История, рассказанная в полночь - Сербжинская Ирина (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
— Тогда Кокорий без работы останется!
— Куксон! Ты нас слышишь?
Гоблин стряхнул с себя задумчивость.
Нечего рассиживаться, когда беда на пороге!
Решительно поднялся, пошарил в карманах, вынул сложенный вдвое листок желтой бумаги с круглой печатью. Печать светилась, значит, пропуск все еще был действительным. Обычно, гоблин Куксон распоряжался выписать его на три дня: именно столько требовалось для хлопот с обновлением заклинаний.
— Ты куда? — обеспокоено протрещал Граганьяра.
Гоблин одернул куртку, поправил шарф.
— Туда, — мрачно ответил Куксон и покинул трактир.
…Возле тюремных ворот повстречал Куксон знакомых: стряпчих из Судейской Гильдии. Поговорили немного (в основном, о зимнем празднике, да о торжественных обедах, которые пройдут в Гильдиях. Куксону по должности на каждом из них присутствовать полагалось, скука смертная! А отказаться нельзя — представители Гильдий обидятся).
Оказавшись во дворе, гоблин от провожатого-тролля отказался: объяснил, что видеть начальника тюрьмы необходимости нет, а явился он по незначительному делу, уточнить кое-что, так что и беспокоиться не о чем. Тролль, узнав, что Куксон желает пройти в Южное крыло, кивнул: туда можно и без сопровождающих.
Однако два колдуна бурубуру (поклонились при встрече весьма почтительно), следовали за гоблином до входа в крытую галерею, и эдакое внимание к собственной персоне Куксону сильно не понравилось.
Возле нужной камеры он остановился и кашлянул.
Синджей мгновенно появился у решетки. Окинул гоблина взглядом.
— Снова ты? С чем пожаловал?
Гоблин не ответил. Синджей посмотрел на него внимательней: Куксон топтался возле решетки, поглядывая то на двор, то на стены, то себе под ноги — смотрел куда угодно, только не в глаза собеседника.
— Ты что-то узнал, Куксон, — полуутвердительно произнес тот.
Гоблин, не глядя на него, кивнул.
— Говори.
Куксон помялся еще немного, да делать нечего. Сыграл он в этом деле весьма неприглядную роль, по неведению, конечно, но это его не оправдывает. И как порядочный гоблин, знакомый с правилами приличия, должен теперь извинения принести.
Начал вполголоса, выдавливая каждое слово с трудом:
— Известно мне стало, почему его милость маг Хронофел в твое дело вмешался и в самый последний момент срок тебе поменял… на пожизненный.
Синджей впился в гоблина взглядом.
— Догадывался я, что тут что-то нечисто! Неспроста глава Гильдии руку к этому приложил, так?
Куксон сокрушенно кивнул. Говорить ничего не стал: дожидался, пока пройдет мимо, звеня ключами, тролль-охранник.
Проводив его взглядом, Синджей тихо спросил:
— Скажи-ка, Куксон… та женщина… она во всем этом случайно не замешана?
Кукон снова кивнул, по-прежнему избегая смотреть на собеседника.
— Я поговорил кое с кем в архиве… потом еще кое с кем, уже в другом месте…
— С кем?
Куксон приложил к губам палец.
— Никаких имен, — прошипел гоблин. — Иначе и говорить ничего не буду!
— Хорошо, понимаю, — нетерпеливо перебил Синджей. — И что тебе эти «кое-кто» рассказали?
Гоблин снова огляделся.
— Достоверно, разумеется, ничего неизвестно, — зашептал он. — Такие дела без свидетелей совершаются. Но слухи ходили упорные…
Он стащил с головы колпак и вытер лоб.
— Слухи о том, будто она… понимаешь, о ком я? Кстати, ты знал, что она — из богатой семьи, денежки у нее водились немалые? Так вот, говорят, заплатила она кругленькую сумму кое-кому… догадываешься, о ком я? Заплатила за то, чтобы кое-кто лично в твое дело вмешался, и срок тебе поменял. А так как кое-кто больше всего на свете любит золото… да и сумма, говорят, была солидная, то этот «кое-кто» согласился. Для него-то это просто — приказал кому надо — и, готово, дело в колпаке!
Куксон умолк. Стало слышно, как галдит воронье на крышах, переговариваются возле входа стражники, и только бурубуру, одноглазые колдуны, облаченные в длинные синие балахоны скользили по тюремному двору безмолвными зловещими тенями.
— Теперь все ясно, — медленно проговорил Синджей. — Она к тому моменту уже почти стала хогленом, прониклась их духом. Хоглены всегда мстят за своих убитых, это у них в крови. Она могла бы меня убить, но не захотела, придумала кое-что пострашней пожизненный срок, каторгу. Это хуже, чем смерть.
Он бросил на гоблина хмурый взгляд.
— А тебе, Куксон, случайно, с этих денег ничего не перепало? Может, ты поэтому и в суде выступал?
Куксон позеленел от возмущения.
— Что?! Да как ты…да я…
Синджей усмехнулся.
— Ладно, не кипятись. Ты все от чистого сердца делал: и меня топил, и хоглена защищал. Глупый гоблин…
Обвинение в глупости Куксон снес безропотно, хотя Синджей, разумеется, неправ был: гоблины умны и отличаются завидным здравомыслиям, это всем известно!
— И еще кое-что, — пробормотал Куксон. — Ты был прав: от хогленов не сбежишь! Если они кого и отпустят, то только потому, что пленник уже и сам лесным людоедом сделался…
Синджей прищурился.
— А, теперь и ты это понял? Откуда сведения?
Куксон затеребил кисточку колпака.
— Лесных троллей порасспросил…
— Троллей? Как тебе удалось?
— Да уж удалось, — уклончиво ответил гоблин Куксон, не вдаваясь в подробности.
Синджей принялся мерить камеру шагами: три шага туда, три шага — обратно.
— Я же тебе говорил, Куксон! Еще тогда, два года назад! Я предупреждал насчет нее!
Гоблин снова безжалостно затеребил кисточку.
— Помню, помню! Были у меня тогда сомнения после твоих слов, — признался он. — Я интересовался у его милости… — Куксон спохватился и поправился: — Спрашивал кое у кого насчет нее. Спросил: правда ли, что хоглены отпускают только тех, кто обращаться начал?
Гоблин сокрушенно вздохнул.
В ушах зазвучал голос мага Хронофела — благодушный, снисходительный: «Опытные маги все проверили, Куксон. Женщине несказанно повезло из их лап вырваться, она, можно сказать, второй раз на свет родилась!».
— А больше и спрашивать-то не у кого было: хоглены по другую сторону гор скрытно живут, никто о них толком ничего не знал, — продолжал гоблин. — И трактира, где лесного тролля встретить можно и расспросить, в Лангедаке тогда не имелось…
Куксон с досадой дернул кисточку и оторвал.
Ведь были, были у него подозрения! Но его милость говорил так убедительно, так уверенно… как не поверить?! Он, Куксон, и успокоил себя мыслью, что это его не касается, судейские сами разберутся. Вот и разобрались…
— Что ж, Куксон, — бросил Синджей, по-прежнему меряя щагами крошечную клетушку. — Я так понимаю, что коль в этом деле сам Хро… сам кое-кто замешан, нечего и надеяться, что дело пересмотрят?
Куксон спрятал в карман оторванную кисточку, нахлобучил колпак и развел руками.
— Ясно, — пробормотал Синджей. — Ясно…
— Да… — вздохнул Куксон. — Так что я хотел бы…
Он собрался с духом:
— Словом, приношу свои извинения за то, что невольно способствовал… если бы я только знал!
Синджей хмыкнул.
— И что бы сделал? Если б ты и знал правду, против Хро… против кое-кого все равно никогда бы не пошел. Характер у тебя не тот!
От пренебрежения, прозвучавшего в голосе Синдея, слов кровь почтенного гоблина так и вскипела, а глаза сверкнули желтым огнем.
— Характер?! Да я… — бурля от негодования, начал гоблин, но Синджей перебил.
— Умолкни, Куксон. Тебе известно, где сейчас эта женщина?
— Характер у гоблинов, между прочим…
— Заткнись, я сказал!
Гоблин, возмущенный донельзя, умолк.
— Знаешь, где она сейчас? — повторил Синджей.
Куксон еще немного покипятился — слов нет, как оскорбительно такие слова услышать! Он-то, Куксон, справедливо полагал, что характер у него отличный, много прекрасных качеств имеется: и рассудителен он, и умен, и аккуратен, внимателен, и на своем умеет настоять, когда требуется — и вдруг такое!
