Северный ветер (СИ) - Колесова Наталья Валенидовна (книга жизни txt) 📗
— Вот почему ты так хорошо знаешь оборотней и их привычки. Эти рассказы помогают тебе лучше ло-вить их?
Кидж-Кайя легко поднялась — по-прежнему на самом краю — и он напрягся, сам не понимая, чего ему хочется больше — столкнуть ее или схватить, чтоб не упала.
— Эти рассказы заставляют меня им завидовать. Пошли. Время.
И беззаботно понеслась вниз по рушащимся под ногами ступеням.
Малыш Мартин стоял, задрав голову. По башне, что высилась неподалеку от казармы, взбирался че-ловек. Повесив на шею связанные шнурками ботин-ки, цепляясь пальцами за расщелины в кладке, встряхивая взлохмаченной головой и горланя песню.
Алькад разинул рот:
— Да это же наш Ловец!
— В матину пьяная, — подтвердил капитан, не спуская глаз с Кидж-Кайи.
Мастер-скрад карабкалась наверх с целеуст-ремленностью свихнувшегося таракана.
— Что ж ее все в высоту-то тянет? — пробормотал Джер.
— И часто она так?
У мужчин вырвался дружное 'ох', когда пальцы Кидж-Кайи сорвались, и она повисла на одной руке. Ловец посмотрела вниз и, засмеявшись, крикнула что-то.
— Когда как, — сказал Малыш Мартин. Его глаза неотрывно следили за ползущей по стене Кидж-Кайей. Вот она добралась до своего окна, подтяну-лась, вильнув задом, вползла внутрь…
Капитан плюнул, грязно выругался и большими шагами направился в казарму.
— Да она чокнутая! — с восхищением сказал Аль-кад.
Кидж-Кайя сидела голая на своей разобранной постели. Глядела бездумно в окно, машинально проводя пальцами по широкой запаянной цепи, обычно скрытой глухим воротом одежды. На целом побережье не нашлось бы и двух людей, знающих название камней и их силу, и одним из этих людей была она сама.
Цепь точно срослась с ней, стала незаметной и невесомой, но в сезон Северного ветра она просто душила, и Кидж-Кайе невыносимо хотелось сорвать ее.
Но было это не в ее силах и не в ее власти…
Она слишком труслива.
Кидж-Кайя опрокинулась на кровать. Глядела в потолок сухими упрямыми глазами и бормотала что-то злобное и неразборчивое: молитву ли проклятье ли…
Сегодня в кабаке к ним присоединился сам ка-питан. Поглядев, как он пьет (видно, стремясь дог-нать и перегнать своего мастера-скрада), стражники поняли, что препятствий им чинить никто не наме-рен, и расслабились тоже.
— Это все ветер, — толковал пьяненький секре-тарь церковного суда отец Пафнутий, которого от щедроты солдатской души они сегодня потчевали. — Дурной, порченый ветер. Дует он с проклятой земли оборотней, смущает тех, у кого в крови имеется хоть малая толика колдовской крови. Даже нас, чистых духом и… — громкий длинный глоток, — телом и… да, духом, повергает сей поганый ветер в тоску и смяте-ние. Что ж уж говорить о тех несчастных…
Алькад смеялся. Бено оглядывался и шипел:
— Отец Пафнути-и-й!
— …нечестивцах, — не моргнув глазом, продолжал священник, — кто эдаким уродился!
Джер слушал внимательно. Подливал и подли-вал еще пива в бездонную кружку Пафнутия.
— А что ты вообще знаешь об оборотнях, святой отец?
— Много, сын мой, много чего, — снисходительно говорил Пафнутий, меряя изрядно косящим глазом глубину благословенного напитка. — Вот знаешь ли ты, как становятся оборотнем?
— А ты нас обучи, старик! — веселился Алькад.
Пафнутий послушно принялся загибать пальцы.
— Есть оборотни ложные и есть оборотни истин-ные. Ложными становятся по умыслу злому или по глупости своей. В случае первом порча насылается колдуном или ведьмой, и святая церковь может спа-сти несчастного и наказать измыслившего колдовст-во. Ежели кто из молодых-ретивых, глупых-нерадивых, прознав колдовское заклинание, желает его испробовать (ну там, в полночь перекинуться че-рез пень с семью ножами) — наше дело вразумить и наставить душу заблудшую…
— Видели мы, как вы их тут… вразумляете! — за-метил Алькад.
— …однако ж страшнее всего оборотень истин-ный, в котором оборотничество от природы заложе-но. Не поможет ему ни святая вода, ни молитва, не жизнь благочестивая. Рано или поздно — но возьмет свое поганая кровь. Только костер может стать от-пущением…
Малыш Мартин молча, одну за другой опусто-шал кружки. Вот устроить бы им состязание со свя-тым отцом — еще неизвестно, кто выиграет, прикиды-вал Алькад лениво. Было ему весело и пьяно.
— Но ежели родители спохватятся вовремя, и хоть побоятся обратиться за помощью к церкви, но повесят на шею дитю-оборотню, пока не вошел тот в полную силу (а еще лучше — в самой колыбели), обе-рег с серебра да с освященных в семи водах и семи огнях камней со святой горы великомученика Матвея Медвежьего… то сила оборотня будет скована тем ожерельем, точно капканом. И пока не снимется то ожерелье, оборотень и сам может не знать о своем проклятии…
Он бубнил и бубнил и не видел, как начал при-слушиваться к его бормотанью Бено, как вспыхнули волчьим огнем глаза подавшегося через стол Джера. Джер начал подыматься, и раньше его вскочил оше-ломленный южанин, и Бено растерянно тер лоб ши-рокой ладонью. А в прояснившихся покрасневших глазах капитана мелькнуло понимание — и мука…
— Ну что, Бено, Бено-ловкач, — сказал Джер, и белые зубы его сверкнули не в усмешке — в оскале, — повезло тебе сегодня! Ты поймал великого оборот-ня! Оборотня из оборотней!
Дверь выбивать не пришлось — Кидж-Кайя вооб-ще никогда не запиралась. Когда в ее комнату вва-лилась возбужденные солдаты, она рывком села на постели: сбитые простыни, сонное, чуть опухшее лицо, на котором недоумение сменялось понимани-ем… Осторожно положила рядом с собой меч, кото-рый выхватила привычно из висящей на спинке кро-вати перевязи.
И улыбнулась — как всегда кривовато.
Солдаты стояли у двери, не зная, что и как ска-зать или сделать, а Кидж-Кайя, мастер-скрад, Ловец оборотней, Великий Оборотень, сидела на кровати, сложив на голых коленях сильные руки, и молча ждала.
— Свят-свят-свят… — бормотал не протрезвевший Пафнутий, и непонятно было, что он имеет в виду: то ли колдовское ожерелье, то ли неприкрытую на-готу женскую.
Кидж-Кайя поймала взгляд капитана и улыбну-лась криво:
— Извини.
Малыш Мартин опустил глаза. Буркнул-скомандовал священнику выйти — снаружи дверь мо-литвой подпирать. Кидж-Кайя медленно и гибко под-нялась. Усмехнулась, заметив некоторое шевеление среди стражников. Непринужденно прошла от крова-ти к окну, вспрыгнула в проем. Встала, поглядывая то на них, то на светлеющее небо.
— Ну что, Бено, — спросила с хрипловатой на-смешкой, — станешь теперь первым Ловцом в округе, а? Какая слава, Бено, какая слава! Помнишь, когда следует брать оборотня? Заговоренной сетью — и в клетку, Бено, в клетку, пока он еще слаб и бессилен. А я уже проснулась…
— Все равно ты не сможешь уйти, — сорвавшийся голос прозвучал как-то неубедительно даже для него самого, и Бено откашлялся.
Она кивнула.
— Конечно, Бено, куда ж я теперь пойду…
Повернула голову и открыто улыбнулась горя-щим глазам лесника.
— Ну что, Джер, Джеро-волчонок, Джер-волк… Ты ведь пришел в город убить меня? Тебе это удалось. Счастлив?
Он с великим усилием опустил ресницы и сказал — так тихо, что услышала лишь Кидж-Кайя да стояв-ший рядом капитан:
— Ты не знаешь, что это такое — когда на твой зов всегда приходят волки. Просто волки. Только волки.
Кидж-Кайя с мгновение смотрела на него свер-ху, потом кивнула:
— Зато ты не знаешь, какая мука — не быть тем, кем ты можешь стать.
Ее взгляд скользнул по Бено, по глядящему в пол капитану. Остановился на серьезном — впервые она видела его таким серьезным! — Алькаде Бен-Али. Кидж-Кайя улыбнулась ему с неожиданной симпати-ей.
— Не ищи ее, парень. Ее просто нет. Давно нет.
— Что? Чего нет? — спросил Алькад испуганно.
— Земли оборотней. Там теперь лишь море и не-бо. Иначе почему бы мы оставались здесь?
Она помолчала и сказала — сразу всем:
