Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания (СИ) - Семенова Вера Валерьевна (читать книги онлайн без .txt) 📗
Она потянулась, как всегда задев крылом стенку каюты, как всегда запустила пальцы в кудри, чтобы их взъерошить, потом пригладить, потом снова растрепать — к сожалению, другая манера причесываться ей все равно бы не сильно помогла — и как всегда, осознала, что уже давно рассвело, и оранжевое солнце поднялось над водой настолько, чтобы лучи попадали в расположенное под потолком маленькое окно. Рано просыпаться она так и не научилась. Хотя в общем ее никто и не заставлял. Постель была как всегда смята, и отчетливо сохраняла запах его кожи, чуть горьковатый, который она считала своим и узнала бы с закрытыми глазами. Но Баллантайн со своей манерой вставать до рассвета уже как минимум три часа был на палубе.
Зато за эти две недели у нее выработалась другая привычка — засыпать вдвоем, на узкой койке, где все сплеталось и перепутывалось и все было частью одного целого — руки, ноги, волосы, дыхание, шепот. А просыпаться одной и некоторое время сидеть, обхватив руками колени, с улыбкой глядеть на солнечные пятна на стене напротив и заново переживать все, что было ночью. Эбер даже не подозревал, что любил ее дважды — один раз в темноте каюты, а второй раз утром, в ее воображении.
Гвен с сожалением встряхнулась и заставила себя натянуть штаны и куртку с прорезями на спине. Впрочем, надежда вскоре увидеть Баллантайна заставила ее двигаться побыстрее. Она затянула пояс с вернувшимся к ней арсеналом ножей — правда, не своими излюбленными, тонкой валленской заточки, которые до сих пор оплакивала в душе, а прямыми короткими кинжалами, какие были в ходу на южном побережье Круахана. Она настежь распахнула дверь каюты и выбежала на палубу. даже не позаботившись надеть плащ — еще одна приятная, но очень вредная привычка. Как обычно, ветер ударил ей в лицо, разметав волосы, и как обычно, она на мгновение задохнулась от всего сразу — солнца на волнах, ни с чем не сравнимого запаха ветра в открытом море, шипения пены и ощущения развернутых крыльев. Ни одному из крылатых никогда не увидеть и не испытать того, что переживает она, потому что так далеко в море они могут залететь только ценой жизни, а любой капитан скорее пробьет собственными руками днище своего корабля, чем возьмет на борт кого-то из ее народа.
— Эй. Гвен! Доброе утро!
— Эге-гей! Гвендолен! Что-то ты совсем рано! Еще не успела проспать ужин!
— Взяла бы меня хоть раз полетать!
Она сощурилась против солнца, глядя на висевших на мачтах и скалящих зубы матросов, и крикнула, приложив ладонь ко рту:
— Если вы за это время успели слопать мой завтрак и обед, то вас и дракон в небо не поднимет, как бы ему не хотелось вами полакомиться!
— С чего бы это дракону лакомиться нами, когда рядом такая аппетитная девушка? — кричали с мачты.
— А все знают, что у дураков мясо вкуснее!
Стоявшие у борта светловолосые воины, не снимавшие, невзирая на припекающее солнце, коротких кольчуг, проводили ее улыбками, когда она проходила мимо.
— Наш конунг знал, кого брать в скальды, — одобрительно пробурчал один.
— Да, острее языка, чем у Гвендолен, не найдешь на всем этом трижды проклятом океане, как он еще не пересох от такой жары.
— Только у нас, на вандерском берегу, нашлось бы кому с ней поспорить, — немного уязвленно отозвался третий.
— Конечно, Улли. — Гвендолен обернулась через плечо. — Твой язык был бы достойным противником моему, если бы постоянно не тонул в пиве.
На раздавшийся хохот обернулась почти вся оставшаяся пестрая компания, сидящая на палубе полукругом перед Логаном и Дагаддом, которые прислонились к борту спиной и о чем-то горячо вещали. Только одна знакомая фигура на носу корабля, которую она прекрасно узнала бы по одному лишь силуэту прямых плеч и чуть откинутой назад голове, не пошевелилась.
Больше всего на свете она хотела бы подбежать к нему, но вместо этого нарочито медленно подошла к борту и села рядом с Логаном, пытаясь принять излюбленную позу моряков и опираясь о палубу крыльями, чтобы не упасть. Наверно, их отношения с Баллантайном не были секретом даже для чаек, летающих над кораблем, но она успела неплохо изучить, когда проявления чувств ему нравятся, а когда нет. Все-таки они продолжали занимать каюты в разных концах корабля, хотя каждую ночь одна из них пустовала.
— Ты как всегда проспала самые важные новости, Гвендолен, — Логан посмотрел на нее искоса.
— И что сегодня называется важной новостью? Мы потеряли еще один день пути потому, что весь экипаж слушал тебя, разинув рот, и опоздал к повороту парусов? Так это не новость, это каждое утро случается.
Сомнительная публика кругом издала некое подобие смешка или хмыканья — на что каждый был способен. Некоторые подмигнули Гвен, на что она с удовольствием показала язык в ответ. Половина набранной в спешке команды состояла из личностей, состоящих в затруднительных отношениях с правосудием, и потому желающих убраться из Круахана. Вторую половину составляли вандерские воины, отправленные Данстейном вместе с Гвендолен — те, кто надеялся найти в южном море достойную их добычу. Неудивительно, что в этом сообществе отверженных и чужих ей казалось, что не обязательно накидывать плащ на крылья, потому что все брошенные на нее до сих пор взгляды могли выражать что угодно — от гнева до неприкрытого влечения, но ни один не содержал в себе презрения или отвращения. Она наконец-то была равной, пусть в команде головорезов — поэтому не удивительно, что она не верила своим ощущениям, просыпаясь каждое утро.
— Почти угадала, — сказал между тем Логан. — Мы не поворачиваем паруса, потому что наконец выбрали правильный курс.
— Хочешь сказать, вы наконец перестали морочить нам голову и узнали, куда нужно плыть?
— Если бы ты вчера сошла с нами на берег, то узнала бы тоже.
Гвендолен давно разучилась краснеть, но все-таки опустила глаза и оставила замечание Логана без обычных язвительных комментариев. Вчера они действительно встали на якорь возле небольшого портового селения на гряде островов, и почти вся команда бросилась к шлюпкам в надежде почувствовать землю под ногами. Они с Эбером тоже собирались пойти, но по дороге он заглянул к ней в каюту и решил, что они задержатся совсем ненадолго, если он несколько раз поцелует ее грудь в расстегнутом вороте камзола. А оторваться так и не смог.
В итоге команда гуляла на берегу в неполном составе.
— Зато хоть кто-то из нас остался в ясном сознании, — произнесла наконец Гвендолен, выжидающе глядя на Логана. Понятно, что его вряд ли можно задеть обычными насмешками, и если он захочет рассказать ей то, о чем уже сообщил всем сидящим вокруг — неспроста у них такое загадочное выражение лица — то скажет без ее подначек.
Дагадд непривычно молчал и водил толстым пальцем по доскам палубы, словно желая полностью скрыться от разговора.
— Так вот, — Логан слегка наморщил свой идеальный нос, — несмотря на то, что у этого бедняги находилось в желудке столько вина, что едва не выплескивалось из ушей, именно эти фразы он произносил весьма четко. Наверно, поэтому мы обратили на него внимание.
— Ты о ком? — встряла Гвен, никогда не отличавшаяся терпением. К тому же ее слегка раздражал прямой холодный взгляд Логана, ясно говоривший ей: "Можешь рассказывать все что угодно, Гвендолен Антарей, но твое сознание этой ночью также было очень далеко от ясного".
— Да вырыли нам тут одного спотыкальщика, — охотно пояснил Дагадд, — будто он что-то занятное режет. Такой, скажу вам, овощ, все время залитый по самые уши.
— Обидно, что вы с Луйгом бросили затею основать университет, — мрачно сказала Гвендолен, плотно прижимая крылья к спине, что было у нее признаком настороженности и недовольства. — Ты так все понятно объясняешь, что из тебя вышел бы превосходный учитель.
— И что тот парень сказал? — перебил один из моряков. Окружающие слегка нахмурились. обидевшись за Дагадда, который за недолгое плавание сделался кумиром всей команды за умение быстро сооружать огромное количество хмельных напитков из, казалось бы, обычной воды.
