Дороги смертников - Каменистый Артем (читать книги полностью txt) 📗
– Интересные у них обычаи.
– Мне кажется, справедливые. Неудивительно – они веками учились выживать. Не так уж просто здесь сохранить свои обычаи от влияния чужаков. Да и вообще они на грани гибели бывали – пару веков назад, говорят, половину населения хабрийцы вырезали. Если сейчас на севере им удалось далеко продвинуться, тамошним нурийцам не позавидуешь.
– Резню, как я помню из истории, спровоцировали жрецы. А сейчас у них почти нет власти – Фока последнюю отнял. Не думаю, что там как раньше все будет проходить.
– Я хабрийцам не доверяю. Жестокие они по натуре. Дикари. Да и Фока этот мутный – вроде он у жрецов отнял право суда, но при этом, говорят, разрешил некромантам действовать открыто.
– Не совсем так – он просто отменил наказание за некромантию. Это ведь закон, введенный в угоду Империи. Он все подобные законы одним махом отменил.
– Господин Сеул, в Хабрии издавна все поклонялись Хобугу и его южному отражению. Единственная религия на всю страну. Но при этом там всегда обитало главное кубло некров, и, несмотря на запрет, не слишком их там ущемляли.
– Да. Говорят, что некроманты – это те же жрецы тайной стороны Хобугу – поклоняются его северному лику, лику праха и смерти. Носители сакральной стороны общепринятой религии. Но повторяю – Фока отменил не только этот закон. Он вообще все имперское отменил.
– Не знаю. Но не удивлюсь, если за его армией будут идти толпы жрецов и некров. А это означает резню – они без нее как без рук.
– Что-то мы с вами скатились к религиозно-политическому спору. А ведь начали с обсуждения перерезанной глотки Одона.
– Сомневаюсь я, что его тут убьют. Если у них с местным кланом трения, не стал бы он к ним идти.
– Горцы вроде бы не слишком уважают тех нурийцев, что живут на равнине?
– Это у них взаимно. Но тотальной вражды нет – обычные межклановые стычки. Да и дела ведут друг с другом охотно. Но вот браки между собой заключают очень редко. Хотя если итто – то друг за дружку горой. Смотрите – вон и Одон возвращается, а с ним и его ребята.
– Сейчас узнаем, где он столько пропадал.
– Они сказали, что будут говорить только с тобой, человеком из Столицы. Мне ничего не скажут.
Тиамат, встрепенувшись при последних словах Одона, насторожился:
– Откуда они вообще узнали, что в нашем отряде есть люди из Столицы?
– Горцы знают все. Это внизу, на равнине, они беспомощны как молочные поросята, но здесь, в своих скалах, они сильны. Они знают, сколько людей в отряде, знают, что мы здесь провели несколько дней. Они знают о нас почти все. Наверное, кто-то из людей префекта предупредил. Или сами нас выследили.
– Странно… почему тогда не нападали? – протянул Сеул.
– Ничего странного – не по зубам мы им, – уверенно заявил Тиамат. – Полусотня егерей – это серьезная сила. В поединке один на один горец егеря убьет – бесспорно. Но двадцать егерей убьют сорок горцев. А пятьдесят егерей справятся с двухсотенной толпой этих дикарей. Личная доблесть у них на высоте, а вот действовать сообща они неспособны. Не станут они нападать. Да и не в их это интересах. У нас обычай прост – если егерь убит из засады, мы долго и тщательно трясем все окрестные селения. И всегда что-нибудь находим. И два-три трупа обязательно оставим. Но если они нас не трогают, мы лишний раз не зверствуем, да и не копаем слишком дотошно. Как бы молчаливый уговор. А вот если из префектуры, городские вояки в горы выбираются, тут совсем другое дело – на них настоящая охота начинается. Вот потому стражники егерей недолюбливают – там, где егерь пройдет, не замочив ног, стражник префекта по брови в дерьмо уйдет.
– У нас в межстенье есть уголки, где все так же, – усмехнулся Дербитто. – Я пройду, руки в карманах держа, а вот у префекта там если и пройдут люди, то их должно при этом быть не меньше десятка.
– Ладно, – подытожил Сеул. – Значит, говорить они хотят со мной. Хорошо, поговорим.
– Да, – кивнул Тиамат. – Спустимся отрядом вниз – и поговорим.
– Нет, так не пойдет, – возразил Одон. – Их мужчины сказали, что ты должен пойти один. Говорить будут с тобой. И никто больше не должен заходить в селение.
– Да его там зарежут, – зловеще-уверенно предположил Тиамат.
– Сомневаюсь… – Сеул покачал головой. – Слишком сложная интрига ради одного-единственного трупа столичного дознавателя. Надо идти. В любом случае они не рискнут меня пальцем трогать – они знают, что со мной полсотни егерей. Сам же сказал – это огромная сила.
– Да мы от этого селения ровное поле оставим, если что, – ухмыльнулся Тиамат. – Но вообще я против – если с вами что-то случится, Эддихот моей шкурой свой кабинет украсит.
– Это пойдет его кабинету на пользу – уж слишком скромная там обстановка. К тому же командую здесь я, и я решил идти.
– Не спешите, – предупредил Одон. – Они сказали, чтобы вы пришли завтра утром. Они сейчас не готовы говорить – кого-то ждут, наверное.
– Может, подкрепления ожидают? – насторожился Тиамат.
– Если рядом с селением появится крупный отряд, я туда не пойду, – пообещал Сеул.
– Хорошо. Тогда я оставлю здесь наблюдателей, а ночлег устроим дальше по лощине, у родника.
Глава 11
Полное имя Пала было Палох, но никто его так уже не называл много лет – он уже и сам начал подзабывать собственное имя. Про фамилию и говорить нечего – ее только писари вспоминали, поднимая свои записи при начислении жалованья. Большая часть сослуживцев и знакомых звала его по прозвищу – Хитрецом.
Заслужить такое прозвище можно лишь одним способом – постоянно демонстрируя свою великую хитрость. Люди, окружавшие Пала, в массе своей были недалекими. Да и сам он не слишком от них отличался, но все же интеллекта у него хватало, чтобы в этой среде суметь завоевать себе это достойное прозвище.
Вот и сейчас он ухитрился устроиться на очень выгодную работенку. Простому десятнику в мирное время приработать невозможно. Это тебе не войнушка, где можно неплохо набить карманы, если не зевать. Без войны все не так – офицеры простого солдата к кормушкам не подпустят. Ания – страна жадин, и самые главные скупердяи обожают пристраиваться на офицерских должностях. Хотя путь простолюдину туда и не закрыт, но для этого надо быть в сотню раз хитрее, чем Пал. Десятник – это пик его карьеры. Если очень повезет, дослужится до правой руки полусотника и с тем пойдет на пенсию. А пенсия грозит нищенская – ведь служит он в полку гарнизонной пехоты. Сборище никудышных солдат, от которых отказались даже небрезгливые саперы. Вот и приходится Палу из кожи лезть, чтобы лишний медяк заработать себе на черный день.
Нюх же на выгоду у него потрясающий. Вот сейчас началась война. Король расщедрился, и солдаты, которые отправляются в Нурию, получили денежные подарки. И, готовясь к будущим лишениям, дружно кинулись их пропивать. Но только не Пал – Пал все свои денежки отнес ростовщику из серьезной гильдии. Там он хранил свои сбережения, намереваясь, выйдя на пенсию, обзавестись собственным трактиром.
А тут и оказия подвернулась – сотнику приказали заняться рекрутированием солдат для нерегулярных рот, которые придают их полку. А оно сотнику надо? Он, зная, что вот-вот придется глотать пыль на военных дорогах, запил серьезно и мрачно. Ему сейчас не до рекрутов. Так что мгновенно свалил это дело на полусотника. А полусотнику это надо? Тоже не надо. Ведь он тоже занят тем же самым делом, что и сотник. Пьет так же мрачно. Пал их не понимал: странные ведь люди. Работа солдата – воевать. Зачем пошел в армию, если готов упиться до смерти при одном намеке на войну?
Офицеры заниматься рекрутами не желали – у них были более важные занятия. В итоге это неблагодарное дело свалили на Пала. Да еще и посмеялись небось – пока все нормальные солдаты развлекаются, этот хитрец ухитрился нарваться на нудную работу. Был бы действительно хитрым, не стал бы корчить из себя грамотного. А раз уж умеешь писать – вот тебе перо в руки, и занимайся наймом тупых уродов со всей Ании.
