Город Змей - Шэн Даррен (книги без регистрации txt) 📗

Вздохнув, я убираю фото обратно в ящик и оставляю эту головоломку до следующего раза. Впереди много дел. Я умер не больше чем на три дня, но многое могло случиться даже за этот небольшой период. Пришло время наверстать упущенное, снова утвердить свой авторитет и дать людям знать, что Кардинал вернулся из мертвых… в который раз.

Глава вторая

РЕЛИКВИЯ

Самая эксклюзивная в городе частная лечебница Сольверт расположена в тихом углу Садов Кончиты, парка, созданного во времена Фердинанда Дорака. Жена Дорака, Кончита, однажды попросила его сделать к ее дню рождения что-нибудь красивое и необычное. В ответ он и создал этот парк. Когда дело касалось Кончиты, он становился сентиментальным старым простофилей.

Кардинал оставил трастовый фонд, чтобы платить за содержание парка, и я тоже принимаю в этом участие, делая собственный ежегодный взнос, возмещающий недостачи, отдавая дань памяти Кончиты Кубекик, которая была моим близким другом.

Томас высаживает меня у входа в Сольверт. Меня узнают сразу же, как только я вхожу, и все служащие стараются выглядеть занятыми — никому не охота связываться с таким отъявленным гангстером, как я. Наконец я ловлю медсестру и прошу провести меня к Форду Тассо. Она нервно сглатывает и несется впереди, показывая путь. Я сам могу его найти, но им не нравится, когда посетители ходят без присмотра. Форд не единственный бывший гангстер в их списках.

Форд сидит в кресле-каталке под густым деревом, наслаждаясь весенним утром. Даже со спины он производит сильное впечатление — как всегда, широк в плечах и похож на скалу. Я серьезно полагался на Форда, когда вступил в должность. Я бы до сих пор зависел от него, если бы инсульт не прервал его активность.

Я жестом отпускаю медсестру и кашляю, чтобы обозначить свое присутствие.

— Нет нужды устраивать припадок коклюша, — хрипит Форд, — у меня с ушами все в порядке, как и раньше. Я слышал, как ты подходишь.

— Привет, старый друг. — Я наклоняюсь, чтобы пожать его левую руку. Его гранитные черты не смягчило время. Если уж на то пошло, с неподвижным с одной стороны лицом он выглядит еще суровее, чем всегда. Удар сильнее поразил правую часть, парализовав лицо и руку и почти выведя из строя ногу. Когда это необходимо, он может передвигаться самостоятельно, но ходит медленно и неуверенно, тяжело волоча правую ногу.

— Вы, должно быть, сильно в дерьме, если пришли сюда, — хрипит он.

Я криво улыбаюсь. Мы оба знаем, что я не стал бы тратить время на дружеский визит.

— Сильнее некуда.

Он поворачивается, чтобы взглянуть на меня, и ждет. Со времени удара прошло четыре года. Шесть месяцев он не мог говорить. Постепенно научился произносить звуки, хотя сначала его произношение было таким плохим, что даже сиделка, проводившая с ним двадцать четыре часа в сутки, не могла понять его. После неисчислимых часов тренировок и лечения он сам выучился говорить заново. Речь его медленна, но гораздо более разборчива, чем бывает в подобных случаях. В первый год доктора думали, что он не выживет. Я считал иначе. Смерть должна побороться с Фордом Тассо полных двенадцать раундов, прежде чем выбьет его с ринга.

— Как жизнь? — спрашиваю я.

— Неплохо. Все еще на секс-терапии. Пару дней назад у меня была эрекция целых две минуты. Пока лучший результат.

— По-прежнему отказываешься от виагры? — усмехаюсь я.

— Не верю я в это дурацкое шаманство. Да и нет необходимости.

— Почему ты огорчаешься насчет своей сексуальной силы? — спрашиваю я. — Не похоже, что ты собираешься предпринимать здесь какие-то действия.

— Люблю быть готовым ко всему. — Он сопит, потом смотрит на меня левым глазом (второй глаз не видит, но он отказывается носить повязку). — Ладно, хватит о ерунде. Что стряслось?

— Ты слышал про Джико?

— Он и Кахал убили вас и захватили власть. Но это продлилось недолго.

— Им это никогда не удастся, но речь о другом. Джико и Кахал были двумя лучшими моими помощниками. Я думал, что могу положиться на них.

— Может, их сгубила алчность, — делает предположение Форд, скребя серую кожу своего правого запястья. В правой стороне тела у него плохая циркуляция крови, и он должен постоянно работать мускулами.

— Нет, — бормочу я, — ими руководил страх. Они думали, что я вышел из-под контроля. Стал слабым звеном. Если мои ближайшие помощники не верят в меня…

Форд медленно кивает.

— Я слышал, что в городе неспокойно. Расскажите мне подробнее.

Я сообщаю ему обо всем, что произошло со времени моего последнего посещения два года назад. Город накануне волнений. Старые банды раздроблены, формируются новые, постоянно происходят стычки. Я старался установить порядок, но они просто не обращают внимания. Я — наиболее могущественная сила в городе, но мне не повинуются так, как повиновались Дораку. Люди боятся меня, но не уважают.

Форд молча слушает. Когда я замолкаю, он обдумывает ситуацию, потом спрашивает:

— А виллаки?

— Ведут себя тихо. Я уверен, что они стоят за многими беспорядками, но делают это хитро, не раскрывая карт.

Форд усмехается:

— Еще много лет назад я говорил Кардиналу, что их надо уничтожить, но он всегда благоговел перед ними.

— Дело не только в священниках. Мне противостоят и другие, люди, которые никогда не посмели бы пойти против Дорака. Один из них — Эжен Даверн.

— Парень, который стоит во главе ККК? — удивленно спрашивает Форд.

Клуб «Крутые Кошечки» всегда был сборищем фашистов, но во времена Форда нам не приходилось о них беспокоиться. Всего лишь богатые белые парни, которые много болтали. Абсолютно безобидные.

— Эжен продвигается вверх по лестнице. В последние годы он занимался объединением господствующих банд. Теперь они называют себя клуксерами. — Я усмехаюсь при виде гримасы, которую скорчил Тассо. — Действительно дурацкое название. Но они опасны. Отказались от капюшонов и горящих крестов. Постоянно расширяются. Даверн никогда не спрашивал моего благословения или одобрения. Он — независимый менеджер, а остальные лишь выполняют его указания.

— Так ликвидируйте его! — рявкает Форд. — Предрассветная облава, море трупов, голова Даверна на блюде… это несложно.

— Мы так уже не действуем, — вздыхаю я, — корпорация переходит на лояльные методы. Устранение Даверна отбросит нас назад лет на десять или даже на пятнадцать.

— А может, дело и требует обратного движения.

— Я понимаю. Но… — Я не знаю, как ему объяснить. Кровопролитие меня не останавливает, но я хочу победить с помощью интриг и коварства, а не за счет грубой силы. Игра должна оставаться интересной, раз придется развлекаться ею целую вечность. Страшнее всего для меня будет, если я проснусь однажды утром, впереди еще уйма времени — а делать уже нечего.

Форд читает мои мысли и невесело хмыкает:

— Вы должны смотреть на вещи трезво, Капак. Избавьтесь от своих врагов. Убейте тех, кто вам мешает. Будьте беспощадны. Это старый, но испытанный способ.

— Мудрый совет.

— Который вы проигнорируете… — Мы улыбаемся друг другу. Он понимает меня лучше, чем кто-либо, за исключением моего создателя. — Зачем приходить к старому хрычу вроде меня, если не собираешься слушать то, что тебе говорят?

Я пожимаю плечами:

— Я надеялся, что ты скажешь что-нибудь более конструктивное. Думал, что тихая и уединенная жизнь повернула твои мозги в сторону свежих мыслей.

— Нельзя научить старую собаку новым трюкам, — фыркает он, — кончайте валять дурака, Капак. Зачем вы сюда явились?

Как я и думал, он видит меня насквозь. Пришло время раскрыть карты.

— Я боюсь, Форд. — Пауза. — Я вижу призраков.

Форд не помнит Аюмарканов. Как и все в городе, он забыл о них сразу же после падения Кардинала. Но я рассказывал ему о них раньше, поэтому он знает, о ком я говорю.

— Теперь бывают недели, когда я вижу призраки Аюмарканов, — говорю я ему. — И Цзе был первым. И Цзе Лапотэр, настоящее имя Инти Майми, — одна из редких неудач Кардинала. Предполагалось, что он придет на смену Кардиналу, но не получилось. Красочная фигура. Он одевался в женскую одежду, сильно штукатурился и носил самые большие драгоценности, какие мог найти. Он был в толпе людей около «Скайлайта». Я пришел на встречу с деловыми партнерами, но пришлось ждать, чтобы попасть внутрь. Там торчала какая-то рок-звезда, и фанатки столпились перед ней. Пока я расслаблялся в машине, я увидел И Цзе. Он стоял в десяти или двенадцати футах в стороне и молча смотрел на меня. Сначала я не узнал его — прошло так много времени. Потом он поднял руки над головой и заревел: «Время пришло, друг Капак!»