Сырная магия, или Не хочу без любви! (СИ) - Пашнина Ольга Олеговна (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Первое соприкосновение обнаженных тел пронеслось по телу разрядом молнии. Я замерла, привыкая к слишком откровенным и жарким объятиям. Рикард поднял руку и заправил прядь моих волос за ухо. По виску скатилась капелька воды.
— Испугалась? — Да. Не уезжай больше. Ну его, это расследование. Давай попросим Бернона, чтобы он снял мэра и забудем обо всем? Дрю, может, что-то вспомнит, а может и нет. Ангор мертв, Крис на нашей стороне. Что бы они не задумывали, их план не удался. — Может, так и поступим. Виртон Бол торговал куклами, в которые вставлял камни жизни. В основном это были милые говорящие куколки. Но он рассылал и другие артефакты. Исцеляющие. — Исцеляющие? — ахнула я. — Только детям. Понимаешь, Сырочек, бывает так, что ребенок рождается с крохами магии, которых недостаточно, чтобы нормально развиваться. Если ребенок родился без магии — что ж, не
всем иметь способности. Если с магией, то и вовсе хорошо. А вот если магии очень мало, она расходуется быстрее, чем восполняется. Такие дети умирают очень быстро. Виртон Бол нашел способ им помочь. Это было незаконно, однако благородно. Флоренцию Нейстикс в свое время спас отец Дрю, как и Хейлин ди Амос, как и еще множество детей.
— Так вот что значила та карта! Семья Болов рассылала исцеляющие артефакты под видом кукол и им платили за доставку! Они специально выбирали способ, где посылки не проверяют магией. Значит, Нейстикс решил убрать свидетелей незаконной покупки артефакта, когда стал мэром? Чтобы ничто не порочило его репутацию? — Может, и так, но это не вяжется с Ангором и подвалом. Я думаю, из-за него исчезла семья Дрю, а Нейстикс пытался добраться до подвала, думая, что в нем секрет и воспроизвести формулу. Можно стать очень богатым, если добиться разрешения на такие артефакты. — Почему же этого не сделал Виртон Бол? — Полагаю, боялся, что формулу используют во зло. Кто знает. Однако он разыскивал больных детей и помогал даже тем, кто не мог заплатить за куклу. Надо будет поискать в архивах заметки о семье твоего призрака. — Кто-то хотел больше не заниматься этим делом, — с улыбкой вздохнула я. — Посмотрим. Целоваться в горячей ванне было по-особенному приятно. Я расслаблялась, отдавалась во власть эмоциям и возвращала поцелуи. Пальцы мужчины скользили вдоль позвоночника, изучали каждый сантиметр кожи. Время остановилось, а единственным смыслом жизни стали эти прикосновения.
— Почему ты меня все-таки простила? — Не знаю. Ты так прочно вошел в мою жизнь. Все, что мне дорого, принадлежит тебе, Рик. — Ничего из этого мне не нужно без тебя. Ни лавка, ни дом, ни должность. Я много лет работал просто ради работы, она заглушала какую-то тоску. Мне хочется хоть немного поработать ради семьи. — Если твоя работа рано или поздно тебя погубит, то плевать на семью. Давай будем заниматься лавкой и таверной! Они нас прокормят! Рикард с улыбкой покачал головой.
— Сырочек, это твоя мечта. Я сделаю все, чтобы тебе ее подарить, но сам в сыре разбираюсь, как в женской косметике. Но я обещаю, что возьму больше бумажной и организаторской работы. Чтобы ты не волновалась. — Крис меня поцеловал, — вырвалось вдруг. — Что? — Рикард моргнул и не сразу переключился с поцелуев на обсуждение Кристиана. — Мы разговаривали, а потом он меня поцеловал, пока ты… наверное, уже вылетал. — И? Тебе понравилось с ним целоваться? Я так активно замотала головой, что подняла брызги, и Рикард рассмеялся. А я покраснела. — Просто решила, что ты должен об этом знать. Крис хороший друг, но… — Тихо, — моих губ коснулся палец. — Я не сомневаюсь в тебе, Никки. — Ты хорошо меня знаешь. — Не-е-ет, — довольно улыбнулся Рик. — Очень-очень плохо. Но обязательно внимательно изучу. Мне не дали продолжать разговор, хоть я и пыталась. Но в какойто момент дыхания просто стало
не хватать, а мир снова сузился до невесомых будоражащих касаний. Новых, слишком личных и невероятных.
Я думала, что знаю о том, что происходит с тем, кого любишь, но оказалось — нет, не знаю. И с каждой минутой этой близости тонула сильнее и сильнее. Но почему-то это совсем не пугало.
— Вода остыла, — шепнул Рикард. Словно во сне я поднялась и закуталась в мягкое полотенце, стараясь не слишком пялиться на мужчину. Совсем недавно я думала, мы не увидимся больше никогда, и на этом контрасте невольно любовалась тренированным и загорелым телом.
Меня вновь заключили в объятия.
— Боишься? — Нет. — А я боюсь, что ты во мне разочаруешься и уйдешь. — Мне пока не с кем сравнивать, — хихикнула я. — Придется сделать так, чтобы такой мысли не возникло. Я подумала, что усну, едва коснусь головой подушки, но следующий виток доселе неведомых ощущений подхватил и унес очень далеко от сна, в мир, где важным и ценным были только чувства. А еще поцелуи. И что-то большее, сметающее на своем пути все страхи и сомнения.
Но только засыпая, под тихий бархатистый голос Рикарда, я отчетливо осознала — это “большее” было только началом.
***
Утро не было утром, а мое пробуждение совсем не походило на привычное. Я лежала в объятиях Рикарда, закутанная в одеяло по самые уши. Вокруг почему-то пахло цветами, но я никак не могла вспомнить, действительно ли у меня такие духи.
— Ты что, дурак? — услышала я голос Камиллы. — Цветы? Ты бы ей еще заплатил! — Тебя кто вообще сюда звал? — прошипел Рикард. — Мы спим! — И что? — хмыкнула подруга. — Влюбленные не жрут? Я вам обед принесла, неблагодарные! — Съедем, — буркнул Рикард. — Закончим дом и съедем. — Куда ты съедешь?! — уже из коридора раздался вопль Камиллы. — Вечно без присмотра с драконов падаешь. На вот тебе, тренируйся на кошках, а то скоро детей воспитывать. Цок-цок-цок — по полу пробежал Котецио и запрыгнул на кровать. Пришлось открыть глаза, поспать, похоже, все равно не дадут.
— Привет, — улыбнулся Рикард. — Привет. Мне в руки сунули огромный букет нежно-лиловых роз, ароматный, свежий, с капельками воды на лепестках.
— Спасибо. Я люблю цветы. Судя по выражению лица, Рикард едва удержался, чтобы не догнать Камиллу и не показать ей язык. Как потрясающе было видеть его живым и здоровым!
— Надо вставать, да? — Ну, раз нам принесли обед в номер, может, и нет, — лукаво улыбнулся он. — Может, я придумаю,
как задержаться. Ты голодна?
— Не очень, — протянула я, обвивая руками шею мужчины. Губы коснулись его в ожидании поцелуя, а в этот момент откуда-то снизу раздался странный кашляющий звук, вслед за которым пришло протяжное жалобное “Мя-я-а-ау!”.
— Там что, кота тошнит на ковер? — обреченно спросил Рикард. — Угу. — Я так понимаю, это его ответ на всю вот эту вот романтику. — По-моему, он грыз цветы. Рик, а если они для него ядовитые? Надо отнести его к лекарю! — Я абсолютно точно уверен, что это рыжее недоразумение Бернон заслал специально, чтобы обламывать мне отдых. Вместо настоящего поцелуя мне подарили легкий чмок в нос, а Котецио тем временем мяукал еще жалобнее. Даже Рикарда, похоже, проняло. Мы одевались со скоростью звука, я уложила Котецио в корзинку и на глазах ошеломленной общественности пробежала к дверям.
Общественность в виде мамы поинтересовалась:
— У вас все хорошо? — Котецио сожрал цветы и отравился, — пояснила я. — Даже не удивлен, — подал голос папа. Он, похоже, воспринимал творящийся в “Сырной магии” дурдом, как что-то само собой разумеющееся. Вскоре спустился и Рик. Животный лекарь работал рядом с алхимиком, в небольшом двухэтажном домике. Задорная нарисованная собачка на вывеске внушала надежду, что Котецио помогут. Котик лежал вялый и даже не осматривал окрестности, как было с ним при каждой прогулке. Да уж, просто череда новых впечатлений какая-то.
Однако лекарю мы сразу не понравились. Возможно, из-за солидарности с Котецио. Лекарь и сам чем-то походил на худого котяру с длинными усами. А может, снисходительный взгляд мы снискали после фразы Рикарда:
— Давай его заодно кастрируем? Котецио протестующе мяукнул. — Он же из питомника, — напомнила я. — Все уже сделано до нас. — Слушаю вас, — холодно напомнил о себе лекарь. Я знаком попросила Рикарда молчать. Пока рассказывала, как так вышло, что кот наелся цветов, поняла, что буду отвратительной матерью. Никогда еще мне не было так стыдно за собственный недосмотр. Бедный котик лежал в корзинке прикрыв глаза и осторожно гладил мою руку лапкой.
