Нож сновидений - Джордан Роберт (версия книг .TXT) 📗
Очередь двигалась быстро, и уже скоро им с Тервайлом пришлось спешиться – перед ними остались всего три сестры. Страж придержал ткань входа, пропуская Беонин вперед. Холстина, натянутая между шестами, огораживала пространство размером двадцать на двадцать шагов, в центре которого земля уже превратилась в замерзшую грязную кашу со следами ботинок и копыт, перечеркнутую посередине прямой, словно лезвие клинка, линией. Все чертили ее посередине. Земля чуть-чуть поблескивала, видимо, начала подтаивать, чтобы снова превратиться в грязное месиво, а потом опять замерзнуть. Весна тут наступает позже, чем в Тарабоне, но вот-вот доберется и сюда.
Как только Тервайл опустил ткань входа, Беонин обняла саидар и легко коснулась Духа. Это плетение восхищало ее. Эгвейн ал’Вир удалось снова открыть то, что все давно почитали утраченным, и это воистину одно из самых великих ее открытий. Каждый раз, когда Беонин начинала это плетение, к ней приходило ощущение чуда, знакомое каждой послушнице и Принятой, забытое ею с тех пор, как она получила шаль. Нечто новое и чудесное. Серебристая вертикальная линия появилась перед ней, как раз над чертой на земле, и вдруг превратилась в дыру, которая продолжала расширяться. Изображение начало вращаться до тех пор, пока не стало квадратным порталом, висящим в воздухе, два шага в ширину и два в высоту. В проеме виднелись одетые снегом раскидистые дубы. Легкий порыв ветра вырвался оттуда, пошевелив складки накидки Айз Седай. Ей всегда нравилось гулять в этой роще или сидеть на нижних ветвях одного из дубов и читать книгу. Не зимой, конечно.
Тервайл не узнал это место и, обнажив меч, шагнул внутрь, ведя за собой Молота. Копыта боевого коня разбросали комья снега по ту сторону. Беонин медленно последовала за Стражем и неохотно отпустила плетение. Оно поистине изумительно.
Ее Тервайл взирал на то, что возвышалось над деревьями, – огромная белая колонна, тянущаяся ввысь. Белая Башня. Его лицо оставалось невозмутимым, через узы тоже ощущался лишь покой.
– Мне кажется, ты задумала что-то опасное, Беонин. – Клинок он в ножны не убрал, а лишь немного опустил.
Женщина положила руку ему на левое запястье. Этого достаточно, чтобы убедить его в обратном. Она никогда не стала бы удерживать руку, в которой он держит меч, если бы не была уверена, что никакой опасности нет.
– Это не опаснее, чем…
Слова застыли в воздухе – всего в тридцати шагах от себя она заметила женскую фигуру. Она медленно шла к ним сквозь дубовую рощу. Видимо, до этого она скрывалась за одним из деревьев. Айз Седай, облаченная в платье старого покроя. Ее белые прямые волосы, перехваченные серебряной сеткой с вкраплениями жемчуга, ниспадали до талии. Но это волевое лицо, эти темные, чуть раскосые глаза, этот нос с горбинкой было невозможно не узнать. Все верно, но Туранин Мердагон умерла, когда Беонин была еще только Принятой. Приблизившись к ним вплотную, женщина исчезла.
– Что такое? – Тервайл развернулся с мечом наизготовку, чтобы проследить взгляд Беонин. – Что тебя напугало?
– Темный, он коснулся мира, – мягко проговорила она. Это невозможно! Невозможно, но она никогда не страдала от странных видений и призраков. Она точно знала, что видела то, что видела. И эта дрожь вовсе не оттого, что она стоит по щиколотку в снегу. Беонин мысленно вознесла молитву. Да осияет меня Свет на моем земном пути, и да обрету я убежище в руке Создателя в благой надежде на спасение и возрождение.
Когда она рассказала ему, что видела сестру, умершую более сорока лет назад, он не стал утверждать, что все это ей привиделось, а лишь беззвучно прошептал молитву. И все же Беонин не ощутила в нем страха. Море страха в себе, ни капли в нем. Умершая вряд ли испугает мужчину, для которого каждый день – последний. Он не очень оживился, когда она поведала ему свой план. Часть плана. Айз Седай говорила, глядя в зеркальце и совершая плетение. Она не была столь искусна в создании Иллюзий, как ей хотелось бы. Когда плетение окутало ее, лицо в зеркале изменилось. Перемены были не особо разительными, но это лицо уже не принадлежало Айз Седай, не принадлежало Беонин Маринайе. В зеркале отражалась женщина, лишь слегка походившая на нее, с более светлыми волосами.
– Почему ты хочешь подобраться к Элайде? – с подозрением поинтересовался Страж. Через узы она ощутила укол. – Ты собираешься оказаться поближе к ней, а потом ослабить действие Иллюзии, так ведь? Она нападет на тебя… Нет, Беонин. Если тебе так нужно, то давай это сделаю я. В Башне слишком много Стражей, она не знает их всех в лицо, и ей и в голову не придет, что Страж может на нее напасть. Я вонжу ей в сердце кинжал до того, как она успеет что-либо понять.
Короткое лезвие молниеносно появилось у него в руке.
– То, что нужно сделать, я должна сделать сама, Тервайл.
Вывернув Иллюзию на обратную сторону и закрепив плетение узлом, Беонин приготовила еще несколько плетений, на случай, если дела пойдут совсем не так, как надо. Вывернув и эти, она принялась за другое, сложное плетение, которое наложила на себя. Оно скроет ее способность направлять. Ее всегда интересовало, почему некоторые плетения, такие как Иллюзия, можно наложить на себя, а некоторые, такие как Исцеление, нельзя применить к собственному телу. Когда, будучи Принятой, она задала этот вопрос, Туранин произнесла глубоким, запоминающимся голосом следующее: «Это все равно что спрашивать, почему вода мокрая, а песок сухой, дитя. Подумай лучше о том, что возможно, чем о том, что лежит за гранями доступного». Хороший совет, только ей так и не удалось смириться со второй частью. Мертвые теперь ходят. Да осияет меня Свет… Она закрепила последнее плетение, сняла кольцо Великого Змея и засунула его в поясную сумку. Теперь она может стоять рядом с любой Айз Седай, и никто не сможет понять, что она является одной из них.
– Ты всегда доверял мне, верил, что я знаю, как лучше, – продолжила Беонин. – Ты доверяешь мне и сейчас?
Его лицо не выразило никаких эмоций, словно лицо-маска Айз Седай, но через узы можно было ощутить всплеск удивления:
– Конечно же, Беонин.
– Тогда забери Зимнего Зяблика и отправляйся в город. Сними комнату и жди, пока я не приду за тобой. – Он открыл было рот, но она предупредительно подняла руку. – Ступай, Тервайл.
Она смотрела, как он исчезает за деревьями, ведя за собой двух лошадей, а потом повернулась к Башне. Мертвые теперь ходят.
Но сейчас важно лишь то, что она доберется до Элайды. Только это имеет значение.
От порывов ветра поскрипывали оконные переплеты. Огонь в белом мраморном камине прогрел воздух настолько, что по стеклам ручейками сбегали капли воды. За письменным столом, отделанным позолотой, величественно положив руки на столешницу, сидела Элайда до Аврини а’Ройхан, Хранительница Печатей, Пламя Тар Валона, Престол Амерлин, и с благосклонным выражением лица выслушивала речи мужчины, стоявшего напротив нее, он сутулил плечи и потрясал кулаком.
– …держали дни и ночи связанным, с кляпом во рту, в помещении, которое больше напоминало посудный шкаф! Элайда, я требую, чтобы капитан корабля понес за это наказание. Более того, я требую извинений от вас и от Белой Башни! Разрази меня гром, даже Престол Амерлин не имеет права похищать королей! У Белой Башни нет таких прав! Я требую…
Он начал повторяться, едва сделав паузу, чтобы набрать в легкие воздух. Элайде было очень сложно выслушивать этот словесный поток. Ее взор рассеянно скользил по настенным гобеленам, задерживаясь на аккуратных букетах ярко-алых роз, расставленных в высоких вазах по углам комнаты. Она устала от этой тирады, но продолжала сохранять внешнее спокойствие. Ей хотелось встать и отвесить ему затрещину. Вот это наглость! Беседовать с Престолом Амерлин в таком тоне! Но молчаливое терпение сейчас играет ей на руку. Она просто позволит ему выдохнуться.
Маттин Стефанеос ден Белган был крепким мужчиной, в молодости его, быть может, можно было назвать красивым, но годы сделали свое дело. Его верхняя губа была гладко выбрита, а седая борода аккуратно подстрижена, но большая часть черепа осталась теперь лысой, нос явно ломали не единожды, а раздраженная гримаса делала его раскрасневшееся морщинистое лицо еще более морщинистым. Зеленое шелковое одеяние, рукава которого украшала вышивка в виде Золотых Пчел Иллиана, почистили и привели в порядок, – минутная работа для сестры, но поскольку это было единственной одеждой короля за все путешествие, кое-где все же проступали едва заметные пятна. Корабль, на котором его привезли, задержался, но Элайду это не особенно обеспокоило. Только Свету известно, что за беспредел устроила бы Алвиарин, если бы он прибыл вовремя. Эту женщину стоило отправить к палачу только за то, что она завела Белую Башню в ту трясину, из которой Элайде теперь приходится всех вытаскивать. Не говоря уже о попытке шантажировать Престол Амерлин.
