Король Терний (СИ) - Атлед Элис "Atled Herself" (бесплатные серии книг txt) 📗
Вот и сейчас, мы сидели, он на восьмом, я на седьмом месте третьего ряда. Был второй акт, а ТриоаннуЙорнер, дочь ОрдэнаЙорнера, которую и играла Нэит, убили в битве еще в конце первого. То есть, смотреть мне тут было абсолютно не на что. Пытаясь скрыть зевок, я поднялась с места и направилась в туалет. Неожиданно меня схватили за руку. Я обернулась, не без испуга, и увидела, что это был мастер. Он хотел было что-то мне сказать, но отпустил мою руку и махнул, мол, иди. Я и пошла.
В коридоре, где и находились две двери с табличками «М» и «Ж», было пусто, за исключением стендов с артефактами. К слову, был это тот же коридор, через который люди заходили в зал. Закончив свои дела в туалете, я стала разглядывать стенды. Большинство артефактов представляли собой золотой хлам. Что-то из этого было результатами опытов учителя, когда первые два этажа еще не были заполнены звуками телефонных звонков, принтеров и печатания на клавиатуре. Также среди артефактов были украшения, драгоценные камни, головоломки, шкатулки и даже картины. Мое внимание привлекла маленькая золотая коробочка с плоскими кольцами по центру. На них были выгравированы незнакомые символы. Я, поколебавшись с мгновение, взяла коробочку в руки. Металл был прохладным. Кольца вращались, и, похоже, чтобы открыть ее, нужно было выстроить символы на кольцах в определенной последовательности. Можно было сунуть нос в одну из Книг Цикла и найти эти символы там, но можно было банально взломать коробочку, как сейф, на слух. Я поднесла предмет к уху и принялась вращать первое кольцо. Трудно было вычленить нужный щелчок среди воя актеров на сцене, от которых меня отделяли закрытые двери, но я это сделала. Похоже создатель не очень-то и сильно старался действительно что-то спрятать внутри, раз звук оказался таким громким. Следом на место встали и все остальные кольца. Я пальцем надавила на круглую кнопку в центре, и коробочка открылась.
— Ты, — раздался над ухом голос учителя, и я дернулась, пискнув от неожиданности и чуть не уронив головоломку. Он замолчал, ожидая, когда я приду в себя.
— Что, представление закончилось?
— Помнишь, что я тебе говорил не трогать…
— Да, артефакты, иначе я умру, я помню.
Он вздохнул и закатил глаза, показывая свое отношение ко всему этому без единого слова.
— Можно? — я, держа на ладошке открытую коробочку, указывала на нее пальцем. Ежедневно открывались все новые и новые грани моей наглости.
— Ладно. Почему ты ее взяла?
— Мне стало интересно, что внутри, — призналась я, выуживая золотой медальон. Покрутив его в руке, я не нашла в нем ничего примечательного, и засунула обратно в коробочку, убирая ту на свое законное место. — Но, похоже, тут нет ничего интересного.
Он хмыкнул.
— Нет, почему ты взяла именно ее? Почему не любую другую похожую безделушку?
— Они все… На них нет замков. Я могу легко их открыть. Это скучно.
— Ясно.
— Мы идем обратно в зал?
— Не имеет смысла, — он двинулся к выходу. — Осталось последнее действие, и я его терпеть не могу.
Я шла следом молча, стараясь не обратить лишний раз на себя его внимание. В таком напряженном молчании мы дошли до лестницы.
— Понимаешь, что за этим последует наказание?
— Да, — я действительно понимала. И заранее знала, к чему приведет мое решение.
— Сожалеешь о содеянном?
— Нет, — если бы время само отмоталось назад, я бы повторила все действие в действие.
— Почему?
— Мне было интересно. У меня было желание узнать, что находится внутри. И я сделала это. Без сожалений.
Он не ответил, и мы шагнули в темноту дома. Осветительные приборы зажигались сами по себе, на верхней полке за нами следило аж три кота. Один из них лениво зевнул и спрыгнул на пол. Учитель разулся и прошел к себе в комнату, прикрыв дверь. Из кухни ко мне подбежала моя кошка и принялась тереться о ноги.
— Что такое? Соскучилась?
Она издала непонятный звук, нечто смежное между мурчанием и мяуканьем. Что-то похожее на «мряук». Я прошла по коридору в кухню, она проследовала за мной и запрыгнула на стол.
— Только не делай так при учителе. Это я тебе все с лап спускаю, а вот ему это сильно не понравится.
Она на мгновение прикрыла глаза, будто все поняла и впредь будет осторожна. Поставив металлический чайник на газ, я решила, что сегодня следует заварить чай с гвоздикой, корицей и цедрой апельсина. Найдя нужную банку на полке, я насыпала две чайные ложки заварки в то ведро, что я зову своей кружкой. Вода не спешила закипать, и я стала разглядывать кошку. Она смотрела на меня своими умными глазами и ждала.
— Ры? — позвала ее я.
— Мряук.
Это была моя кошка. Все кошки и коты, что живут в «Терновнике» — коты учителя. И только эта кошка была моей. Я назвала ее Рысью из-за кисточек на ушах, которые достались ей от матери-мейнкуна. Отец ее был шотландцем, и от него ей досталось все остальное. А ее полосатый окрас с рыжими пятнами тут и там, который назывался, как сказала мне знакомая ветеринар, табби макрель, был тем, что соединяло в себе оба окраса ее родителей. И смотрелось это совсем не по-ведьмовски. Кроме того, это была единственная кошка, которую я пускала в свою комнату. Вдруг она, вернув тем самым меня обратно в сознание, спрыгнула со стола. В кухню вошел учитель с кипой бумажек и пергаментов в руках.
— Я все видел, — обратился он к кошке, а та, прижав уши, спряталась от него за меня. — Хитрая. Вся в хозяйку. Это твое наказание, — он положил бумаги на стол. — Они начали терять былой вид, так что перепиши их. Рукой.
— Ясно-ясно, никакой техники.
— На это тебе дается неделя. Не переписывай их по ночам, ночь тебе нужна чтобы спать…
— И чтобы гонять на шабаши, — перебила его я. — Извините.
— Вот. Переписывай днем, утром или вечером, но не ночью. Не хватало еще, чтобы ты уснула сидя на метле на высоте километра над землей.
— Ладно. Я поняла.
— И сделай мне чай. Как обычно, — опередил он мой вопрос, — и если не трудно, то принеси его в комнату.
Я кивнула, и он удалился. Учитель любил чай с молоком, но молока надо было добавлять совсем немного, буквально столовую ложку. Вообще, меня он редко о таком просил, это, должно быть, раз так четвертый за месяц. Ему проще сделать все самому, но, похоже, сейчас он немного занят.
Тем временем я отнесла бумаги к себе в комнату, заодно впустив туда Ры. Кошка сразу же заняла место у меня на кровати и свернулась клубком, готовая ко сну. Вернувшись в кухню, я сняла чайник с кипящей водой с огня. Вскоре по комнате разнесся душистый запах цедры цитруса и имбирных пряников. Взяв кружку учителя, я направилась к двери в его комнату и успела стукнуть всего раз, как дверь со скрипом приоткрылась. Задержавшись на секунду в коридоре и не обладая достаточной уверенностью в том, что я могу пройти в комнату, я услышала голос мастера.
— Входи, — сказал он, и я повиновалась.
Я не в первый раз была в его комнате, но, все же, я и не так часто тут появляюсь. Он не разрешает вот так просто заходить к нему и имеет на это полное право. Сам он, кстати, стоял у одного из книжных шкафов, коих тут насчитывалось великое множество, стоял спиной ко мне и что-то бегло искал в тяжелой старой книге.
— Поставь на стол, — не оборачиваясь бросил он мне.
Важно поставить кружку на подставку. В противном же случае на мебели могли остаться круги, которые вводили мастера в неистовство. Серьезно, у него на древних фолиантах нет ни пылинки, а тут чайные круги на столе. Было бы ужасно. Мимоходом я старалась повнимательнее все рассмотреть, пока я еще тут, пока ставлю кружку.
В центре была люстра с витражами. Что они изображали, было трудно понять, особенно стоя прямо под ней. На уровне моего плеча, изголовьем к окну, внутри которого разноцветные кусочки стекла складывались в розы, находилась кровать, на которой уже заняли свое место три кота. Чтобы на нее забраться, нужно преодолеть лестницу, каждая ступень которой представляла собой книжную полку. Книги здесь были везде, и тридцать процентов из них — авторства моего учителя. В них содержались различные записи о ходе его экспериментов, теории, их доказательства, описание открытых им явлений и заклинаний. Для меня они не представляли никакого интереса, ибо так хорошо магию я пока не знала. Но к концу обучения, я была в этом уверена, обязательно прочитаю хотя бы половину от написанного им. На письменном столе стояла только лампа, испускающая теплый свет. А теперь к ней присоединился и чай. Я помедлила еще немного, но все же развернулась и направилась к выходу. Уже выходя из комнаты, я услышала, как учитель пожелал мне спокойной ночи, и, ответив ему тем же, закрыла за собой дверь.
