Обратимость (СИ) - Дьюал Эшли (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
- Крестная значит, - шипит Рита и отбивается от очередной статуэтки. Та замирает прямо перед ее лицом. – Может, хватит? Рувер, черт подери, ты со своей психотерапией в печенках уже! Говорю, у меня все нормально! – шатенка отмахивается от маленькой, фигурки балерины, и та с грохотом разбивается о стену. – Ясно?
- Ты не в себе, - размеренно протягивает парень. – Просто вздохни пару раз и все.
- Вздохнуть? Мой отец был венатором! Моя крестная пытала Аню!
- Ваша крестная.
- Откуда ты знаешь? Возможно, Анина крестная какая-нибудь более известная личность в Аспиде, а не просто сумасшедшая психопатка! – Рита зажмуривается и откидывает назад спутанные волосы: интересно, они у нее вообще грязными бывают? – Что нам делать? Венаторы повсюду.
- Мы сами виноваты. Не стоило оставаться у них дома.
Рувер удивительно спокоен. Я приближаюсь чуть ближе, чтобы полностью видеть его лицо.
- А ты не подумал о том, что у нас попросту нет выхода. Все повторяется. Каждый раз одно и то же.
- Почему же? Теперь мы знаем, что твоя родственница – отличный охотник. Ведь это о ней говорили знакомые из Екатеринбурга? Сколько на ее счету? Тридцать семь или тридцать восемь наших?
- Если ты так меня успокаиваешь – у тебя не получается.
- Я и не пытаюсь тебя успокоить. Мне что, заняться больше нечем? Может, тебя еще и пожалеть, м? – Рувер встает с кровати, подходит к Рите, и она тут же обижено поджимает губы. – Возьми себя в руки.
- Не хочу.
Парень неожиданно усмехается:
- Что?
- А вот не хочу. Осточертело все! – Шатенка вдруг срывается с места, подлетает к тумбочке и хватает ножницы. Пару секунд и ее волнистые волосы становятся той же длины, что и кучерявые волосы «немецкой речки». Я едва сдерживаю в горле крик: зачем?
- Так, - тянет Рувер. – И что ты этим хотела сказать?
Рита неуверенно переминается с ноги на ногу. Думаю, она и сама не понимает, что только что сделала. Нахмурив лоб, она вдруг отрезает:
- Надоело все. Хочу сдаться.
- Отлично.
- Отлично?
- Да. У нас куча денег. Пойдем, снимем их со счета и улетим куда-нибудь.
Шатенка недоуменно вскидывает широкие брови:
- Серьезно?
- Почему бы и нет.
- А как же Аня? Мы не можем ее бросить.
- Сдалась она тебе. Девчонка и сама со всем справится. Видела, на что она способна? Разрушила полздания! Думаю, наша помощь ей ни к чему.
- Кого ты обманываешь? – Рита подходит практически вплотную к парню. Задирает подбородок и шепчет. – Я вижу, как ты на нее смотришь.
- Да?
- Да.
Молчание. Они стоят друг напротив друга, а у меня в груди возгорается что-то настолько горячее, что даже дышать становится безумно трудно. Я делаю несколько шагов назад, обхватываю себя руками за талию и думаю: неужели Рувер, действительно, что-то ко мне чувствует? Господи, что за вздор. Мне плевать на это. Абсолютно плевать. Я собираюсь развернуться и уйти как раз в тот момент, когда «немецкая речка» вскидывает руку, прикасается ладонью к голове Риты, и ее волосы вновь отрастают до прежней длины.
- Тогда ты понимаешь, почему самое время уезжать. – Шепчет он, перебирая вьющиеся локоны в своих пальцах.
- Зачем ты так говоришь? – С вызовом спрашивает шатенка. - Ты же никуда не уедешь.
- Теперь – нет.
- И что нам делать? Я сбита с толку. Надо спасти Евгения Александровича, надо защитить Аню, ее брата, разобраться с Видалиной, а единственное, что у нас есть, это чертова записная книжка, которую отдавать врагам – полное безумие.
- Придумаем что-нибудь другое.
- Что? Что придумаем? Мы перестали соображать. Мы поддались эмоциям, и сами загнали себя в ловушку, Дани…Рувер. – Девушка встряхивает головой. – Прости. Я случайно.
Парень выпрямляется, вдруг смотрит в мою сторону, но, кажется, ничего не видит. Я ошеломленно примерзаю к полу: почему он не замечает меня? Осматриваюсь, опускаю взгляд вниз и внезапно осознаю, что сама не вижу своих ног. Своих рук. Своего тела. Хочу заорать во все горло, потому что понимаю: я исчезла.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТЬ. НЕЗРИМОЕ.
Я все-таки верещу. Словно дикая. Срываю с места и, вопя, бегу на кухню к брату. Он решительно выпрыгивает из-за поворота, оказывается прямо передо мной и вдруг проносится мимо.
- Саша! - Брат резко разворачивается. – Саша, я здесь!
- Аня?
Он растерянно несется обратно на кухню.
- Да, нет, черт подери! Вернись!
Теперь его глаза сужаются. Недоверчиво он останавливается около дивана и спрашивает:
- Что происходит?
- Что происходит? Что происходит?! – мне кажется, я сейчас взорвусь. Испуганно смотрю на свои руки, опять не вижу их и испускаю очередной вопль.
- Господи, Аня! Где ты?
- Я здесь, здесь, - подбегаю к брату и хватаю его за плечи. Тот резко отпрыгивает назад, вытягивает лицо и пищит:
- Что за черт?
Оглядываюсь, вижу, как в зал приходят Рита с Рувером. Сестра больше не выглядит растерянной. Видимо, показывать свою слабость кому-то кроме «немецкой речки» она не намерена.
- Что такое? – Шатенка подлетает к Саше. – Что за крики?
- Просто, Аня, она, - он чешет затылок и покачивает головой, - немыслимо.
- Что немыслимо?
- Рита.
Сестра переводит взгляд в мою сторону и замирает, будто ее окатили ледяной водой. Расширив свои и без того огромные глаза, она открывает рот, однако тут же его закрывает. Затем опять пытается вымолвить хотя бы слово. Тщетно.
- Я не знаю, что происходит, - дрожащим голосом шепчу я. – Просто вдруг неожиданно мои руки, они стали невидимыми, и…, - с ужасом закрываю ладонями лицо, - и я ничего не могу с этим поделать. Не понимаю, что это, почему, как?
Вдруг слышу чей-то смех. Непринужденный. Убираю от глаз руки, выпрямляюсь и ничуть не удивляюсь, увидев улыбку на лице Рувера. Он кривит рот и говорит:
- Быстро ты.
- Хочешь сказать, что…
- Да, - перебивает Риту «немецкая речка». – Это ее способность. Невидимость – что может быть скучнее.
Я даже не понимаю, каким именно образом наши взгляды встречаются, ведь чисто теоретически видеть меня он не может. Но я всеми силами пытаюсь испепелить его взглядом. Черт подери, его сарказм уже не просто выбивает из колеи. Он безумно злит.
- И как там? По ту сторону? Холодно?
- Перестань, - рявкает Саша. – Лучше скажите, как это исправить?
- Это не надо исправлять, - отвечает Рита. Она пытается найти меня взглядом, но натыкается лишь на пугающую пустоту. – Аня, ты должна контролировать этот процесс. Ты не станешь невидимой просто так, как и ноги Рувера не понесут его ни с того, ни с сего вперед. Сосредоточься.
- Каким образом? – глубоко вдыхаю. – Я вообще не понимаю, как это случилось.
- Успокойся. Все будет нормально. – Саша протягивает руки, и я непроизвольно хватаюсь за них как за спасательный круг. Он вздрагивает. – Ух. И, правда, ледяные.
- И что дальше?
- Просто дыши. Почему ты стала такой?
- Я…, - покрываюсь румянцем и прикусываю губу. Не говорить же всем, что я бессовестно подглядывала за разговором Риты и «немецкой речки». – Я просто шла по коридору, и… - Рувер вдруг цокает. Тут же я перевожу взгляд на него. – Что?
- Ничего.
- Нет уж. Говори.
Выпускаю руки брата и недовольно приближаюсь к парню. Так и тянет врезать ему по недовольной физиономии. Рувер вообще умеет веселиться, расслабляться, дышать? Или он постоянно ходит с этим каменным лицом, изредка одаряя людей лицемерными улыбками? А, может, стоит подпортить его безупречную репутацию, вроде той, что он неуловимый парень, легенда Аспида, и все-таки не скупиться на удары? Ну, разок. Всего один. Прямо по лицу. В челюсть. Или, так уж и быть, по щеке. Как истеричная жена, заставшая мужа с любовницей. Что может случиться? Никто ведь даже не увидит! А если спросят – скажу, что у него поехала крыша. Решаю, что пощечина – это уж слишком пафосно и останавливаюсь на простом пинке в плечо. Ничего личного. Размахиваюсь, говорю себе, что бить сильно не буду, а внутри злорадствую, что ударю сейчас так, чтобы этот индюк отлетел в сторону и рухнул на пол, как беззащитная девчонка. Однако ничего не выходит. Рувер перехватывает мой кулак. В воздухе. Сжимает его с такой силой, что мне становится больно. И я уже открываю рот, хочу закричать, как вдруг вижу свое отражение в его карих, темных глазах.
