Пылающий камень (ч. 2) - Эллиот Кейт (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Все-таки жизнь королевского «орла» очень хороша, несмотря на опасности. Но ведь опасности подстерегают всякого, редко бывает так, что человек проходит по жизни, не испытав никаких лишений.
Принц Боян продолжал топать и колотить по столу кубком, в зале стоял оглушительный ор. Монах объяснил:
— Он поет песню о смерти сына, о его героической гибели и о его душе, которая все еще бродит по свету.
— Языческое суеверие, — не преминула заметить Альберада. — Брат Брешиус, как это вы еще ухитряетесь сохранять благоразумие, прожив столько лет среди язычников?
— Просто надо запастись терпением и положиться на Господа.
— Война! — вопил Боян, а вместе с ним и все его воины-унгрийцы. — Пора в бой!
Все кричали и шумели так, что Ханна закрыла уши. Мужчины осушили кубки в последний раз и принялись собираться. Зал начал стремительно пустеть.
— Куда это они? — удивилась Сапиентия.
Епископ встревоженно посмотрела на толпу. Пьяные, взбудораженные унгрийцы, похоже, готовились к сражению.
— Мы отправимся в путь утром, — радостно оповестил Боян и снова уселся за стол. — Но сейчас пора ложиться спать.
Сапиентия улыбнулась. В зале кроме нее остались только Ханна, две служанки, принц Боян и единственный слуга, на шее у которого виднелось металлическое кольцо, подозрительно похожее на рабский ошейник.
Боян обнажил свой меч, и Ханна тотчас выхватила свой кинжал. Сапиентия замерла от ужаса.
— Никаких женщин! — воскликнул Боян и положил меч на стол. — У меня не будет женщины, пока я не убью мужчину в бою. Такова клятва всех наших мужчин. И если ее нарушить, удача отвернется от нас. Пока меня не будет, ты можешь развлекаться с этим слугой, а когда я вернусь, мне бы хотелось, чтобы у нас были дети. Тебе тоже хочется этого?
— Конечно, — оскорбленно произнесла Сапиентия. Она дотронулась до лезвия меча, на котором виднелись какие-то письмена. — Но я тоже воин, и у меня не меньше обязательств, чем у тебя.
— Ты со своими воинами тоже отправишься с нами на битву с куманами? — Боян громко рассмеялся. — Моя женщина сильная. Она как львица охотится за своей добычей. Мы поедем воевать вместе.
Слугам принца Эккехарда удавалось прятать Ивара и Болдуина от старого лорда Атто целых десять дней. Ивару пришлось тащиться пешком, рядом с телегами, закрыв лицо капюшоном, как монаху-молчальнику, или трястись в повозке, когда выдавалась такая возможность. Он уже начал думать, что лучше бы их нашли, чем так мучиться. Вскоре, как водится, все раскрылось.
— Лорд Болдуин должен вернуться в Отун немедленно! Это же оскорбление! И маркграфиня Джудит никогда его не простит! Она не потерпит такого отношения, войны разгорались и по меньшим поводам.
Эккехард ничуть не испугался.
— Она ни о чем не догадывается, не подозревает, что он у нас. А мы ей никогда об этом не расскажем.
К слову сказать, принц Эккехард почти никогда не возражал лорду Атто, но на сей раз решительно заявил:
— Болдуин останется со мной!
— Нет, он должен уехать отсюда завтра же утром. Так распорядился бы ваш отец.
К сожалению, лорд Атто не мог похвастать ловкостью — не столь давно в бою его ранили, и нога уже не слушалась его, как прежде. Утром принц и Болдуин ослабили подпругу у его лошади, и Атто, разумеется, свалился с седла, не успев даже толком в него взобраться. Молодые люди, конечно, сразу все исправили, так что никто не мог понять, что же, собственно, случилось, и несчастный случай приписали неловкости лорда Атто. Принц оставил в поместье двух слуг, которые должны были оказать пострадавшему должный уход и внимание, а сам отправился дальше.
Теперь Болдуин скакал по правую руку от принца, и никто больше не докучал им напоминаниями о маркграфине Джудит. Но как бы то ни было, молодые люди торопились убраться подальше. Кто знает, может, известие о бегстве дойдет до короля Генриха?
Скачка их нисколько не утомляла. Все они чувствовали себя молодыми, свободными и счастливыми. Все, кроме Ивара. С самого начала он не захотел присоединиться к их ночным забавам. Они пили, боролись, пели песни и развлекались с молоденькими служанками, а когда служанок поблизости не оказывалось, довольствовались друг другом.
За то, что Ивар не принимал участия в их ночных забавах, Эккехард прозвал его «преподобным отче», и вскоре так его стала называть вся их компания. Даже Болдуин поддразнивал его, и именно это заставляло Ивара думать о Лиат. Иногда Ивар ненавидел Лиат за то, что все его мысли были только о ней. Может, Хью прав и Лиат действительно околдовала его? Иначе почему он не может выбросить ее из головы?
В этом мире, мире греха и похоти, никто не мог оставаться невинным. Ивар не находил в себе сил проповедовать слово Божье, он обижался на Болдуина, который полностью освободился от Джудит и теперь даже не хотел молиться вместе с ним. А молиться одному Ивару не хотелось — никакого удовольствия он не получал. Через несколько дней, проведенных в свите принца, Ивар стал задумываться: какой смысл в его страданиях, почему не быть таким же беззаботным, как и все они?
Едва они приехали в Кведлинхейм, как их ушей достиг слух о том, что королева Матильда умирает. Ивар и Болдуин остановились в доме у одного купца, в монастырь они войти не отважились — ведь там их могли узнать. Купец почти все время проводил в городской церкви, молясь о здоровье королевы. В доме не было даже огня, не то что еды. За окном моросил дождь, крыша протекала, капли падали прямо на пол и собирались в лужу. Именно возле этой лужи и нашли Ивара и Болдуина слуги принца Эккехарда.
— Надеюсь, принц не задержится тут надолго, — произнес Ивар, стуча зубами. Он весь день дрожал от холода, и осознание того, что принцу предоставят и теплую постель, и вкусную еду, злило его еще больше.
— Он должен быть рядом с бабушкой, — сказал Болдуин и внимательно осмотрел себя в зеркале, чтобы убедиться, хорошо ли он побрился. — Иди сюда, Ивар, мы хотя бы укроемся одеялом. Вдвоем будет намного теплее.
— Нет! — воскликнул Ивар. — Ты же знаешь, что я дал обет целомудрия, его нельзя нарушать.
— Принц Эккехард и его свита тоже давали обеты, но их это не останавливает.
— Но я не хочу быть таким, как они, — возразил Ивар. На самом деле ему этого очень хотелось, и было обидно, что он зависит от каких-то условностей. Болдуин вздохнул и снова принялся за бритье.
Над Кведлинхеймом поплыл колокольный звон. Колокола звонили и в монастыре, и на городской церкви.
— Кто-то умер, — сказал Болдуин. — Пойдем быстрее. — Он надел плащ с капюшоном, чтобы спрятать лицо.
— Но если нас заметят в монастыре, то узнают…
— Никто нас не узнает. Подумают, что мы — простые горожане. Я больше не могу сидеть здесь и ждать непонятно чего.
Болдуин схватил Ивара за руку и выволок на улицу. Там они смешались с толпой.
— Королева умерла, — слышалось со всех сторон.
К тому времени как они добрались до ворот монастыря, в толпе разразилась настоящая истерика. Люди рыдали, кричали и заламывали руки. Толпа походила на взбесившееся стадо.
— Нас никогда не пропустят! — крикнул Ивар.
Хотя, может, это и к лучшему — монастырь пугал его. Однажды ему удалось сбежать оттуда. Если он войдет в эти ворота, сумеет ли выбраться на сей раз?
Наконец ворота распахнулись, и произошло нечто удивительное: как только народ вступил на священную землю монастыря, все успокоились. В тишине раздавался лишь плач младенца, взрослые шли молча, слышались только шарканье ног и тихие всхлипы. Многие сжимали Круги Единства и молились.
Собор заполнился людьми, за которыми наблюдали несколько пожилых монахинь, больше всего похожих на свирепых сторожевых псов, присматривающих за стадом овец. Ивар поглубже надвинул капюшон, чтобы никто не увидел его достаточно приметные рыжие волосы. Болдуин изо всех сил расталкивал людей локтями и даже один раз пнул кого-то, в результате они сумели вырваться и устроиться подальше от алтаря. Казалось, каменные колонны с вырезанными на них львами, орлами и драконами угрожающе нависли над ними. Когда-то Ивар молился под их бдительными взорами, и при воспоминании об этом его бросило в дрожь: что если в них заключена какая-то магия и они узнали его? Не предал ли он Церковь, сбежав от маркграфини Джудит? Не восстал ли он против Церкви, слушая проповеди леди Таллии?
