Выстрел в Опере - Лузина Лада (Кучерова Владислава) (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Вот и сейчас старенькая преданная «Чайка» на ее руке показывала, что до консультации осталась ровно минута – как раз столько, чтобы пройти по коридору, свернуть направо и оказаться у назначенной аудитории.
Все было, как прежде, как обычно, как раньше. И на Машу накатил несказанный, иллюзорный покой. И она совсем было собралась наслаждаться своей иллюзией не меньше получаса, слушая потрескивающий голос Марковны, как всегда диктующей им подробные ответы на вопросы билетов…
Как вдруг, вывернув из ближайшей двери, пред ней зарисовалась самая грозная преподавательница их института, историчка, прозванная Василисой Премудрой (в сокращении – Васей).
Василису сопровождали две ярко накрашенных студентки. По кислым, просящим лицам последних было ясно: девицы относились к числу многочисленных несчастных, не сумевших сдать Васе предыдущий экзамен и, поджав студенческие «хвосты», явившихся пробовать счастье вновь – вновь безрезультатно.
Маша привычно кивнула преподавательнице, успев порадоваться, что экзамен ей она сдала на «отлично», прежде чем высокомерные черты Василисы Андреевны расплылись в благочестивой покорности, прежде чем Премудрая сделала шаг к Ковалевой и, склонив большое, грудастое тело в глубоком поклоне, прошептала:
– Слава Вам, Ясная Киевица!
А Маша вспомнила: в ее новой пятидневной жизни страшный препод была ее подчиненной! Главой орды киевских ведьм, не далее чем позавчера кричавших им «Слава!» на шабаше по случаю Ивана Купалы.
Студентка вжалась в стену.
Хвостатые девицы вытаращились на невероятную сцену – обе они, явно и недвусмысленно, не верили глазам.
– Я имею для вас опасную весть, – продолжая шокировать зрителей, Вася склонилась еще ниже. – В Городе неспокойно. Не все ведьмы признают вашу власть. Вправе ли я просить Вас о встрече с Вами и Вашим Ясным…
– Да, да! – вскликнула Маша. – Приходите к нам на Яр Вал. Я встречу у входа. В пять. Иначе вам не войти. Василиса Андреевна, разогнитесь, пожалуйста.
– Это великая честь для меня. – Выпрямившись, Вася попятилась задом.
«Все, – осознала Маша Ковалева. – Мне придется уйти из института. Если так будет и дальше…»
Но дальше было намного хуже.
Миновав коридор, Киевица наткнулась на щебетливую компанию студентов старших курсов. И пошла себе мимо.
Не тут-то было!
Из сердцевины компании к Маше скакнули две красотки – высокие, яркие, из тех, кто всегда смотрел на нее сверху вниз.
– Слава Вам, Ясная Киевица!
В коридоре образовалась абсолютная тишина.
Маша почувствовала себя восковой. Фигурой из музея мадам Тюссо.
Десяток пар глаз вылупились на нее – ее испуганно подпрыгнувшие и застывшие плечи, дешевые джинсы, кучеряво-рыжие волосы. Девушки, скрючившись, стояли пред Ясною Пани, видимо ожидая от нее ответной репризы.
Но этой репризы Маша не знала!
Кто-то хихикнул. Прочие молчали, тщетно пытаясь разглядеть в происходящем намек на розыгрыш.
– Спасибо, – глупо пискнула Ковалева. – Пожалуйста.
– Но самое страшное было, когда я дошла до аудитории. И Марковна, преподавательница, к которой я шла на консультацию, бросилась ко мне… А ей шестьдесят лет! Как я к ней послезавтра на экзамен пойду? А если она и на экзамене мне поклонится? Что обо мне другие подумают?
– Подумают, – беззаботно засмеялась Землепотрясная Даша, – что ты ей жуткую взятку дала. Тысяч десять, не меньше. Вот бабка умом и двинулась.
– У нее будут проблемы на работе, – траурно сказала Маша. – А потом я вышла на улицу, а там… Каждая десятая подходила ко мне. Как теперь по улицам ходить?
– Вот так же, наверно, чувствует себя Алла Пугачева! – высказалась певица. – Че ж я, дура, дома сижу? Опять же пора одежду мою из клуба забрать…
– Хорошо еще, в институт меня Катя на машине подвезла, – сказала Маша. – А обратно… Я и не подозревала, что в Киеве так много ведьм!
– Ты видела, сколько их на Купальском шабаше было – тысячи тысяч, – ответила Катя. – Я тоже заметила, что мне пару раз поклонились. Но я редко из машины выхожу.
Даша вскочила с дивана.
Рыжая кошка мешком свалилась с ее загривка и, недовольно крякнув, покосилась на чересчур импульсивную хозяйку.
– Пойду прогуляюсь! Землепотрясно! Мы, выходит, натуральные звезды!
– Подожди ты! – одернула ее Катерина. – Ты говоришь, не все ведьмы признают нашу власть? – обратилась она к Маше.
– Так Вася сказала, – разъяснила та. – И попросила разрешения прийти к нам сегодня. И я ей его дала.
– Не все признают нашу власть. – Катерина Дображанская хмыкнула, и ее рука вновь оказалась на книге Киевиц – книге Власти! – Что ж, я хочу на них посмотреть…
– Ну так разуй глаза, стерва!
Катя непроизвольно вздрогнула.
Трое, словно по команде, обернулись к распахнутым балконным дверям.
На лишенном подобающих подобному сооружению перил бетонном четырехугольнике Башни стояло странное существо с черной метлой в руках.
Черный кот Бегемот утробно мяукнул и кинулся под ноги пришедшей. Даша открыла рот. Маша замерла, глядя на незваную гостью, которая не могла прийти сюда.
Войти в Башню Киевиц могла только Киевица!
Существо ненавидяще усмехнулось и шагнуло в комнату.
– Я не желаю вам здоровья! – произнесло оно, с наслаждением выговаривая каждую букву.
И Маша поняла: эта непривычная фраза – не что иное, как вывернутое наизнанку «Здравствуйте!».
– Кто ты такая? – сурово вопросила Катя.
– Как ты сюда попала? – вырвалось из Чуб.
Пришелица поочередно обвела глазами их всех, примеряясь к каждой так, словно раздумывала, как бы поудобнее их ударить.
Она была страшно юной (если не сказать еще маленькой), настолько, что даже двадцатидвухлетняя Маша могла бы глядеть на нее с высоты прожитых лет.
Пятнадцать-шестнадцать.
Худая как щепка. Черноволосая. Остроглазая. Вострая. Казалось, она состоит из сплошных острых углов. Острые бедра, затянутые в черные брюки. Маленькая острая грудь, приплюснутая майкой с надписью «Very bad», и замерший на тонкой шее перевернутый сатанинский крест на цепочке…
Но Маша знала: перевернутый крест – символизирует вовсе не Сатану [3].
– Я – Акнир. Дочь Кылыны. Ее Наследница! – Губы гостьи были прорисованы черной как смоль губной помадой. – А это – мой дом!
– Это дом Ясных Киевиц, – сказала белая кошка.
И она была первая и единственная, кто нашел, что возразить незваной.
– Наследница! Пришла Наследница! – заорал кот Бегемот, страстно отираясь всем телом о ноги Акнир.
– Я Наследница моей матери! – с пафосом прорычала девчонка. – А они – слепые! Со слепой кровью! А вы – предательницы! – Она с омерзением лягнула воздух ногой в сторону белой кошки. – Вы предали мою мать!
У нее были необычные ботинки, – подбитые длинными ножами.
Их лезвия выступали из-под черных обрубленных носов, и ножи – Даша могла поклясться в этом! – были отточены, точно бритвы.
Эти ботинки пугали Дашу больше всего. Пугали непонятно и нелогично, поскольку сама малолетка, с изуродованным гримом лицом а-ля Мерлин Мэнсон, вызывала у Землепотрясной Даши исключительно презрение.
«Еще бы! – нервозно крякнула Чуб про себя. – Для того, чтобы забить такой обувкой насмерть, достаточно одного точного удара».
– А ну ноги прочь от наших кошек! – крикнула она на всякий случай.
– Не бойся, не трону, – сплюнула наследница. – Я чту закон! Хранительницы Башни – неприкосновенны. – В ее фразе послышалась злая ухмылка. – Я чту закон, – повторила она. – А вы – даже не слыхали о нем!
– Они спасли Город, – сказала Белладонна.
– Плевать! – взвилась Акнир. – Наследница – я! И есть законы. – Она подняла растопыренную ладонь, будто намеревалась поклясться на Библии. – Закон первый: Киевица должна передать власть по собственной воле! – загнула она большой палец с неаккуратно накрашенным черным ногтем. – Закон второй: Наследницей может стать лишь потомственная ведьма! – Безымянный палец прижался к ладони. – Закон третий: новую Киевицу должен утвердить Суд по обе стороны руки! – Ее мизинец лег рядом с безымянным, а указательный и средний раздвинулись в латинском «V» – символе победы и дьявольских рогов. – Вы нарушили все три! Все три правила! Суд никогда вас не утвердит.
