Ключ от королевства - Дяченко Марина и Сергей (книги онлайн полные .txt) 📗
Меня снова чуть не покинуло мужество.
Бедные врачи. Они все это учат. Они все это лечат; у них нет посоха. А у меня есть. В конце концов, пусть срастается кое-как, лишь бы крепко, лишь бы я могла ходить. Неужели не справлюсь?
Отдышавшись, я поудобнее устроилась среди камней, закусила губу, крепко сжала посох – и принялась за дело.
– Где ты была?! Мы уже думали… Мы думали… Мы не знали, что думать!
Был почти полдень. Я вышла из замка, сильно хромая, опираясь на посох, как на клюку. Эльвира кинулась мне навстречу, готовая одновременно целовать и бить по щекам; правда, встретившись со мной взглядом, принцесса поубавила пыл и заговорила тише:
– Лена… Что с тобой?
– Там море. – Я указала на юго-запад. – Не очень далеко. Если по прямой – так вообще рукой подать.
– Ты была на башне?
Спокойно и сухо, как подобает боевому магу, я рассказала Эльвире и принцу обо всем, что со мной случилось. Оба долго молчали. Под их потрясенными взглядами я чувствовала, что расту, расту, утыкаюсь макушкой в небо…
– Я там кролика испек, – сказал принц шепотом. – Пойди поешь… а?
Глава 22
Поединок
Я научилась ловить посохом рыбу!
Так рыбачить было куда интереснее, чем удочкой. Если бы меня попросили научить кого-то – я бы, наверное, бессильно подбирала слова, водила в воздухе руками и раздражалась, как Гарольд, от того, что ученик такой тупой. Вот так подводишь… чувствуешь – рыба? Не чувствуешь? Но это же очень просто. Спускаешь в воду воображаемую петельку, цап – за жабры… что, непонятно, как это «цап»? Да вот попробуй!
Мысли о Гарольде – и вообще о Королевстве – уже не были такими мучительными. Мне приятно было вспомнить, как мы вместе сражались и вместе отдыхали. Как мы болтали, покачиваясь рядом в седлах… И как у нас не было ни минутки на лишнее слово, потому что надо было сбивать сосунов-разведчиков…
И как Гарольд сказал: «Ленка, ты настоящий друг». Тогда мне было приятно, но я не придала его словам особенного значения.
А теперь все чаще думала: что он имел в виду?
Принц и Эльвира добровольно приняли на себя обязанности поваров. И принц, между прочим, оказался в этом деле весьма полезным – он умел то, за что я никогда бы не взялась. Например, разделывал кроличьи тушки. А я даже смотреть на это не могла.
Эльвира чувствовала себя лучше – с тех пор, как мы перестали есть грибы и ягоды, ее желудок явно повеселел. Я шагала бодро, хоть и прихрамывала: нога все еще плохо разгибалась и временами болела. Я старалась не обращать внимания: вот наберусь опыта и сращу кости получше. А может, само пройдет.
Места, по которым мы теперь шли, оказались не такими щедрыми на чудовищ: один раз я прикончила гигантскую «двойную змею», неприятно похожую на набитые песком колготки, в другой раз попалось какое-то чучело на тонких ножках, с круглым волосатым брюшком и огромным ртом. Чучело в жизни не видело боевого мага и страшно удивилось, когда я засадила ему молнию прямо в разинутую пасть. Завоняло паленым; чучело кинулось удирать, я ударила вслед, но промахнулась…
Мы шли под уклон, к морю. Каждый вечер я надеялась, что вот еще несколько дней – и мы почувствуем его запах, услышим шум, выйдем наконец на берег. Но дни проходили, и я стала беспокоиться. Что, если туманная бабища и здесь нас настигла? Ночью снились кошмары: будто мы, описав круг, снова выходим к разрушенному замку. Я просыпалась, переводила дух, засыпала – и все повторялось сначала…
– Лена, мы правильно идем? Ты верно выбрала направление?
– Да, – отвечала я, твердо глядя в глаза Эльвире и принцу. – Просто с башни я недооценила расстояние.
– Но там в самом деле море?
– Ну конечно! – Я начинала раздражаться. – Я вас обманываю, что ли?
Они переглядывались и оставляли меня в покое. Тем временем чистый лес со множеством зеленых полянок, ручьев, речушек и маленьких озер сменялся ельником – густым, темным, неприветливым.
– Лена, где же море?
– Мы идем на юго-запад. Я слежу.
На самом деле я уже была уверена, что туманная бабища играет нами, как котенок клубком. Я не знала, как сказать об этом принцу и Эльвире; впрочем, скоро оказалось, что говорить ничего не надо.
Странный ветер прошелся по лесу – влажный, с запахом сырой земли и глины. Странный шум вплелся в привычный шелест елок – как будто гудела возле уха огромная раковина. Впереди показался просвет; мы припустили почти бегом. Как мешала моя хромая нога!
И мы выбежали на берег, но не моря, а громадной пропасти без дна. Как будто землю тут разрезали ножом и аккуратно разделили пополам – мы стояли на краю земли в прямом смысле слова, дальше не было ничего, только редкий туман, темнота и первые вечерние звезды почти под ногами.
– Этого не может быть! – твердо сказала Эльвира. – Это, наверное, сон… Лена? Лена?!
Я легла на живот и подползла к краю пропасти. Срез был ровненький, его можно было показывать в школе как иллюстрацию устройства Земли: сверху почва (здесь извивалась половинка червяка, как будто его перерезали лопатой минуту назад). Дальше песок, глина, камни; дальше, наверное, видна была бы мантия и раскаленное земное ядро – если бы не расстояние, не темнота, не туман, который с каждой минутой становился гуще.
Я встала. Выпрямила спину. Обернулась к Эльвире и принцу:
– Это она. Она придет за нами. Но мы не дадимся.
Оберон никогда не узнает, как мы погибли. И очень жаль – может быть, тогда пятно измены не лежало бы так густо на наших именах.
Туман сплотился, образуя приземистый трон, широкий, как диванище. А еще через минуту моим глазам открылась восседающая на троне королева – туманная баба. С момента последней нашей встречи ее нос набряк еще больше, казалось, он вот-вот сорвется с лица под грузом собственного веса. Ее необъятный зад казался черной грозовой тучей. Глаза-воронки сошлись в кучку подо лбом: королева смотрела на меня, и только на меня. Эльвиру и принца она вообще в расчет не брала.
– У зла нет власти, – сказала я скорее себе, чем чудовищу.
Бабища ухмыльнулась.
Я спросила себя: страшно?
Очень.
Хочу ли я бежать, скулить, удирать обратно в ельник?
Не хочу. И это даже странно; наверное, так чувствует себя настоящий солдат. Не новобранец и не юнга, я теперь боец, за моей спиной беззащитные люди, передо мной путь к морю.
И путь домой. К маме.
А кто осмелится встать между магом дороги – и его мамой?!
И я ухмыльнулась бабище в ответ.
Показалось мне – или она смутилась? Неужели глаза-воронки вильнули на секунду, неужели в них промелькнула растерянность?
Бойся меня, туманная толстуха. Бойся, жирная тетка. Убирайся с дороги, самозваная королева!
Навершие моего посоха полыхнуло так, что ненужным стало ночное зрение. Серый тусклый мир озарился зеленым и красным. Лицо бабищи набрякло, тело сделалось еще более рыхлым и складчатым. В глазах-воронках загорелись мертвенные бледные огоньки. Она подняла руку – толстую, трехпалую; она будто подавала кому-то знак: майна, вниз.
И я вдруг увидела, как опускается небо.
Само небо, укрытое серыми тучами, шло на нас, будто давильный пресс. Заметался жуткий ветер, затрещали ветки за моей спиной, верхушка самого большого дерева сломалась, за ней другая, третья… Вопя от ужаса, попадали на землю принц и Эльвира.
Тогда я уперла посох в землю и сказала себе: держать.
Из навершия вырос будто огненный столб. Он уперся в тучи и замедлил их движение. Небо напряглось, навалилось, и я вместе с моим посохом превратилась в колонну, поддерживающую небеса.
Небо напирало. Посох трещал. Туманная бабища смотрела на меня, ее черный рот кривился в усмешке. Вот я проиграла миллиметр… Еще один… Еще…
