Личный призрак (СИ) - Маслютик Алена (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Лета, так Лета, — покладисто согласился маг. — А я Ханар.
Девушка довольно кивнула и вышла на лестницу, а маг, чуть более резким, чем следовало, движением руки стер с пола не только рисунок, но и мелкие случайно оставленные царапины, и даже крошки сажи.
***
Частично разрешив недопонимание с Летой, Ханар отправился завтракать, и не важно, что обычные люди сейчас ужинали, первый прием пищи — всегда завтрак. Время близилось к ночи, но закат пятнал алым другую часть неба, а на этой, куда выходили окна северной башни, пробовали свои силы первые звезды.
Переступая порог, маг привычно щелкнул пальцами, и мягкий, чуть желтоватый свет магических ламп, расшвырял клочки тьмы по щелям, придавил тяжелой плитой, прижал столом к стене, рассовал по кастрюлям и сковородкам, прикрыв для сохранности крышками. Стало намного уютней и теплее.
Старика Зи на кухне не оказалось, но судя по тихому сопению с редкими но мощными вкраплениями храпа, доносящимися сквозь закрытую дверь кладовки, ревизия оставшихся продуктов шла полным ходом.
В кастрюльке на плите досыхала светло-серая жижа, не понятно чем бывшая изначально. Скорей всего когда-то, будучи еще крупой, эта застывшая масса мечтала стать вкусной и полезной кашей, что бы накормить всех страждущих и голодных в лице мага. Но после встречи с «умелым» кулинаром Зи, ее чистым порывам не суждено было сбыться, и окончила она свои дни, как большинство предшественниц, в помойном ведре. А завтрак снова пришлось изобретать самостоятельно.
Хлеб, присланный сегодня утром, лежал на столе, укутанный в полотенце, и источал просто одурманивающее аппетитный запах. А еще, если Ханару не изменяла память, в ледяном шкафу оставалось пол кольца колбасы, и вроде бы немного сыра. Маг открыл дверцу, из-за которой потянуло морозом, и испуганно вздрогнул от восторженного крика девушки, про которую успел забыть.
— Ух, ты, холодильник! В этом мире тоже есть холодильники?!
Если бы маг не поймал Лету за плечи, она бы не просто заглянула, влезла бы с ногами внутрь шкафа, желая повнимательнее изучить его устройство.
— Не мешай! — отодвигая в сторону, шикнул на нее чародей, — И вообще, долго открытая дверь расходует заряд.
Маг принялся выгружать продукты из глубины ледяного шкафа на обеденный стол. Нашлась даже позабытая банка варенья, как и для всякого пессимиста, на половину пустая.
— Сядь уже куда-нибудь! Не мельтеши! — раздраженно вздохнул Ханар, девушка вертелась рядом, путалась под ногами, едва успевая уворачиваться от локтей.
Смирившись Лета взобралась на стул, с противоположной стороны стола, ближе к стене и, подобрав под себя одну ногу, с любопытством начала оглядываться.
Кухня ей определенно нравилась, несмотря на неопрятный вид и излишек паутины, было в ней что-то по-домашнему уютное. Располагалась она в основании башни, а значит, повторяя ее форму, не имела углов. Пол состоял из крупных, тщательно обработанных и подогнанных каменных плит. Потолок в слое многолетней копоти, терялся где-то в полумраке. На стенах пучки трав висели так давно, что вместо пряности, распространяли запах пыли.
Половину кухни занимала плита из черного камня. Над ней, на толстых цепях, висела полка с различными кастрюльками-сковородками, и если судить по слою пыли, пользовались ими крайне редко. Завершали мебельный комплект посудный шкаф, с покосившейся дверцей, и два стола разделочный и обеденный. Последний выглядел наиболее чистым предметом меблировки.
Ах да, еще два кривоногих стула, на одном из которых сидела Лета, а на другой аккуратно, с опаской опустился маг, предварительно водрузив на столешницу тарелку с горкой бутербродов. Стул пронзительно заскрипел, но выдержал.
Облегчено выдохнув, Ханар взял бутерброд, но откусить не успел, девчонка начала задавать наиглупейшие вопросы.
— А на чем работает ваш холодильник? — и тут же не дождавшись ответа. — На магии да?
— А на чем ещё он может работать? — хмыкнул Ханар, вновь примеряясь к бутерброду.
— Ну, — протянута девушка, — у нас холодильники работают на электричестве.
— Электричестве? — покатал на языке не знакомое слово маг.
— Это такая энергия, вроде прирученной молнии. У нас вообще все работает на электричестве. Магии в моем мире нет.
— Хочешь сказать, что люди смогли приручить небесный огонь без ограничивающих заклятий? — хорошо, что откусить он не успел, иначе подавился бы. — Взяли и поймали пустыми руками? Да ещё и на службу себе поставили? Ну и фантазия у тебя!
— Почему фантазия…
— Ты ещё скажи, — Ханару становилось все веселей, — подземный огонь приручили, что бы он дома грел. А реки вспять не пустили?
— Вроде что-то такое пробовали, — проговорила девушка, задумчиво разглядывая синие ногти, — про вулканы слышала… Да и про реки… Вот моря точно делали…
Лета подняла глаза, когда услыхала басовитый хохот мага.
— Давай-давай, радуйся. Продлевай жизнь за мой счет, смех, говорят, этому способствует. В моем мире тебя бы тоже высмеяли, начни ты заливать про магию. Только не загнись от излишней веселости, а то будем мы тут вдвоем приведениями бродить…
Это замечание, вызвало новый взрыв хохота, маг согнулся, уткнувшись лбом в столешницу, плечи его тряслись.
— Лета, — взмолился Ханар, утирая слезы, — пожалуйста, не говори ничего больше! Дай поесть спокойно…
— Да я вообще молчу, — тихо пробубнила девушка, опуская глаза.
***
Аппетит, на который Ханар никогда прежде не жаловался, обиженно удалился, не прощаясь, где-то на середине бутерброда. Лета, молчала, как и обещала, но при этом провожала каждый кусок такими голодными глазами, что есть, становилось, просто стыдно. И мало того, желая еще лучше рассмотреть, она неосознанно наклонялась к магу все ближе и ближе, для устойчивости облокотившись руками на стол. Декольте ее платья, которое и так можно было с трудом отнести в разряд одежды, оттопыривалось ниже и ниже, открывая обзору то, что он, как порядочный человек, видеть совсем не хотел. Ханар уже сам не понимал, что раздражает больше: ее не здоровое внимание к бутерброду, или его, мага, ответное и совсем не к еде.
— Слушай, — не выдержал он наконец, — ты же не испытываешь голода, так зачем с такой жаждой провожаешь каждый кусок. И ещё, не могла бы ты надеть что-нибудь более приличное, вместо этого…
Он обвел рукой незатейливый наряд.
— Ну, если твоего слугу не испугает бродящая по коридору одежда…
— Он привычный, — легко отмахнулся маг, — скажу, что новыми заклятьями экспериментирую.
— И если у тебя есть что одеть…
— Найдем!
— А насчёт бутерброда… Да, мой желудок пищи не требует, но никак не может объяснить это моим мозгам… А они настырно так мне шепчут: «Помнишь, как это вкусно, хлебушек с колбаской?» И я помню. Укусить не могу, так дай хоть помечтаю. Ты жуй, жуй, не отвлекайся.
— А ты точно исчезнешь через десять дней? — с надеждой поинтересовался маг.
— Максимум через пятнадцать, — клятвенно заверила его девушка.
И Ханар, тяжело вздохнув, под голодным взглядом, вгрызся зубами в ставший абсолютно безвкусным, словно пожелтевший кусок пергамента, бутерброд.
Глава 2
Уже трое суток минуло, и Ханар постепенно перестал вздрагивать, в очередной раз забыв о присутствии необычной гостьи.
Лета, все таки, оделась более менее прилично, хотя до настоящей юной леди ей было по-прежнему далеко. Женской одежды нужного размера у мага естественно не нашлось, а заказать магической почтой или послать слугу в ближайший город купить подходящую, все равно что кинуть псам кость, в смысле подарить любопытным торговцам повод для слухов. Пришлось исходить из возможностей собственного гардероба.
От брюк, накидок, плащей девушка отказалась сразу и категорически, поэтому Ханар остановил свой выбор на длиннополой рубахе темно синего цвета с узкими рукавами и высоким, плотно закрытым воротом. Подогнав с помощью магии размер и чуть подкорректировав форму, он протянул готовое почти платье Лете, но стоило ей дотронуться до ткани, рубаха стала прежней. Пришлось девушке, вооружившись обычной иголкой, ниткой и без всякой магии ушить ворот и подогнуть рукава, а что бы в талии не болталась, подпоясаться ремешком. Мага больше всего радовало, что из-за разницы в росте и особенности кроя, длинны свободно струящегося подола хватило прикрыть колени. Лета подбежала к зеркалу, что бы удостовериться, что все хорошо село.
