Как леший домовым служил (СИ) - Вебер Алексей (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Сними его, или сразу башку открути! Только аккуратней, хозяйка живую голову заказывала! — крикнула женщина. Лопоуха охватил ужас. Он понял — еще чуть-чуть и его несчастная глупая голова будет висеть где-нибудь в чулане ведьмы. И самое страшное, что этот обрубок будет продолжать жить!
Когда тварь готова была его схватить, Лопоух вдруг вспомнил, что умел летать. Лет сто он уже не отрывался от тверди, но сейчас лучше было разбить свою голову в лепешку, чем отдать ее ведьме. Сильно оттолкнувшись от ствола, он взмыл вверх и почувствовал, что хватается за пустоту. Какое— то мгновение пытался удержаться, потом камнем рухнул вниз. Только у самой земли отчаянным взмахом рук удалось зацепиться за воздух. Задевая за верхушки кустов, он спланировал к речке, перелетев через воду, приземлился на ноги и быстрей зайца кинулся вверх по склону оврага.
Ночью, когда Лопоух, еще не успокоившись, нервно расхаживал по чердаку, перед ним материализовалась коренастая фигура старшего домового.
— Как служба? — поинтересовался он, мрачно оглядывая жилище подчиненного.
— Ничего, бывает и хуже, — пряча глаза, сказал Лопоух.
— Это точно! — подтвердил старшой и, насупившись, сообщил — Тут ко мне заходил кое-кто. Интересовались лопоухим придурком, который не в свои дела соваться любит. Я их отшил, конечно, но ты все-таки учти — когда лезешь, куда не просят, башку оторвать могут…
Заповедь «в чужие дела не соваться» Лопоух с тех пор усвоил крепко. Целыми днями он теперь просиживал на своем чердаке и без особой необходимости старался не выходить даже за пределы подъезда. А за стенами его убежища уже хозяйничала осень. Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. Зарядили мелкие моросящие дожди, и в такую погоду чердак стал казаться уютным. Лопоух уже со страхом представлял, каково бы было ему сейчас в сыром холодном дупле. Постепенно он начал замечать и другие преимущества городской жизни. Один из новых приятелей, потомственный домовой Штепсель, научил пользоваться телевизором. Теперь Лопоух часами просиживал перед экраном в квартирах, хозяева которых поздно возвращались с работы. А иногда они вместе со Штепселем крутили видеомагнитофон. Владелица этого чуда техники вечерами, как правило, куда-то уезжала, и домовые до глубокой ночи могли смотреть фильмы на любой вкус. Правда, вкусы у них были разные. Штепсель любил боевики с погонями и перестрелками, а Лопоух предпочитал фильмы о путешественниках с красивыми видами гор, джунглями и настоящими животными.
Произошли изменения и в личной жизни Лопоуха. На одном из «лунных бдений» он нашел себе подружку. Традиционные сборища в ночь на полнолуние обычно происходили на верхних этажах недостроенного или пущенного на слом дома. Со всех окрестных чердаков и подвалов собирался народец, о котором люди знали только из сказок. Домовые, черти, кикиморы веселились с полуночи до первого автобуса, заменявшего в городе петушиный крик. На одном из таких сборищ Лопоух и повстречал свою будущую сожительницу.
Русалочка по прозвищу Веретеница давно покинула родные северные озера. Попав в город, она поначалу мечтала стать ведьмой обольстительницей, но что-то у нее на этом поприще не сложилось, и Веретеница с досады подалась в кикиморы. Впрочем, она еще не теряла надежды попасть в высшее общество. Одевалась Веретеница по последней моде, говорить старалась как уроженка столицы, хотя некоторые словечки все-таки выдавали ее дремучее происхождение. На домовых она с высоты своего русалочьего роста смотрела, как на недостойную внимания нелепость. Даже черти, слывшие ловеласами, не могли найти подход к этой капризной особе. Кикиморы недолюбливали заносчивую товарку, и в затянувшемся ожидании выгодной партии Веретеница стала страдать от одиночества. Тут ей и подвернулся Лопоух. Хотя этот чудаковатый домовой совсем не соответствовал идеалу бывшей русалки, она почему-то выделила его среди остальных и вскоре перебралась к нему на чердак, превратив холостяцкую берлогу в уютное семейное гнездышко.
Лопоух почти перестал вспоминать лес. Бессмысленность существования уже не угнетала как раньше. Временами он даже философствовал о важной роли домовых в городской цивилизации. Но какая-то смутная тревога не покидала бывшего лешего. Временами казалось, что он видит длинный скучный сон и никак не может проснуться. Обострилось это чувство к концу зимы. В том году она выдалась на редкость длинной и унылой. Мир словно утратил все краски. Серое небо висело над такими же серыми домами и грязным снегом. По улицам, разбрызгивая коричневую кашу, сердито урча, проносились грязные машины. Все больше времени Лопоух проводил теперь перед видеомагнитофоном. За экраном его ждал другой мир, где ярко светило солнце, шумели зеленые леса, плескались лазурные лагуны. Фильмы помогали хотя бы на время забыть о скучной городской зиме. Этого никак не могла понять Веретеница, которую все больше раздражала киномания сожителя.
Наконец наступила весна, однако начало ее принесло только разочарования. Небо над городом по-прежнему оставалось грязно-серым. Из-под стаявшего снега вылезли накопившиеся за зиму нечистоты. Но ветер доносил издалека запахи пробуждающейся земли, и Лопоуху снова захотелось повидать родные места.
В один из дней, когда небо стало по-настоящему весенним, он собрался в загородную прогулку. В электричке постарался пробиться к окну. Еще с прошлой ночи воображение рисовало картины возвращения. Представлял, как появятся отдельные группы деревьев, как их будет все больше и больше. И, наконец, он увидит лес! Но город никак не хотел отпускать. Казалось, поезд едет слишком медленно. За окном тянулись бесконечные ряды домов, уродливые одноэтажные строения, одинаковые платформы полные людей. Иногда появлялись жиденькие перелески, но их снова сменял городской пейзаж. Лопоух уже начал бояться, что за прошедший год город захватил всю Землю и в мире теперь нет ничего кроме домов, асфальта и мусора. К счастью, его страхи не оправдались, и на втором часу путешествия за окном показалась сплошная стена леса.
Свою станцию он узнал сразу. Когда вдали смолк гул уходящей электрички и несколько дачников исчезли за поворотом тропинки, Лопоух остался совсем один. Со всех сторон нахлынули весенние запахи. Спрыгнув с платформы, он почувствовал под ногами живую землю и как подобает настоящему лешему, пошел вперед, не разбирая тропинок. Но теперь это не получалось как раньше. Ветки хлестали по глазам, корни норовили поставить подножку, колючие кусты цеплялись за городскую одежду. Лопоух уже не чувствовал себя частью леса. После часовой прогулки он вымотался так, как в былые времена не уставал и за целый день. Устроившись отдыхать на поваленной березе, он с грустью думал, что слишком быстро стал здесь чужим. И вдруг до него донесся чей-то слабенький голосок, его поддержал другой, еле различимый в шуме ветра, а потом еще новые и новые голоса.
«Это же говорят деревья. Я еще не разучился их понимать!»
Голова даже закружилась от нахлынувших воспоминаний. Забыв обо всем, он слушал, как распускающиеся листья радуются своему появлению, как ветки елей рассказывают им о прошедшей зиме, как гудит пробудившийся муравейник. Солнце тем временем, повисев в зените, стало склоняться к закату.
«Возвращаться скоро, — спохватился Лопоух и тут пришла совершенно неожиданная мысль — А может и не надо никуда возвращаться?»
— Кхе, кхе. Какие гости пожаловали! — неожиданно послышалось сзади. Старик Корнедуб вынырнул откуда-то из-за спины и присел рядом.
— А ты откуда взялся?! — крикнул Лопоух, обнимая приятеля.
— Это ты откуда взялся? Я то живу здесь, — поправил его Корнедуб.
— Да вот заехал проведать, — смущенно пробормотал Лопоух.
— Это хорошо, что родные места не забываешь. Только смотреть здесь теперь особо нечего, совсем отощал лес. Еле выжили в эту зиму. Сухопень даже в спячку залег, как медведь. Иду будить. Вдвоем мы теперь остались…
— Как это вдвоем! — изумился Лопоух.
— А вот так! После твоего отъезда еще двое в город подались. Древомудр корни откинул. Кикиморы по поселкам пристроились. Одна только Долгоносиха осталась, но она теперь хромому прислуживает, который орешник захапал.
