Анастасия. Дело для нежной барышни - Орлова Тата (читать хорошую книгу TXT) 📗
Последнее было уже хуже. Нашей службе не хватало развлечений, и когда появлялся повод…
Этот был слишком заманчивым, чтобы им не воспользоваться.
Мысль не отпускала, пока я шла. Пешком было даже быстрее, чем в экипаже. Так закоулки и тропинки, позволяющие срезать путь, там же вкруговую, объезжая большой городской парк.
Итог размышлений оказался плачевен: предугадать, чем может обернуться безудержная фантазия служителей закона, умеющих создавать проблемы, было невозможно. Если только пережить… с наименьшими последствиями.
Очнуться заставило ржание лошадей. У ворот моего дома стояла карета… Символом начала моих неприятностей.
Глава 2
– Елизавета Николаевна очень недовольна, – чуть слышно произнес Петро, принимая у меня плащ и перчатки.
Петр Иванович, старший лакей в доме госпожи Волконской. Семьдесят пять лет, но бодр, силен и смышлен. Служил еще бригадному генералу. Когда матушка овдовела, не оставил ее, отправившись вместе с ней к иноземцам.
И не важно, что иноземцы отличались от жителей империи Ровелин лишь более темным цветом кожи да предпочитали слабенькое вино крепким горячительным напиткам. А то, что именовались демонами… так история, случившаяся когда-то, была весьма поучительна. Языковой барьер. Коряво воспроизведенная фраза «Дай мне» навсегда сделала жителей империи Аркар демонами. Ну а при каких обстоятельствах все это произошло, я думаю, понять несложно. Война, непривычные морозы, голод…
С тех пор минуло четыре столетия, а все не забылось.
– Служба, – тяжело вздохнув, улыбнулась я Петро.
– Вам давно замуж пора, госпожа, – посетовав, покачал головой лакей. – Вот и Елизавета Николаевна…
– Похоже, меня ждет очередная попытка матушки устроить мою личную жизнь, – перебив, наклонилась я к Петро. – Кто на этот раз?
– Не велено говорить, – хитро прищурился он в ответ. – Но господин весьма недурен собой. И точно соответствует представлению Елизаветы Николаевны о том, каким должен быть ваш супруг.
– Надеюсь, она еще не забыла, что по окончании академии я обязана отработать десять лет на благо империи? – так же тихо продолжила я.
Это был не первый наш разговор на эту тему, но… мы с Петро всегда понимали друг друга.
– И от этого у нее третьего дня опять была мигрень, – тяжело вздохнул лакей. – Досталось всем.
– Сурова она у нас, – улыбнулась я, выпрямляясь. – В голубой?
– В саду, – заставив меня приподнять в недоумении бровь, тяжеловесно произнес Петро.
Надо было соглашаться с предложением Сэма и брать его с собой. Матушка – дама воспитанная, перед виконтом Джаксом, старшим сыном графа Джакса, имя которого значится среди десяти Советников императора, двери не закроет.
Увы, исправлять что-либо было поздно.
– В саду так в саду, – с выражением лица узника, идущего на эшафот, протянула я, направляясь к лестнице. – Запомни меня такой, – остановилась я на первой ступеньке, обернувшись на миг к Петро. – Молодой и жизнерадостной.
– Как прикажете, госпожа Анастасия, – добродушно глядя на меня, отозвался тот. – А я пока пойду, приготовлю ковер.
– Какой ковер? – сделала я вид, что не поняла. Шутка была старой, но нам не наскучила.
– В котором мы будем выносить его труп, – совершенно серьезно произнес Петро, аккуратно вешая мой плащ.
– Труп? – непонимающе переспросила я, заканчивая отрепетированный неоднократными повторениями диалог. – А?! Труп!
– Я так и знала! – заставил меня оглянуться суровый голос госпожи Волконской.
Судя по всему, она уже некоторое время стояла за одной из колонн, закрывавших обзор. Уж больно лукавым был ее взгляд.
– Матушка! – присела я в неглубоком реверансе. – Как же я рада вас видеть!
Поднималась по лестнице степенно, изысканно придерживая край юбки вечернего наряда.
– А уж я-то! – продолжая сохранять строгое выражение лица, воскликнула она. – Единственная дочь…
– Приемная дочь, – поправила я ее, с трудом сдерживая улыбку.
– И где ваше воспитание, госпожа Анастасия?
– Наверное, оставила в департаменте! – хмыкнула я, подходя к матушке и с радостью позволяя себя обнять. – Я скучала, матушка.
– И именно поэтому мне пришлось отправить тебе приглашение на ужин, – отстранив меня, чтобы заглянуть в глаза, укоризненно произнесла она. – Две декады… Я забуду, как ты выглядишь!
– Много дел, – вздохнула я. Не то чтобы сожалея – свою службу я любила, но не скрывая усталости. – Оперативников всегда не хватало.
– Тебе уже не раз предлагали должность старшего следователя, – возразила она.
Еще один разговор из тех, что повторялся едва ли не дословно.
– И я уже не раз отказывалась, – продолжила я традицию. – Кто он?
– Достойный молодой человек, – заверила она, пальцем поманив меня за собой.
Очередной ритуал… Все, что я могла – лишь смириться. Любовь требовала жертв…
На те немногие, в которых нуждалась матушка, я была готова пойти.
– Что ты видишь? – спросила она, когда мы подошли к большому зеркалу в холле.
– Себя, – невинно улыбнулась я.
– А я, – строго начала она, – весьма привлекательную барышню, которая способна стать достойным украшением любого приема.
– Вам не кажется, что она несколько похудела? – разглядывая собственное отражение, поинтересовалась я.
– У нее идеальная фигура, – пристраиваясь рядом, заметила матушка. – Красивые выразительные глаза, точеный носик, высокие скулы, приятные губы.
– Вы меня смущаете, Елизавета Николаевна, – улыбнулась я.
– Всего лишь констатирую факт, – ответила она. – Ты ведь именно так говоришь?
– От вас ничего не ускользнет, госпожа Волконская, – голосом Фариха произнесла я.
– Тебе – двадцать шесть. Самые прекрасные годы…
– У меня есть еще минимум четыре, прежде чем высший свет поставит на мне крест как на окончательно пропащей.
– Ты упускаешь свое время. – Теперь в ее интонациях можно было услышать горькие нотки.
– Матушка… – укоризненно протянула я. – Это уже из запрещенных приемов.
– Слишком умная ты у меня, – качнула она головой. – И волосы зря подстригла. Тебе очень идет короткая стрижка, но…
– Никаких «но», – приложила я палец к ее губам. – Нас ждут.
Вздохнув – аргумент был из тех, против которых не устоять, матушка бросила еще один взгляд в зеркало, теперь уже на себя, и первой направилась в сторону гостиной, из которой можно было выйти в сад.
– Слышала, у тебя новое дело? – спросила она, когда я догнала.
– Так быстро? – Удивляться не стоило. Матушка входила в тот узкий круг жителей Марикарда, который узнавал о происходящем в столице едва ли не раньше, чем соответствующие службы.
– Решение уже принято? – проигнорировала она мой вопрос.
– Матушка! – воскликнула я, напоминая о нашей договоренности. Пока дело не закрыто – никаких подробностей.
Потом они становились уже ни к чему.
– Это – политика, – посмотрев на меня, заметила она. – Нужно иметь опыт…
– Я – оперативный следователь, – поправила я ее. – Мое дело – полнота картины. Все остальное…
– Я беспокоюсь за тебя.
Наш разговор приобретал все более странную форму. Я говорила… Она говорила… Кто-то кого-то точно не слышал. Или не понимал, что было значительно хуже.
– Надеюсь, господину Соулу ничего не известно о вашем беспокойстве? – сделала я не очень лестное для себя предположение.
Фарих и матушка были не просто знакомы. Было у меня подозрение…
Единственным доказательством их возможной связи служило благосклонное отношение госпожи Волконской к мужчинам его возраста и типажа. Для следователя все равно, что ничего.
– Он тебя обижает? – резко остановилась матушка.
Увы, это тоже ничего не значило. Всего лишь ее желание защитить меня, подкрепленное возможностью это сделать.
– У тебя новый браслет? – сбила я ее с мысли. Перехватив за запястье, подняла руку, чтобы рассмотреть внимательнее. – Неплохой подбор камней, идеально вписанная магическая составляющая. Работал мастер. Подарок? – подняла я на нее взгляд.
