Война Цветов - Уильямс Тэд (читать бесплатно полные книги txt) 📗
– Мой кузен, Руфинус нюх-Маргаритка, – представил его Пижма, провожая их к выходу. Небо за высокими окнами затягивали черные тучи. – Он будет сопровождать вас в Город.
– Захватывающе, – вставил Руфинус. – Полная секретность. Как во времена последней Войны Цветов.
– Тебя тогда еще на свете не было, – с заметным раздражением сказал Пижма. – Во всяком случае, прошу тебя не заводить подобных разговоров при посторонних. Незачем вызывать нездоровое любопытство.
– Конечно, конечно, – закивал Руфинус. – Вы совершенно правы, кузен Квиллиус.
«Бог мой, – с отчаянием подумал Тео. – Хорош у меня провожатый, нечего сказать. С таким как раз влипнешь».
– Вереск сейчас подаст экипаж, чтобы отвезти вас на станцию...
– Экипаж? – начал было Тео, но Пижма оборвал его:
– ...Поэтому на разговоры у нас времени нет. Кузен Руфинус всегда имеет возможность связаться со мной, но на случай, если вы вдруг расстанетесь, у вас будет свое средство связи – общественные коммуникации могут быть не всегда доступны. Вот, возьмите.
С этими словами Пижма извлек из нагрудного кармана своего белого халата малюсенький кожаный футляр. Тео тупо посмотрел на него и открыл, полагая, что от него ждут именно этого. Внутри на бархате лежала филигранная золотая фигурка, похожая на абстрактную птичку, примерно в два пальца длиной и шириной.
– Что это? – помолчав, спросил он.
– То, что у нас называется раковиной. Она придаст крылья вашим словам, – снисходительно пояснил Пижма. – В случае крайней необходимости откройте футляр, вызовите меня, и я вам отвечу.
– Что-то вроде сотового телефона, да?
– Это научный прибор. Обращайтесь с ним бережно, – слегка нахмурился Пижма. Но тут они вышли в парадный холл с минималистской лестницей, и благодушие вновь вернулось к нему. Тео не знал, что в доме есть верхний этаж, если таковой действительно был. – Хоббани, – сказал Пижма, – Вереск уже подал карету?
– Она ждет у подъезда.
– В таком случае приключение начинается, мастер Вильмос, – улыбнулся Пижма. У него это получалось неплохо, но все же не совсем убедительно. – Пойдемте, я провожу вас до дверей.
«Приключение!» В последний раз Тео слышал эвфемизм такого рода от соученицы по средней школе, говорившей «провести эксперимент» вместо «расстаться».
Тучи над головой превращали утро в сумерки, и в воздухе пахло дождем. В настроении Тео произошла такая же перемена, как и в погоде. Если он отчасти надеялся, что Долли, Тедди и еще кто-нибудь из штата прислуги придут попрощаться с ним, то надежда оказалась напрасной. Даже Пижме явно не хотелось задерживаться под открытым небом. Путешественники загрузились в заднее отделение «кареты», похожей на старомодный бежевый лимузин (если не считать орнамента из золота и серебра, Тео мог видеть такие на стоянке аэропорта Сан-Франциско в годы своего детства), и Пижма быстро проговорил:
– Все будет хорошо. Руфинус знает, куда ехать, – правда, Руфинус?
– Разумеется, кузен, – доверительно рассмеялся тот.
Тео покрутил головой со смешанным чувством растерянности и смирения. У него оставалось множество вопросов, но Кочерыжка карабкалась по его плечу, чтобы устроиться на одном из подголовников, а Руфинус больно нажимал на ногу большим чемоданом. Не успел он спохватиться, как Пижма уже захлопнул дверцу и вернулся в дом, снаружи выглядевший куда более нормально, чем можно было ожидать – длинное модернистское строение из светлого камня, с крышей как у пагоды и тонированными окнами.
Со стороны Руфинуса к ним в отделение заглянуло лицо из кошмарного сна, и Тео вздрогнул – длинная лошадиная жемчужно-зеленоватая морда, прекрасно гармонирующая с темно-синей формой и фуражкой, с огромными ноздрями и без глаз.
– Позвольте ваш чемодан, хозяин, – сказала безглазая лошадь. Руки, просунувшиеся в окошко, заканчивались пятью толстыми и плоскими пальцами в перчатках, а не копытами. – Я его положу в багажник.
– Спасибо, Вереск, – с барственной благожелательностью ответил молодой эльф. – Только этот, маленький, останется при мне.
Зеленая морда скрылась, и Тео перевел дыхание.
– Это... кто?
– Шуму-то, шуму, – проворчала Кочерыжка со своего подголовника, когда Вереск закинул чемодан в багажник, – она, видимо, до сих пор мучилась похмельем.
– Ну да, конечно, вам здесь все внове, – сказал Тео Руфинус. – Вереск – дун. Их любимый напиток – перебродившее кобылье молоко, дрянь ужасная, но они очень преданные создания, и шоферы из них получаются отменные.
– Отменные? Да у него же глаз нет!
– Зато нюх замечательный.
– Чего не скажешь о запахе, – ввернула Кочерыжка. – Ох, Дерева зеленые, никак голова не проходит.
– О Боже, – сказал Тео про себя, когда безглазый шофер сел на свое место и выехал со двор, шурша колесами по гравию.
Вереск, как ни странно, оказался действительно хорошим шофером: через несколько минут даже Тео начал признавать, что зрение в водительском ремесле, возможно, не самое главное. Руководствуясь то ли обонянием, то ли еще чем-то, превышающим понимание Тео, он держался строго посередине дороги, поворачивал, не дожидаясь окрика «эй ты, направо!», и вовремя останавливался, пропуская через дорогу вереницы мелких, незнакомых Тео зверьков.
Кочерыжка съехала с подголовника в поисках более спокойного места и свернулась на пальто Руфинуса. Молодой эльф открыл свой чемоданчик, похожий на лэптоп, но наполненный чем-то вроде ртути – она колебалась, не переливаясь, однако, за края. Руфинус, пристально следя за ее движением, говорил сам с собой, посмеивался и водил над ней пальцами.
– Читаю почту, – объяснил он, заметив, что Тео на него смотрит.
Небо, не довольствуясь больше угрозами, перешло к более активным мерам устрашения. Первые капли дождя расплющились о ветровое стекло, как подгнившие ягоды, и Вереск включил «дворники». Еще немного, и серые потоки заслонили от Тео все красоты Эльфландии.
При других обстоятельствах он задался бы вопросом, зачем слепому шоферу «дворники», но сейчас вся его энергия уходила на то, чтобы быть несчастным.
Это чувство было намного сложнее тоски по дому, хотя Тео временами испытывал и ее. Порой на него для разнообразия накатывал ужас в чистом виде, а где-то глубоко в животе засело замечание Долли относительно мелкости его души. Неужели это правда? Вот и Кочерыжка в нем разочаровалась – теперь она предпочитает проводить время со своими родными, а не с ним.
«Ну, извините, такой уж я есть. Не герой, не дипломат. Я к вам сюда не напрашивался и ничего этого не хотел. Если у меня хватает честности сказать „накололи вы меня“ вместо восторгов насчет вашей сказочной страны, так я уже и грубиян, по-вашему?»
В памяти всплыло бледное лицо Кэт, излагающей с больничной койки легенду о Тео Никудышном: «Ты взрослый мужчина, а ведешь себя, как тинэйджер. Вся эта дурь, которую ты начинаешь и не доводишь до конца. Бесперспективная работа...»
Кое с чем он готов был согласиться, но сдаваться окончательно не хотел. «Когда люди говорят, что ты ведешь себя, как тинэйджер, это обычно означает, что они завидуют твоей свободе, которой у них самих нет. О чем свидетельствует работа на полный день, которая тебе не очень-то нравится, вот как у Кэт, – о том, что ты взрослый, или о том, что ни на что лучшее ты больше не надеешься? Насчет моей бесперспективной работы волноваться теперь незачем, поскольку у меня ее больше нет. А что до полного отсутствия перспектив в моей жизни, то я как раз еду куда-то, разве не так?» Тео вздохнул.
Лошадиное лицо Вереска смотрело на него в зеркало заднего вида – или это только кажется, что оно смотрит? Трудно сказать, когда нет глаз, с которыми можно встретиться.
– Вы смертный, да?
– А что, не видно разве?
– Не так чтобы очень. Пахнет от вас малость не по-нашему, но так со многими путешественниками бывает.
– Понятно. – Чтобы хоть как-то рассеять тоску, Тео ухватился за освященный веками обычай Трепа с Водителем. Смертельно скучающие китайские мандарины в таких случаях возможно, беседовали с рикшами. – Трудно здесь устроиться на такую работу, как у вас?
