Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник) - Майер Стефани Морган (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
За два урока я запомнила несколько лиц в каждом классе. Всякий раз находился кто-нибудь посмелее остальных – называл свое имя, спрашивал, нравится ли мне Форкс. Я старалась проявлять дипломатичность, а чаще просто врала. Зато карта мне ни разу не понадобилась.
Одна девушка сидела со мной и на тригонометрии, и на испанском, а потом мы вместе отправились обедать в кафетерий. Она была худенькой и невысокой, на несколько сантиметров ниже моих ста шестидесяти трех сантиметров, но из-за темной шапки буйных кудрей разница в росте почти не чувствовалась. Я не запомнила ее имени, поэтому только улыбалась и кивала в ответ на болтовню об учителях и уроках. В смысл слов я не вникала.
Мы устроились в конце длинного стола вместе с ее подругами, которых она тут же познакомила со мной. Имена я забыла сразу же, как только услышала их. Девушки явно восхищались своей подругой, которая отважилась заговорить со мной. С другого конца зала мне махал парень с английского, Эрик.
Вот там-то, в кафетерии, пытаясь поддерживать разговор с семью любопытными незнакомками, я и увидела их впервые.
Они сидели в углу кафетерия – в самом дальнем от меня, противоположном углу длинного зала. Их было пятеро. Они не разговаривали и не ели, хотя перед каждым стоял поднос с нетронутой едой. В отличие от большинства других учеников, они не глазели на меня, поэтому на них можно было смотреть, не опасаясь столкнуться взглядом с заинтересованной парой глаз. Но вовсе не то, что я перечислила, привлекло и задержало мое внимание.
Между ними не наблюдалось ни малейшего сходства. Из трех парней один – здоровенный и мускулистый, как штангист-профессионал, с темными кудрявыми волосами. Второй – выше ростом, тоньше, но с развитой мускулатурой, медовый блондин. А третий – не такой крепкий, но высокий, с растрепанными волосами оттенка бронзы. В нем было больше мальчишеского, чем в остальных, которые походили скорее на студентов или учителей, чем на школьников.
Девушки были полной противоположностью друг другу. Высокая отличалась скульптурной стройностью. У нее была прекрасная фигура вроде тех, которые красуются в купальниках на обложке «Спорт иллюстрейтед» и больно бьют по самооценке любой девушки, случайно оказавшейся в той же комнате. Ее золотистые волосы мягкими волнами ниспадали до пояса. Вторая девушка была похожа на эльфа – невысокая, донельзя худенькая, с мелкими чертами лица. Ее иссиня-черные коротко подстриженные волосы торчали во все стороны, как иголки.
И все-таки кое-что объединяло всех пятерых. Их лица были белыми, как мел, бледнее, чем у любого школьника в этом городе, не знающем солнца. Бледнее, чем у меня, альбиноски. Цвет волос у всех пятерых был разный, а цвет глаз – одинаковым, почти черным. И густые тени под глазами, темные с лиловым оттенком – как после бессонной ночи или перелома носа. Однако их носы, как и остальные черты лица, были прямыми, четкими, совершенными.
Но не поэтому я смотрела на них, не в силах оторвать взгляд.
Я уставилась на них в упор потому, что их лица, такие разные и такие похожие, были невероятно, нечеловечески прекрасны. Такие лица можно встретить разве что на тщательно отретушированных снимках в журнале мод. Или на картине какого-нибудь старого мастера, изображающей ангела. Трудно было сказать, кто из них красивее – возможно, безупречная блондинка или парень с бронзовой шевелюрой.
Все они ни на кого не смотрели – ни в своей компании, ни на других учеников, вообще ни на что не смотрели, насколько я могла судить. На моих глазах невысокая девушка встала, взяла свой поднос с неоткрытой газировкой и нетронутым яблоком и направилась прочь свободным легким шагом танцовщицы, словно шла по подиуму. Пораженная ее гибкой грацией, я смотрела, как она выбросила свой поднос в мусорный бак и с ошеломляющей скоростью выскользнула в коридор. Я перевела взгляд на остальных, по-прежнему сидевших на месте.
– Кто это? – спросила я девушку, имя которой забыла, но помнила, что сидела с ней на испанском.
Она обернулась посмотреть, о ком я говорю, хотя, вероятно, уже догадалась по моему голосу, и вдруг ей ответил взглядом он – самый хрупкий, больше остальных похожий на мальчишку и, наверное, самый младший из них. Долю секунды он смотрел на мою соседку, а потом метнул взгляд темных глаз на меня.
Он отвел его сразу же, гораздо быстрее, чем я, хотя в приливе смущения я моментально потупилась. Этот краткий, как вспышка, взгляд, был совершенно равнодушным, словно моя соседка произнесла его имя, а он машинально отреагировал.
Она смущенно захихикала и тоже уставилась в стол.
– Это Каллены – Эдвард и Эмметт, рядом с ними – Розали и Джаспер Хейл. А та, что ушла, – Элис Каллен. Все они живут вместе, у доктора Каллена и его жены, – шепотом объяснила она.
Я мельком глянула на красавца, который теперь сидел, уставившись в свой поднос, и длинными бледными пальцами расщипывал на кусочки бублик. Его подбородок быстро двигался, но идеально очерченные губы оставались почти сомкнутыми. Остальные трое по-прежнему не смотрели на него, но мне казалось, он что-то тихо говорил им.
Странные, редкие у них имена, думала я. Слишком старомодные, сейчас так не называют. А может, здесь, в маленьком городке, такие имена – обычное дело? Только теперь я наконец вспомнила, что мою соседку зовут Джессикой. Обычное имя. Дома в Финиксе у нас на уроках истории было сразу две Джессики.
– Они… очень симпатичные, – это явное преуменьшение далось мне с трудом.
– Точно! – снова захихикав, согласилась Джессика. – Вот только они все время вместе – то есть Эмметт и Розали, Джаспер и Элис. И живут вместе.
Я с неудовольствием отметила, что в ее словах нашли отражение шок и осуждение, с которыми относились к этой семье все жители городка. Но если уж говорить начистоту, о таких отношениях ходили бы сплетни даже в Финиксе.
– Кто из них Каллены? – спросила я. – На родственников они не похожи.
– А они и не родственники. Доктор Каллен еще молодой, ему под тридцать или чуть больше. Все его дети – приемные. Хейлы, блондины, – близнецы, брат с сестрой, они временно воспитываются в семье доктора.
– Для воспитанников они выглядят слишком взрослыми.
– Сейчас – да, Джасперу и Розали уже восемнадцать, но с миссис Каллен они живут с тех пор, как им исполнилось восемь лет. Она приходится им теткой – кажется, так.
– Наверное, они очень хорошие люди, раз взяли на себя заботу обо всех этих детях, хотя сами еще совсем молодые.
– Наверное, – нехотя признала Джессика, и у меня сложилось впечатление, что доктор с женой ей чем-то неприятны. Судя по взглядам, которые она бросала на их приемных детей, я предположила, что причиной тому – зависть.
– Я слышала, миссис Каллен не может иметь детей, – добавила она, словно это умаляло поступок супругов.
Пока мы болтали, я то и дело бросала взгляд в сторону стола, за которым сидело это странное семейство. Все четверо по-прежнему смотрели куда-то в стену и ничего не ели.
– Они всегда жили в Форксе? – спросила я, подумав, что обязательно обратила бы на них внимание, приезжая на лето.
– Нет, что ты! – судя по голосу, Джессика считала, что это должно быть ясно даже мне, недавно приехавшей в город. – Они всего два года как переселились сюда откуда-то с Аляски.
На меня накатили и досада, и облегчение. Досада оттого, что, несмотря на всю красоту, они чужие и явно не признанные здесь. А облегчение – потому что я не единственная вновь прибывшая и, уж конечно, по любым меркам не самая примечательная.
Пока я разглядывала их, младший из Калленов вдруг поднял голову и встретился со мной взглядом, и на этот раз на его лице отразилось явное любопытство. Я поспешно отвела глаза, но мне показалось, что в его взгляде мелькнуло что-то вроде несбывшейся надежды.
– Тот рыжеватый парень – кто он? – спросила я. Краем глаза я продолжала наблюдать за ним, а он – за мной, но он не глазел с неприкрытым любопытством, как остальные ученики сегодня, а казался слегка разочарованным. Я снова потупилась.
