Воин - Сальваторе Роберт Энтони (книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Нет, Гвенвивар! – приказал Дзирт, хватая кошку и оттаскивая ее назад.
Медведь, один из многочисленных друзей Монтолио, не набросился на пришельцев, но и не уступил своих позиций, возмущенный тем, что кто-то посмел нарушить его долгожданную зимнюю спячку.
В этот миг Дзирт почувствовал нечто необъяснимое: не то чтобы дружеское чувство к медведю, а, скорее, некое сверхъестественное понимание точки зрения зверя. Убирая в ножны клинок, он подумал, что сошел с ума, но все-таки не мог отрицать, что испытывает сопереживание, словно видит все происходящее глазами медведя.
Дзирт осторожно шагнул ближе, следя за каждым движением зверя. Медведь вроде бы удивился, но постепенно вобрал острые когти, а угрожающий оскал на его морде сменился выражением, которое Дзирт назвал бы любопытством.
Эльф медленно опустил руку в сумку и вытащил рыбину, прибереженную для собственного ужина. Он бросил ее медведю, который обнюхал подношение и проглотил, почти не жуя.
Последовала еще одна томительная минута взаимного разглядывания, но напряжение исчезло. Медведь рыгнул, опять свернулся клубком на полу и вскоре удовлетворенно засопел.
Дзирт посмотрел на Гвенвивар и недоуменно пожал плечами, не имея представления, каким о6разом ему только что удалось достичь столь глубокого взаимопонимания с животным. Пантера тоже, по-видимому, поняла скрытый смысл этого безмолвного общения, потому что шерсть на ее загривке улеглась.
В течение всего времени, пока Дзирт оставался в пещере, он никогда не забывал при дележе пищи кинуть кусок спящему медведю. Иногда, в особенности если это была рыба, медведь фыркал и пробуждался. Бодрствовал он ровно столько времени, сколько требовалось для того, чтобы проглотить пищу. Но гораздо чаще зверь не обращал внимания на еду и размеренно посапывал, видя во сне мед, ягоды, медведиц и все остальное, что снится спящим медведям.
– Он поселился вместе с Ревуном? – ахнул от удивления Монтолио, когда узнал от Ух-Уха, что дров и раздражительный медведь поделили между собой двойную пещеру.
Монтолио даже чуть было не свалился вниз, и это обязательно случилось бы, не окажись поблизости дерева, служащего опорой моста. Старый следопыт прислонился к нему, в изумлении поскребывая щетину на лице и дергая себя за усы. Он знал этого медведя несколько лет, но все-таки не был уверен, что захотел бы разделить с ним жилище. Ревун был очень вспыльчив, о чем узнали за эти годы многие из глупых орков Граула.
– Наверное, Ревун слишком устал, чтобы возражать, – сделал вывод Монтолио.
Однако он знал, что здесь замешано что-то еще. Если бы какой-нибудь орк или гоблин забрели в пещеру, Ревун растерзал бы их не задумываясь. Тем не менее дров и его пантера проводили там день за днем и даже разводили огонь в передней пещере, пока Ревун сладко посапывал во внутренней.
Будучи следопытом и зная многих других следопытов, Монтолио видел и слышал уйму странных вещей. Но до сих пор он всегда считал, что прирожденная способность мысленно общаться с дикими животными – это исключительное свойство наземных эльфов, квиклингов, хафлингов, гномов и людей, воспитанных в лесных условиях.
– Откуда темный эльф узнал о медведе? – размышлял вслух Монтолио, продолжая почесывать свою бородку.
Следопыт рассматривал две возможности: либо его знания о расе дровов недостаточны, либо этот темный эльф отличается от своих сородичей. Учитывая предыдущее необычное поведение эльфа, Монтолио остановился на последнем предположении, хотя ему очень хотелось знать наверняка. Однако с расследованием придется повременить. Первый снег уже выпал, и следопыт знал, что недолго ждать, когда снег выпадет во второй, и в третий раз, и еще много-много раз. В горах, вокруг Ущелья Мертвого Орка замирало всякое движение, когда начинались снегопады.
В последующие недели Гвенвивар не раз спасала жизнь Дзирту. Когда пантера находилась на Материальном уровне, она постоянно уходила в холодные глубокие снега, чтобы охотиться и, что еще более важно, приносить топливо для спасительного костра.
И все-таки жизнь изгнанника не была простой. Каждый день Дзирту приходилось спускаться к реке и разбивать ледяную корку, которая образовывалась на спокойной поверхности прудов вдоль берега реки, где он ловил рыбу. Путь был недолгим, но снег вскоре стал глубоким и предательски опасным: он часто сползал по склону, заключая Дзирта в свои леденящие объятия. Несколько раз окоченевший дров еле добредал до пещеры, не чувствуя ни рук, ни ног. Он быстро понял, что огонь следует разжигать перед уходом, потому что по возвращении у него не было сил ударить кинжалом о камень и высечь искру.
Даже когда живот Дзирта был наполнен и его окружали пламя костра с одной стороны и теплый бок Гвенвивар – с другой, он все равно страдал от холода и чувствовал себя совершенно несчастным. В первый раз за много недель дров начал сомневаться в правильности своего решения покинуть Подземье, а по мере того, как отчаяние возрастало, он уже не был уверен, стоило ли уходить и из Мензоберранзана.
– Я просто жалкий бездомный бедняга, – часто ныл он в те моменты, когда его охватывала жалость к себе. – Я наверняка умру здесь от холода и одиночества.
Дзирт не имел представления о том, что происходит в окружающем его чужом мире. Вернется ли в этот край тепло, которое он застал, впервые поднявшись на поверхность? Или же таков его злой рок, который, быть может, навлекли на него могущественные враги из Мензоберранзана? Это заблуждение поставило Дзирта перед нелегким выбором: оставаться ли в пещере и попытаться переждать бурю (ибо каким еще словом он мог назвать зимнюю пору?) или выбираться из речной долины и искать местность с более теплым климатом?
Если он решится уйти, то переход через горы наверняка убьет его. Но Дзирт отметил еще одно явление, совпавшее с суровой погодой: дневные часы сократились, а ночное время удлинилось. Неужели солнце исчезнет совсем, отдав поверхность во власть вечного мрака и вечного холода? Дзирту трудно было в это поверить, и он начал измерять светлое и темное время, используя песок и пустую флягу.
