть, и он переполняет все его существо.
Быть ему и Верховным иллюстратором. Он гордо вскинул голову. “Я знаю, кто я. Я знаю, кем я стану!"
Сааведра поморщилась. И отвернулась от нарисованного лица – потому что живое требовало к себе внимания.
– Ну ладно, – сказала она.
Он победил. Он всегда побеждал. И так будет впредь. Никто не знает, как его обуздать. Даже муалимы не знают и ломают голову над этим.
Мужчина поспешно схватил за руку ребенка.
– Алехандро, сюда. Пройди вот здесь, видишь? Нет, канделябр оставь в покое… Прошу тебя, иди сюда. Не трогай список экскурсоводов, кураторрио тебе не понадобятся. Мы с тобой вполне обойдемся без них… Сюда, Алехандро. На этих стенах – портреты рода до'Веррада, все они – твои родственники. Если уж на то пошло, при желании ты увидишь себя, как в зеркале, на любой из этих картин. Взгляни-ка… Видишь?
Мужчина ждал. Ему не внимали.
– Алехандро!
Да что с этим мальчиком? Не слышит спросонья, что ли?
– Алехандро Бальтран Эдоард Алессио до'Веррада, окажи любезность, слушай меня внимательно.
– Патро? – услышал он наконец.
Значит, слух в порядке, виновата его вечная рассеянность. Это возрастное, точнее, детское. А впрочем, чего он еще ожидал? Разве это не его сын?
Его. Да, Матра Дольча! Детство детством, но у мальчика есть обязанности. Вернее, появятся в один прекрасный день. А сейчас Алехандро слишком рассеян, слишком несобран, сейчас надо спокойно и терпеливо открывать ему глаза на мир. Но – исподволь, деликатно. Со временем перед ним целиком развернется великое полотно истории, вновь разыграются знаменитые сражения, пышным цветом расцветет генеалогическое древо…
Отец, погруженный в раздумья, вздохнул. Сыну – наследнику герцога – без этих знаний не обойтись. И пусть кажется, что отцовские старания не дают плодов – капля камень точит.
– А это “Женитьбы”… Алехандро!
Ну что за ребенок? Секунды на месте не постоит. Достаточно любого пустяка, чтобы отвлечься – к примеру, почувствовать аппетит. Конечно, гораздо интереснее носиться сломя голову, чем внимать скучной лекции под сводами Галиерры Веррада. “Особенно когда лекцию читает отец”, – подумал он уничижительно.
И в этот момент беспокойный взгляд мальчика поймал стайку детей примерно его возраста – как голодные борзые щенки на дворе, маялись они в высоком фойе Галиерры. Конечно, никого из них не пустят в залы, пока не уйдут герцог с сыном. Бальтран до'Веррада заметил худощавого мужчину средних лет; он неколебимо стоял в дверях, золото на высоком вороте внушало детям робость и удерживало их на почтительном расстоянии от дверей. Но они поедали глазами тех, кому было дозволено больше, чем им. А Алехандро смотрел на них.
Матра Дольча, да у этого мальчишки терпения не больше, чем у комара. Отец криво улыбнулся и похлопал широкой, сверкающей перстнями рукой по кудрявой голове сына, запустил сильные шершавые пальцы в растрепанные черные волосы, и голове ничего больше не оставалось, как повернуться на тонкой шее туда, куда хотел герцог.
– Алехандро.
– Патро?
– Это всего-навсего дети из рода Грихальва. Ты заметил золотую цепь у их воспитателя? А кулон?
Алехандро пожал плечами. Ему до смерти прискучили разговоры о незнакомых людях и кулонах.
– Комарик, это Чиееа до'Орро. Золотой Ключ. Он достается мастеру-иллюстратору, а молодые люди – его эстудо, они тут изучают работы своих отцов и дедов… – Отец многозначительно помолчал. – Вот у кого бы тебе поучиться уважению к талантливым предкам.
Мальчик заметно смутился.
– Они тоже станут иллюстраторами?
– Да, вполне возможно. Они – из рода Грихальва.
– Патро, а что, все Грихальва пишут картины? Герцог покосился на взрослого – скорее всего, муалима. Спокойным пожилым мастерам доверяют пестовать юную поросль, учить уму-разуму и ремеслу.
– Пишут, как всегда писали, но еще и создают для этого необходимые средства. Все материалы для художественного промысла изготовляет семейство Грихальва. Таково их предназначение. Их дар, если угодно.
Отцовская рука поднялась с кудрявой головы и показала на стену.
– А сейчас погляди-ка сюда… Вот на эту картину, прямо перед нами. Алехандро! Что ты видишь?
На лице мальчика читалось явное нетерпение. И, как всегда, рассеянность. Он переминался с ноги на ногу, вертел головой и даже бросил еще один вороватый взгляд на детей.
– Картину, патро.
Снисходительность – черта благородной души. Отец улыбнулся и не одернул сына.
– И что, эта картина о чем-нибудь тебе говорит? На губах сына промелькнула улыбка – тень отцовской. А в живых оленьих глазах появился дерзкий блеск.
– Да, патро. Она мне говорит, что надо вернуться в Палассо и поупражняться со шпагой.
– Вот как? Поупражняться со шпагой? Вместо того чтобы слоняться по Галиерре среди скучных полотен, запечатлевших еще более скучные свадьбы?