Огонь и меч - Браун Саймон (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Ты не понимаешь. Она наша королева. А ты наш вождь.
Эйджер сморгнул.
– Я же не четт.
– Ты победил в бою нашего вождя. Его жена и сын погибли вместе с ним. Из его ближайших родственников не осталось никого. Своего брата Катан убил, когда ему было всего четырнадцать, чтобы у него наверняка не осталось в клане соперников. Теперь ты наш вождь.
– Понимаю, – проговорил он, на самом деле совершенно ничего не понимая. Четты бесстрастно взирали на него. – Существует какая-то церемония? – спросил он, и в голове его промелькнула непрошенная мысль о нанесении ритуальных шрамов или обрезании.
Женщина покачала головой.
– Ты стал нашим вождем в тот самый миг, когда убил Катана. Никто не бросил тебе вызов, оспаривая твое право.
– А что, если я не хочу быть вождем?
– Тут ты ничего не можешь поделать, – ровным тоном ответила четтка.
– Понимаю, – повторил он.
Они молча стояли перед его шатром. Эйджер перенес вес на другую ногу.
– Сейчас мне надо отдохнуть, – сказал он.
– Конечно, – согласилась четтка, и группа зашагала прочь. Эйджер внезапно сообразил, что понятия не имеет, чего от него ожидают в его новом положении.
– Погодите, – окликнул он. Четты остановились и оглянулись.
– Как тебя зовут? – спросил он у женщины.
– Мофэст, – ответила она.
– Сегодня ночью я приду повидать вас, – сказал он всем сразу.
Мофэст кивнула, и группа ушла.
Эйджер какое-то время в замешательстве постоял у шатра, затем покачал головой и вошел внутрь.
Голова Дженрозы покоилась на груди Камаля. Она слышала, как бьется его сердце, и эта близость была в каком-то смысле более интимной, чем занятие любовью. Правой рукой он закручивал ее волосы в кольца и раскручивал их, а левой водил по ее руке. Ей казалось странным, что они могли делить этот миг покоя и уединения в сердце Верхнего Суака, в шатре, окруженном тысячами других шатров.
– Думаю, сегодня обучение шло хорошо, – промолвил через некоторое время Камаль. – Никогда не видел людей, настолько привыкших к седлу, но мне думалось, что с дисциплиной будут трудности. Я ошибся.
Дженроза ничего не сказала. Ей не хотелось говорить о приготовлениях к войне.
– Ты нашла кого-нибудь, кто продолжил бы обучать тебя магии?
– Нет. Сейчас среди кланов нет Правдоречицы.
– Но у клана Белого Волка есть маги.
– Я не говорила об этом с Кориганой. – Она не сказала, что после последней их встречи ей вообще не хотелось разговаривать с Кориганой.
Они снова умолкли; потом Камаль спросил:
– Ты в последнее время говорила с Линаном?
– Нет. А ты?
– Нет. А следовало бы. Он должен знать, что мы… что ты и я…
– Любовники, – закончила она за него. Почему он заколебался? – Думаешь, это разумно?
– Что ты имеешь в виду?
– Как он это воспримет?
– Он наш принц. И имеет право знать.
– Нет у него такого права, – твердо заявила Дженроза. – Не припомню, чтобы в Кендре любовники докладывали о своих отношениях королеве. С какой стати нам делать это для Линана?
– Это не одно и то же.
– Потому что он интересовался мной?
– Нет. – Камаль сел.
Дженроза высвободилась из его объятий и глубоко вздохнула. Покой и уединение исчезли. С таким же успехом Линан мог стоять прямо перед ними.
– Потому что я обязан сделать это, – продолжал Камаль. – Я не понимал, как сильно он возмужал с тех пор, как отправился в изгнание, и из-за этого между нами возникла трещина. Я пытался скрыть от него важные сведения. Это было неправильно.
– Наша любовь друг к другу вовсе не государственное дело.
Это касается только нас.
– Он не только наш принц, – мягко проговорил Камаль и обнял ее за плечи.
– Да. Он тебе сын.
Она ожидала, что при этих словах он отпрянет от нее, но вместо этого Камаль еще теснее прижал ее к себе.
– Да. С тех самых пор, как умер его отец, он был мне сыном.
По ее спине словно провели холодным пальцем. Его слова прозвучали скорее как предостережение, а не откровение; Дженроза ощутила невольный страх и поспешила отодвинуть его подальше, в самую глубину сознания.
Закрыв глаза, она попыталась сделать вид, будто ничего не изменилось.
Коригана не могла уснуть. Будущее надвигалось, словно темная стена; она стояла на грани великой победы или страшной катастрофы – и не могла определить, чего именно. И сознание того, что это будущее она создала сама, придавало ситуации некоторую иронию, но ничего не меняло. С тех пор, как умер ее отец, она всегда боролась за укрепление своего трона, и когда несколько месяцев назад до нее дошла весточка из Суака Странников от Гудона, Коригана сразу поняла: у нее появился способ добиться этого. Спасение Гудоном жизни Пинана и то, что он привез его с собой на запад, было даром богов, и она использовала этот дар максимально действенно. Но вот цена…
Королева покачала головой. Теперь уже не было выбора. Она поставила свой народ под знамя Линана, и теперь они должны следовать туда, куда Линан поведет их. Еще большая ирония судьбы состояла в том, что она укрепила собственный трон, демонстративно подчинив его воле изгнанного принца. Коригана понимала, что если Линан проиграет, ее народ может пострадать от страшного возмездия со стороны Аривы; и все же, если Линан завоюет корону Гренды-Лир, его контроль над четтами грозит сделать ее собственную власть номинальной.
Если ей не удастся заставить события пойти по третьему пути – но вот тут-то и таилась наибольшая опасность. Это уже не было делом выбора; дело заключалось в решимости проскакать по краю пропасти, надеясь не сорваться в нее.
Она чувствовала себя намного старше своих двадцати двух лет.
Поеживающийся от холода одинокий часовой направил Эйджера к шатру Мофэст. Он окликнул ее, и входной полог быстро развязали. Он пригнулся и вошел в шатер.
– Спасибо, что согласилась увидеться со мной, – поблагодарил Эйджер. – Мне нужно с тобой поговорить о…
Когда его глаза привыкли к темноте, он сообразил, что Мофэст стоит перед ним совершенно нагая.
– …об этом… деле… с вождем…
Мофэст ничего не сказала. Она пыталась выглядеть расслабившейся, но он видел, что девушка напряжена, как натянутая тетива. Эйджер отвел взгляд.
– А тебе не холодно? – спросил он.
– Конечно, холодно, – раздраженно отозвалась она.
Эйджер потер нос.
– Тогда почему же ты не одета?
– А, – сказала она, – ты хочешь сам меня раздеть.
– Что? – не понял он и поднял на нее глаза. А затем сообразил. – Черт! – И снова быстро отвел взгляд. – Я допустил страшную ошибку. Извини…
– Разве ты меня не хочешь? – В ее устах это прозвучало как обвинение.
– Нет! – Он покачал головой.
– Я для тебя недостаточно красива? Могу привести кого-нибудь помоложе.
– Нет!
– Ты желаешь мужчину?
– Мужчину? Нет, я не желаю мужчину. И женщину не желаю. И, опережая твой вопрос, лошадь я тоже не желаю. А желаю, чтобы ты оделась.
Он подождал, услышал, что она одевается, и лишь после этого снова посмотрел на нее. Девушка натянула на себя пончо. Похоже, она пребывала почти в таком же замешательстве, как и он.
– Слушай, Мофэст, я сожалею. Я хотел повидаться с тобой сегодня ночью, чтобы порасспросить об этом назначении вождем. Мне никогда раньше не доводилось быть вождем. Вы уверены, что хотите меня?
– В вожди или…
– В вожди! – торопливо подтвердил он.
– Если ты откажешься, клан Океана должен будет подчиниться воле двух кругов. Они могут выбрать для нас вождя из другого клана или заставить нас объединиться с каким-нибудь кланом.
– И кого бы они выбрали?
– Кого-то, кто сможет убить тебя в бою один на один, поскольку ты убил Катана.
– Понятно. А если вы объединитесь с другим кланом?
– Тогда мы все потеряем себя. Молодежь, может, и сумеет приспособиться, но те из нас, кто помнит собственные традиции и обычаи, будут как дети без матери и отца.