Наследие - Сэвил Стивен (полная версия книги TXT) 📗
– Читай, – повторила Изабелла.
Она прижалась к Владу еще теснее, ее язычок похотливо пробежал по его щеке, влажные губы уткнулись в ухо, а потом горячие поцелуи коснулись шеи графа-вампира, и зубки женщины сомкнулись в чувственном укусе, воспроизводя сцену ее собственного посвящения.
– Нет! – выдохнул Ганс.
Он поднял руку, словно прося отдать ему пергамент.
– Ты хочешь, чтобы все оставалось как есть? Как было всегда? Чтобы мои родичи скрывались от дневного света, поносимые тупыми толпами? Чтобы на них, как на диких зверей, годных лишь на убой, охотились дураки с кольями и зубчиками чеснока?
– Нет, – повторил Ганс.
Он заметно дрожал, но продолжал держать руку, словно действительно ожидал, что граф-вампир – граф вампиров – откажется от заклинания, не выпустит в мир его проклятие.
– Ты боишься, Ганс? Ты боишься мира, полного Восставших мертвецов? Ты боишься, что они увидят в тебе то, что вижу я? Мясо?
Ганс посмотрел на них всех, изучая и впервые в жизни видя, кто они такие на самом деле. Хищники. Охотящиеся, чтобы выжить. Бойня там, внизу, – тому свидетельство. Кто он для них? Он знал ответ. Знал правду. Всегда знал.
Добыча.
Они не равны. Они даже не сравнимы. Перед ними – вечность, а он – соринка в глазу у времени. Один миг – и он исчезнет.
– Убей меня, – сказал он, глядя графу вампиров прямо в глаза. – Сделай таким, как ты.
– Нет, – ответил фон Карстен, отводя взгляд.
– Почему? Разве я недостаточно хорош? Разве я не доказал свою преданность?
– Ты всего лишь мясо, – сказал Познер, не скрывая своего отвращения к человеческой природе Ганса,
– Тише, Герман. Конечно, ты предан и ценен. Собственно, потому-то я и не могу – не скажу, что не хочу, – обратить тебя в вампира. Мне нужен человек, ходящий по миру днем. Мой голос. Я доверяю тебе, Ганс. Понимаешь? Ты гораздо ценней для меня такой, какой есть.
– Как мясо.
– Как мясо, – согласился граф.
– А когда все кончится?
– Никогда.
– А если я брошусь сейчас с крыши?
– Ты будешь служить мне в смерти, безмозглым автоматом. Ты желаешь этого себе? – с полной серьезностью спросил фон Карстен. – Ты выберешь существование нежити, шаркающего зомби?
– Нет, – признал Ганс.
– Тогда радуйся, оставаясь самим собой, и служи мне от всего сердца. Или я позволю Герману съесть тебя.
«Я стану последним в своем роде, последним живым человеком в царстве мертвецов». Эта мысль была невыносима. Ганс рухнул на колени и уронил голову, коснувшись холодного камня.
– Убей меня, – взмолился он, но фон Карстен больше не обращал внимания на секретаря.
Граф-вампир стоял на высшей точке замка, и горные утесы за его спиной тянулись к луне, точно клыки вурдалака
– Услышьте меня! – крикнул он в темноту. – Повинуйтесь мне!
И начал читать заклинание. Едва первые слова сорвались с губ графа, небеса раскололись с оглушительным треском и посыпались первые тяжелые капли начинающегося дождя. Вороны взмыли из своих гнезд и с яростным карканьем закружили над головами бурлящей массой черных крыльев. Буквально из ниоткуда поднялся свирепый ураган, срывающий с крыш Дракенхофа черепицу и швыряющий ее в ночь, разбивая о камни внизу. Познер нерушимой скалой стоял посреди ливня. На лице Изабеллы трепетали восхищение и ожидание. Ветер вырывал изо рта Влада слова и нес их во мрак, доставляя в самые дальние уголки Сильвании. А граф продолжал взывать к ужаснейшим силам Вселенной, требуя, чтобы они склонились пред его волей.
Ганс поднял голову и посмотрел на человека, перед которым благоговел. Ветра завывали вокруг башен со всей мощью шторма. Струи дождя копьями вонзались в горные склоны. А в самом сердце бури застыл, запрокинув голову и выкрикивая очередной приказ из проклятой книги Нагаша, граф-вампир. Слова эти ничего не значили для Ганса. Ветер рвал одежды фон Карстена, трепал волосы, толкал и хлестал его. Но он читал, захваченный силой чар, и слова теснились, наскакивали друг на друга, торопясь вырваться на свободу. Грянул гром. Ослепительно белая вспышка расколола небо.
Второй огненный зигзаг высветил превращение, свершившееся с Владом фон Карстеном. После нескольких слогов лицо его вытянулось и затвердело в зверской маске вампира, линия бровей заострилась, свирепый оскал искривил губы, обнажив длинные собачьи клыки. Граф-вампир запрокинул голову, подставив лицо ветру, требуя, чтобы мертвые поднялись и подчинились его приказам.
– Придите ко мне! Восстаньте! Идите же, дети мои! Поднимитесь! Поднимитесь! Поднимитесь!
И мертвые в земле услышали его призыв – и заворочались.
Тела, так долго пролежавшие под землей, что пробравшиеся в тесноту их последнего обиталища личинки и черви успели источить их плоть, с треском расцепили сплетенные костлявые пальцы, разорвали ткань своих саванов и раскололи крышки гробов. В братских могилах недавние жертвы чумы вздохнули и содрогнулись в агонии возвращения жизни в их воскресшие трупы. Болезнь, похитившая их души, изглодавшая плоть и остановившая сердца, не сумела превозмочь зов повелителя вампиров. В укромных уголках провинции, забытые всеми, кроме убийц, оставивших их там, в грязи неосвященных могил, укрытых в лесах, в полях, в придорожных канавах, неуспокоенные мертвецы зашевелились, вздыбливая землю, переживая медленное болезненное возрождение.
И внизу, в главном зале замка Дракенхоф, мертвые тела вновь ожили, души их отвергли вечный покой, магия фон Карстена возвращала их к жизни безмозглыми зомби – всех, за исключением одного.
Джона Скеллана.
Он почувствовал на своем языке кровь вампира, смешавшуюся с его собственной, и ощутил болезненную потребность в пище, обжигающий голод, связанный с проклятием, и внезапно с ужасом осознал, что сделал с ним Познер. Скеллан понял, кем он стал и какая в этом заключена трагедия: у него украли последнее, величайшее умиротворение. Он не воссоединится с Лизбет – ни в этой жизни, ни в следующей.
Мучительный крик Скеллана разорвал ночь надвое.
