Хоббит. Путешествие по книге - Олсен Кори (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Поэтому в данной книге я изо всех сил старался сосредоточиться исключительно на «Хоббите» до Этапа ассимиляции. Практически все ссылки на «Властелина колец» – а их совсем немного – вынесены в сноски. Рассуждая о кольце, я нарочно пишу это слово с маленькой буквы, потому что подразумеваю кольцо-невидимку Бильбо, а не Кольцо Всевластья. Я ни разу не называю Некроманта Сауроном, а Одинокую Гору – Эребором; я использую только те имена и топонимы, которые читатель встречает под обложкой «Хоббита». По тем же причинам я нигде не упоминаю о Шире или о городках Хоббитон и Байуотер, потому что они – тоже названия более позднего периода и ни разу не возникают на страницах собственно «Хоббита» [4]. Возможно, в следующий раз и в следующей книге я займусь разбором «Властелина колец». Но в этой нам с вами более чем достаточно только «Хоббита» – в нем есть что обсуждать.
Что еще почитать по теме
На протяжении многих лет немало исследователей Толкина создали по этой теме превосходные работы. Если вы хотите больше узнать о «Хоббите», то я настоятельно рекомендую вам две книги: «Аннотированный „Хоббит“» Дугласа А. Андерсона и «История „Хоббита“» Джона Д. Рейтлиффа [5]. Две эти работы обязательны к прочтению; сколько их ни хвали, все мало будет. Я глубоко обязан обоим ученым за их упорный труд; их книги неизмеримо обогатили толкинистику в целом и мое понимание «Хоббита».
1. Превосходный и дерзновенный хоббит. Нежданные гости
Натура Бильбо. Столкновение двух миров
Первая фраза «Хоббита» – «Жил-был в норе под землей хоббит» – это не просто начало рассказа, не только точка отсчета, с которой начинается книга, но и зернышко, из которого проклюнулась вся история о Бильбо. Сам Толкин частенько рассказывал о том знаменитом мгновении, когда зародилась эта маленькая книга (а с ней и литературная карьера Толкина). Он проверял экзаменационные сочинения студентов, сидя в кабинете за столом у себя дома, и, что неудивительно, ужасно скучал. И вот в конце одной из контрольных тетрадей Толкин наткнулся на неожиданное и приятное зрелище: совершенно пустую страницу. По словам Толкина, он испытал такое облегчение, что едва не поставил владельцу тетради дополнительный балл. Повинуясь порыву, Толкин нацарапал на чистом листе впоследствии знаменитую фразу. Позже он говорил: «Сам не знаю, почему это написал». А стоило ему написать фразу, как он почувствовал, что просто обязан непременно выяснить, кто же такие эти хоббиты.
Если слово «хоббит» было читающей публике в новинку, то мир, который Толкин описывает в начале книги, место, которое хоббиты считают своим домом, читателю кажется хорошо знакомым и очень уютным. Конечно, у хоббитов имеются отличительные черты: например, малый рост, мохнатые ножки, которым и обувь не нужна, и традиция жить в норах. Но хотя Бэг-Энд – маленькая нора с круглой дверцей, «стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром» – и это место любого читателя двадцатого века заставит почувствовать себя как дома. Возможно, хоббиты выглядят непривычно, однако рассказчик уверяет нас, что «волшебного в них тоже, в общем-то, ничего нет». Они обычный народец, который любит повеселиться, выпить и поесть. Хоббиты обитают в уютном и простом мире, не ведающем тревог, мире уюта и покоя, мире, в котором нет ничего чужого или тревожного, – словом, в мире, который так и манит к себе читателя.
Семья Бэггинсов – яркие представители самой сути хоббичьего мира с его уютом и покоем. Соседи считают их «очень почтенным семейством» и одобряют полнейшую предсказуемость их поступков. Бэггинсы напрочь лишены авантюрной жилки. Они «никогда не позволяли себе ничего неожиданного; всегда можно было угадать заранее, не спрашивая, что именно скажет тот или иной Бэггинс по тому или иному поводу». Мир Бэггинсов – сонный, домашний мир, в нем больше всего ценят покой и благополучие. Посреди этого уютного мира восседает Бильбо Бэггинс, прохлаждается перед дверцей своей великолепной хоббичьей норки, праздно покуривает трубочку и говорит: «Торопиться некуда, целый день впереди!» Таким Бильбо впервые предстает перед нами – воплощение хоббичьей респектабельности и безмятежного, покойного житья-бытья.
В эту мирную сценку на задворках вселенной, «в те далекие времена, когда было меньше шума и больше зелени», вторгается волшебник Гэндальф. Он являет собой полную противоположность Бильбо: таинственный и жутковатый, непонятно, откуда он и зачем явился. Гэндальф не только странствует и переживает приключения, но, совершенно очевидно, вовлекает в них других; Бильбо слышал толки о том, что именно по милости Гэндальфа «столько тихих юношей и девушек пропали невесть куда, отправившись на поиски приключений». Бильбо также наслышан, что Гэндальф – отменный рассказчик и на празднествах он излагает «дивные истории» обо всяких неведомых чужеземных чудесах, например «про драконов и гоблинов, великанов и спасенных принцесс и везучих сыновей бедных вдов». Однако Гэндальф не только рассказывает чужие сюжеты, но и воплощает свои: «Истории и приключения вырастали, как грибы, всюду, где бы он ни появлялся». Поэтому стоит ли удивляться, что книга, которую мы читаем, – это еще одна история с приключениями, завязавшаяся, стоило лишь появиться Гэндальфу.
Встреча Бильбо и Гэндальфа в первой сцене книги знаменует столкновение двух миров: безмятежного и предсказуемого мира мистера Бильбо Бэггинса из Бэг-Энда, что Под Холмом, и таинственного, опасного и полного неожиданностей мира приключений, которые разражаются везде, где бы ни появлялся Гэндальф. Вторжение этих приключений в мирное и благоустроенное житье-бытье Бильбо, в его уютный дом – это и составляет содержание первой главы «Хоббита».
Событие вполне обыденное и благопристойное: чаепитие. Для Бильбо оно во многих отношениях становится неожиданной пирушкой с нежданными гостями, как гласит название главы. Прежде всего, Бильбо и понятия не имел, что устраивает чаепитие и зовет гостей. Он напрочь забыл об обещании, впопыхах и не вполне искренне данном Гэндальфу накануне, а уж появление гномов для него и вовсе неожиданность. «Гостей он любил, – сообщает нам рассказчик, – но он любил знакомых гостей и предпочитал приглашать их сам». Благопристойное чаепитие очень быстро превращается в нечто совершенно иное, для Бильбо – тревожное, непривычное и будоражащее. Если поначалу нежданные гости устроили Бильбо пренеприятную суматоху, то затем его «выбивают из колеи» и наконец обрушивают на него непреодолимую и нежелательную данность: на голову Бильбо «свалилось нежданно-негаданно самое что ни на есть скверное приключение». Вторжение нежданных гостей приводит к любопытным последствиям. То, что разворачивается перед нами, – не просто сотрясение предсказуемого и спокойного мирка Бильбо, которое происходит, когда орава гномов вламывается к нему в дом, съедает подчистую все его кексы, пироги и прочую снедь и переворачивает вверх дном уютную и опрятную норку. Мир Бильбо не просто переворачивается, он еще и преображается. Тихая, ярко освещенная и чистенько прибранная гостиная превращается в темную залу, где устраивают свой совет гномы и маг.
В ходе пирушки возникает одна небольшая, но значимая интерлюдия, которая прекрасно иллюстрирует метаморфозу мира Бильбо и его домашнего уклада: это сценка, где Торин и Гэндальф, покуривая трубки, состязаются в пускании дымовых колец. Вспомним, что в самом начале «Хоббита», когда Гэндальф только появился, Бильбо на досуге покуривал трубочку на лужайке перед домом. В этой первой сцене Толкин подчеркивает, что курение трубки связано с отдыхом, покоем, уютом и благостным расположением духа, – ведь Бильбо поначалу приглашает Гэндальфа посидеть с ним и угоститься табачком. Однако дымовые кольца, которые пускают Торин и Гэндальф, несомненно, имеют магическую природу и, более того, выглядят слегка угрожающе. В отличие от дымовых колечек из трубки Бильбо, которые лениво уплывают за Холм, дымовые колечки Гэндальфа хищно охотятся за Ториновыми и проскакивают сквозь них: «Гэндальф оказывался проворнее». Дымовые колечки, которые еще недавно ассоциировались с мирным и почтенным досугом, теперь зловеще плавают над головой у Гэндальфа и придают ему «таинственный и по-настоящему колдовской» вид. Когда приключения и магия вторгаются в жизнь Бильбо, то затрагивают даже самые мирные и обыденные ее мелочи, превращая их в непостижимые и чудесные. Гэндальф снова выступает здесь не только как рассказчик, но и как творец.
