Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Так, это была обязательная часть спецпрограммы. Дальше пошли допзанятия на выбор… Как я понимаю, это для тех уникумов, у кого ещё есть силы просто стоять на ногах… «Школа актёрского мастерства»… «Школа кино и телевиденья»… «Продюсирование»… «Лепка»… «Рисование»… «Классическая музыка»… «Корейское традиционное искусство»… «Балет»…
Не, балет мне не нужен, а вот на актёрское мастерство, продюсирование, кино и телевиденье — я бы с удовольствием бы походил! Запросто обменяю их на математику с физикой! Блин, всё самое интересное, как обычно — в конце и мелким шрифтом!
Стоп! А где тут в программе… про сон написано? Не вижу… Тут жешь ещё и домашние задания ведь будут задавать? А когда их делать? Тссс… Учебный план явно перегружен и требует корректировки… Блин! Кажется я — «попал». Надул меня СанХён! Надо было деньгами брать…
Время действия: воскресенье
Место действия: дом мамы ЮнМи, маленькая кухня. СунОк, сидя за столом, с удовольствием наблюдает как её тонсен «метёт» со стола еду, вырвавшись из-за школьных стен.
— Мама лучше готовит? — с улыбкой спрашивает СунОк.
— Спрашшшиваешь, — шипит в ответ ЮнМи с набитым ртом.
— То-то, — с довольным видом говорит СунОк, — мама наша лучше всех готовит!
ЮнМи кивает с набитым ртом.
— Сегодня у нас гости, — чуть погодя говорит СунОк.
— Какие? — накладывая себе ещё салата, бросает на неё заинтересованный взгляд ЮнМи.
— Мама пригласила знакомых и соседей отметить твоё поступление в Кирин. Так что, готовься.
— К чему? — распахивает глаза ЮнМи.
— Люди будут спрашивать. Тебе нужно будет рассказать что-нибудь интересное про школу. Поняла?
ЮнМи озадачивается и вопросительно смотрит на сестру. Та кивает в ответ, мол, да, так и есть. Поняв, что это, правда, ЮнМи вздыхает.
— Мне ещё эссе писать…
— Какое эссе?
…
— Да преподаватель задал, — говорю я, — по общественным работам.
— А на какую тему? Расскажи! — просит СунОк.
Рассказываю.
Предмет «Нравственное воспитание» оказался довольно странной штукой. И совсем не про секс, как я предполагал. Это выяснилось сразу, буквально с первых минут, первого урока.
— ЮнМи-ян, — обратился ко мне преподаватель, как к новичку, — ты пропустила первое вводное занятие. Ты знаешь, о чём я просил всех прочитать? Знаешь, о чём мы будем сегодня говорить?
— О сексе? — с надеждой в голосе предположил я.
Сидевшие вокруг меня за партами девчонки и парни захихикали и заулыбались.
— Почему — о сексе? — удивился преподаватель.
— Но, ведь ваш предмет называется — «нравственное воспитание», сонсен-ним, — пояснил я, чувствуя по смешкам в классе, что, похоже, я ошибся в своих предположениях, — а это значит, про секс…
Хихиканье в классе, после моего объяснения, усилилось.
— А что ты знаешь про секс, ЮнМи-ян? — с интересом смотря на меня, спросил препод, видно решив узнать глубину моих познаний в этом вопросе.
— Ну, что я вам могу сказать, сонсен-ним? — ответил на это я, поднимаясь из-за парты, — Судя по тому количеству упоминаний о нем, где только можно, могу с уверенностью предположить, что он существует…
Учитель на это улыбнулся, а вокруг начали откровенно начали ржать.
— Но, думаю, — постаравшись сделать как можно более серьёзное лицо и продолжая косить под «святую наивность», продолжил я, — что это очень скучное занятие, сонсен-ним…
— Да-а? — удивился учитель, не обращая внимания на царящее в классе веселье и озадаченно спросил, — Почему?
— Это очень просто понять, — делая «троллий вброс», объяснил я ему своё виденье вопроса, — Возьмём в качестве примера пару молодых людей, у которых, до их встречи, секса в жизни не было. Они встретились, он у них появился. Если бы это занятие было очень интересным, то они бы продолжали им заниматься друг с другом и дальше. Но, как говорит нам беспристрастная статистика, меньше чем через год пара расстанется и побежит искать себе новые половинки. Исходя из этого, сонсен-ним, несложно сделать вывод, что секс — занятие не особо интересное и быстро приедающееся. Любовь, про которую все много слышали, но мало кто видел, — вот интересное занятие. Говорят, ей можно заниматься всю жизнь.
После моих слов о любви класс перестал ржать, а преподаватель — задумался.
— Зрелое размышление, сделанное на основе личного наблюдения. Молодец! — похвалил меня преподаватель…
Вопрос любви, как и другие подобные интересные вопросы, мы обсудим на наших последующих занятиях, — продолжил урок сонсен-ним, — а сегодня я просил вас подготовиться к обсуждению темы — развитие ценностно-смысловой сферы личности, посредством сообщения ей духовно-нравственных и базовых национальных ценностей…
Короче говоря, как я понял из дальнейшего, вначале нас будут учить помогать людям. Благотворительности, одним словом. Поскольку айдолы — люди публичные, то они должны и это уметь. Идея учить такому показалась мне поначалу странной, но потом, после обдумывания, я решил — «почему бы и нет? Если всякое действие человека имеет духовную составляющую — желание сделать, и практическую составляющую — само действие, то, может, нам расскажут про вторую, практическую часть благотворительности? Когда, сколько, как, кому? А то все больше упирают в веление сердца, но ведь есть же присказка, что голодному нужно дарить удочку и учить ловить рыбу, а не давать ему тупо деньги каждый раз, когда он проголодается. Может, как раз нас и научат различать — кому деньги давать, а кому — удочку?»
Но вот что-то как-то у нашего молодого препода — «не зашло». Чё-то он мямлил, мямлил, цитируя ничего не говорящие мне всякие конфуцианские тезисы и цитаты, народ вокруг старательно записывал, а сути я в этом так и не видел. Кончилось дело тем, что в конце-концов сонбе выставился на меня одного, не пишущего, вопросительно приподняв брови.
Имея опыт из прошлой жизни, и зная, что когда препод на тебя вот так вот вопросительно смотрит, то молчать нельзя, нужно показывать, что ты не просто так сидишь, балду гоняешь, а мыслишь, впитывая сказанное учителем, я поднял руку.
— Сонсен-ним, можно вопрос? — спросил я.
Сонсен-ним почему-то удивился, впрочем, как и все окружающие, повернувшись ко мне из-за столов.
— Сонсен-ним, скажите, а кому правильнее жертвовать, — спросил я, решив поболтать с ним «за жизнь», так, как порой болтали мы с преподами в нашем институте, — детям или старикам?
После моего вопроса, мне показалось, что в окрестностях крепко озадачились все, включая и учителя.
— Объясни подробнее свою мысль, — попросил он, — я хочу понять, в чём суть твоего вопроса.
— Понимаете, сонсен-ним, — неторопливо я начал объяснять свои «непонятки», — говоря о благотворительности, мы должны иметь в виду не нечто общее, оторванное от жизни желание добра, а действия и поступки конкретного человека. А у конкретного человека ресурсы ограниченны всегда, он ведь не бог. Он может отдать только часть того, что имеет. Поскольку ресурс ограничен, то возникает естественное желание получить максимум от его использования. И вот тогда возникает вопрос. Есть, например, — ребёнок и старик. Помочь можно только одному из них. Кому будет правильнее помочь?
— А ты как сама думаешь? — заинтересованно спросил меня преподаватель.
— С логической точки зрения, помогать нужно ребёнку, — сказал я, — для государства выгоднее, чтобы он вырос. Он будет работать, платить налоги. В стране будут рабочие руки, которые могут помогать тем же старикам. Но с точки зрения справедливости, это несправедливо по отношению к пожилым людям. Они проработали всю жизнь, и у них нет впереди столько времени как у детей. Они уже ничего не могут сделать, и им остаётся только умереть. Это приводит меня, сонсен-ним, к философской дилемме, на которую я не нахожу ответа. Как быть?
— Ты смешиваешь в своём вопросе глобальные и частные понятия, — ответил мне сонсен-ним, — благотворительность, зачастую не имеет под собой рационального, ибо тогда это уже расчёт. Желание помочь — это движение души, а не оценка эффективности вложения средств.
