Не все дороги ведут в храм... (СИ) - Еналь Варвара Николаевна (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Гудел круглый, точно пшеничная лепешка, рынок, пестрел палатками, телегами и яркими нарядами женщин. Женщины в Линне считались самыми красивыми. Смуглые, черноволосые, с высокими скулами и полными губами, они казались такими же приветливыми и жаркими, как неутомимое белое солнце, что каждый день наполняло воздух жарой.
От ступеней храма широким полукругом тянулся вишневый сад. На раскидистых деревьях трепетало множество лент из кожи и материи. На некоторых из них звенели крошечные бубенцы. За каждое служение, за каждую молитву жрецы привязывали на храмовые деревья по ленте. Если заказчик молитвы был состоятельным, то заказывал кожаную полоску и бубенчик на нее, чтобы тот своим звоном напоминал духам о просьбе.
Бубенцы звенели тихо и печально, и Нок казалось, что это все молитвы людей Линна сейчас собрались в одну просьбу и звучат, звучат на самой верхушке храмовой горы. О чем просят все люди города? О чем просит духов она сама?
За себя Нок много не просила. Кто услышит молитву девочки-рабыни? Да ей и так неслыханно повезло, духи были слишком милосердны к ней. Она ведь сирота, родители умерли, когда она была совсем еще крошкой. И ее передали в караван синебородых купцов даром, просто так. Даже не попросили никакой платы. Иначе в своей деревне она бы умерла от голода, холода и болезней. Кто бы за ней ухаживал? Кто бы заботился о ничейной девочке?
- Пусть о ней заботятся рыцари Ордена, - велели старейшины деревни, - они ведь забирают себе детей для обучения. Вот, пусть и эту забирают.
И тут Нок еще раз повезло. В замках Ордена ее не взяли. Высокие люди в длинных кольчугах и больших плащах осмотрели ее и сказали, что толку с такой малявки не будет, что она глупа, как пробка. Таким образом, Нок и попала вместе с караваном в Линн. И ее нашла мама Мабуса, которая как раз задумала выгодное дельце - вырастить девочку для храма Богини Любви.
Вот оно, везение. Вот она, благосклонность Богини Судьбы. И чего еще гневить духов и просить у них? В ночь большого полнолуния, когда Маниес станет круглым, серебристым и повиснет над самой бухтой, а Аниес превратится в тонкий серп и спрячется где-то за городским холмом - в эту самую ночь будет праздник Золотых колокольчиков. Праздник, во время которого вспоминаются перед духами Днагао все просьбы людей и все их молитвы.
Вот тогда мама Мабуса отведет Нок в храм богини Набары, получит мешочек золота - золота с далекой Суэмы. Монеты из этих земель самые тяжелые и самые ценные. Вот сколько платят за хорошую девочку, на плече которой есть шесть цветочков, нанесенных жрецом и символизирующих, что ее любовь еще не принадлежала никому.
Ей, девочке-сироте из бедной деревни очень повезло. Просто неслыханно повезло. Судьба выдала ей один из самых добрых жребиев. И совсем скоро тоненькие жрицы храма Богини Любви, чьи ушки украшены крошечными золотыми сережками, а в носах поблескивают золотые колечки, символ принадлежности к храму - совсем скоро жрицы выкупают Нок в ароматной, розовой воде, расчешут длинные черные волосы и заплетут во множество тонких косичек. И на каждую косичку оденут по коралловой бусине. На ноги и на руки Нок получит новые золотые браслеты, а на тело, умащенное ароматными маслами - яркую тунику из прозрачной ткани, расшитую золотыми нитками и белым бисером. И ее девственность будет выставлена на городской торг, и самый богатый, самый состоятельный сможет купить первую ночь с новой жрицей Храма Богини Любви Набары. Только после первой ночи Нок получит новое имя - то имя, которым назовет ее мужчина, купивший первую ночь.
После этого Нок никогда больше не сможет покинуть храма Богини. По-крайней мере, до тех пор, пока на ее любовь будут покупатели. Что станет после - Нок не задумывалась. Да и чего ломать голову над тем, что будет через много-много лет? Уже сейчас все складывалось как нельзя лучше, потому незачем гневить духов лишними просьбами. И так ей слишком много выпало удач.
Оставалась непонятной судьба Травки - маленьких девочек, не достигших шестнадцати лет, не пускают на порог Храма. Вообще женщин-не-жриц не пускают. Это плохая примета, дурной знак - женщина около храма Богини. Набара ревнива и своевольна, она может прогневаться на город, если рядом с ее владениями появятся женщины, не служащие ей. Женщины-соперницы. Те, кто тоже дает свою любовь мужчинам, но не в ее храме.
Возможно, жрец свяжет новенькую Нок с Травкой, и она должна будет заботиться о храмовой девочке Без Имени. Тогда Травка так и останется на Корабельном дворе мамы Мабусы.
Бубенцы в храмовом саду все так же тихо названивали, словно напевали известную только им мелодию. Ветер приносил со склонов запахи можжевельника и - совсем немного - горькой полыни. Побелевшее солнце залезло почти в самый центр неба и стало маленьким и злым. Пора, пора возвращаться, чтобы успеть на общую молитву.
Из храма, медленно ступая, появилась старая женщина в длинной черной юбке, по краям которой были нашиты мелкие ракушки. Такие же ракушки чуть отливали перламутром с длинного ситцевого шарфа, накинутого на плечи. Многочисленные бусы из раковин, сушеных ягод и дерева сухо пощелкивали от каждого шага женщины.
Лицо ее, коричневое, выжженное солнцем, казалось вырезанным из темного дерева. Резкие складки у носа и пара вертикальных складок на лбу. Мелкие морщины у глаз - и все. Гладкая кожа, темная и безупречная. И все же с первого взгляда становилось понятно, что солнце поднималось слишком много раз над обладательницей гладкой кожи, и счет ее дням давно потерян, и никто не скажет, как давно она появилась в этих краях.
Ведунья Хамуса давным-давно жила в лесу на соседнем холме. И давным-давно приходила в храм города Линна. Ее предсказания сбывались, и потому ей всегда верили. Правда, предсказывала она неохотно и не каждому. Долго вглядывалась в лицо просившего, словно читала на нем сокрытое в сердце человека, после качала головой и хриплым, каркающим голосом отказывала:
- Что я тебе предскажу, добрый человек? Твоя судьба в твоих руках, а я старая стала и не подскажу, как ее удержать...
Но если уж Хамуса бралась ворожить о будущем, то слова ее непременно сбывались. Всегда.
Увидев ведунью, Нок и Еж торопливо вскочили, несколько раз поклонились и застыли с опущенными глазами.
- А-а, деточки, - медленно спускаясь, проговорила Хамуса.
Постучала несколько раз сучковатой палкой о деревянные ступени, перекинула за спину часть черных длинных кос, отчего бубенцы на их концах жалобно звякнули. Снова заговорила:
- Жарко-то сегодня будет. Тут, наверху, еще ветер, да около моей хижины прохладно. А в городе жуть, что твориться. Купец Хонут много людей привел этой ночью в город, теперь на торг выставил. А кто в такую жару-то придет на площадь? Время сбивать цену с рабов, вот, что скажу я вам, деточки. А ты, Нок? Скоро, скоро эти голубые глазки подведут черным, в эти маленькие ушки проденут золотые сережки, и ты, деточка, станешь служить Набаре. Все мы зависим от этой Богини, все в жизни начинает свой путь от ночи любви. Даже земля на склонах холмов слишком любит небо, от того и рождаются ручьи в ее чреве.
Хамуса подошла совсем близко, и Нок почувствовала резкий запах трав, исходящий от женщины. Горьких и терпких трав.
- У тебя удивительные глаза, девочка. Мама Мабуса не прогадала, когда покупала тебя. Где еще найдешь такую темноголовую, смуглую девочку с глубокими синими глазами? Такую тоненькую, с такими черными бровями, разлетающимися точно крылья у бабочки? Не удивлюсь, если твой первый мужчина назовет тебя Бабочкой. Это имя как раз для тебя, дитя. Подними-ка глаза, посмотри на меня. Да не бойся, я не стану ругать. Ишь, какие глубокие глазищи, как вода в нашей бухте в ненастную погоду. Кто может устоять против таких глаз? Дорого, ох дорого достанется кому-то твоя первая ночь, Нок. Приходи ко мне завтра на рассвете, я кину для тебя кости и предскажу твое будущее. Да пошлют тебе духи Днагао удачи, милая девочка.
