Властелин Хаоса (др. изд.) - Джордан Роберт (читать книги онлайн TXT) 📗
– Это не просто вызов, – холодно добавил Толмеран. – Они утверждают, будто вы – Лжедракон, что же до взятия Твердыни и Меча-Который-не-Меч, то все это, по их словам, каким-то образом подстроили Айз Седай.
В голосе лорда прозвучал намек на вопрос. В конце концов, он мог сомневаться – в ту ночь, когда Ранд овладел Твердыней, Толмерана там не было.
– А как считаешь ты, Толмеран?
Утверждения бунтовщиков могли показаться правдивыми многим и многим, тем паче в стране, где Айз Седай едва терпели, а направлять Силу было запрещено законом – до тех пор, пока Ранд этот закон. не отменил. И где Твердыня Тира высилась недостижимой для врагов почти три тысячелетия, пока Ранд ее не захватил.
И ему подобные утверждения были хорошо знакомы. Интересно, когда мятежники будут разбиты и пленены, окажутся ли среди них Белоплащники? Впрочем, едва ли – Пейдрон Найол слишком хитер, чтобы допустить такое.
– Я думаю, вы действительно взяли в руки Калландор, – промолвил худощавый лорд после минутного размышления. – Думаю, вы и вправду Возрожденный Дракон.
Слово «думаю» оба раза прозвучало с легким нажимом. Толмеран был не лишен мужества. Истеван кивнул – медленно, но кивнул. Вот еще один отважный человек.
Однако никто из них не задал, казалось бы, самого естественного вопроса – не желает ли Лорд Дракон искоренить мятежников? Ранда это не удивило. Прежде всего Хаддонское Сумрачье не такое место, где легко искоренить что бы то ни было. Огромный дремучий лес, изрезанный оврагами и холмами, где нет ни деревень, ни дорог, тропинки и той не сыщешь. Северная, гористая его оконечность считалась почти непроходимой – никому не удавалось преодолеть более нескольких миль в день. Целые армии могли маневрировать там, пока не истощатся припасы, да так и не повстречаться с противником. Но была и иная, возможно, более веская причина. Всякого задавшего подобный вопрос могли заподозрить в том, что он напрашивается в карательный поход, дабы просто-напросто присоединиться к Дарлину и прочим мятежникам. Но, может быть, тирские лорды не слишком ловко и умело играют в Даэсс Дей’мар, Игру Домов, во всяком случае, не так, как это делают кайриэнцы – те во всем видят тайный смысл, за каждым словом, взглядом, жестом ищут скрытое значение, – однако и Тайренцы подозревают всех и каждого, непрестанно плетут интриги и ничуть не сомневаются: все остальные делают то же самое.
Ранда сложившееся положение до поры до времени вполне устраивало. Пусть мятежники прячутся в глухомани – тем легче ему сосредоточиться на Иллиане. Однако он не мог допустить, чтобы его заподозрили в чрезмерной мягкости. И тирские, и кайриэнские лорды едва ли выступят против него, но если они до сих пор не вцепились друг другу в глотки, то лишь по двум причинам. Во-первых, и те и другие смертельно ненавидели айильцев, а во-вторых, боялись Лорда Дракона. Стоит этому страху исчезнуть или хотя бы ослабнуть, и дело в два счета может обернуться всеобщей резней.
– Кто хочет высказаться в их защиту? – спросил Ранд. – Может, кому-то известны смягчающие вину обстоятельства?
Желающих заступиться за мятежников не нашлось. Почти две дюжины пар глаз, если считать и слуг, выжидающе уставились на Ранда. А слуг считать стоило, они, похоже, были особо внимательны. Так же как и Девы – но те следили за всеми, кроме Ранда.
– Итак, – объявил он свое решение, – отныне все они лишены титулов и званий, а их владения конфискованы. Необходимо немедленно издать указ об аресте всех участников – и участниц – бунта, имена которых известны. – По законам Тира государственная измена каралась смертью. Ранд уже отменил некоторые законы, но этот пока не тронул, а теперь было поздно. – Объявите повсюду: всякий, кто окажет им какую-либо помощь, сам будет объявлен изменником. Любой вправе невозбранно убить бунтовщика. Но сложившим оружие и сдавшимся мятежникам будет сохранена жизнь. – Такое решение позволяло при известных условиях обойтись без казни Истанды – посылать на виселицу женщину Ранд не хотел. – Упорствующих же повесят!
Лорды – и тайренские, и кайриэнские – заерзали, обмениваясь встревоженными взглядами. Смертного приговора бунтовщикам они ожидали – за мятеж, да еще в военное время, меньше не дают. Что их потрясло, так это лишение титулов. Хотя Ранд и изменил законы в обеих странах, и теперь благородные, как и все прочие, отвечали за свои проступки перед судом, они по-прежнему считали, будто согласно некоему естественному порядку лордам от рождения определено быть львами, простолюдинам же – овцами. Благородный Лорд, отправленный на виселицу, все равно оставался Благородным Лордом, тогда как Дарлину и прочим предстояло умереть простолюдинами. В глазах многих это было стократ страшнее самой смерти.
Слуги стояли с кувшинами наготове, ожидая, когда им снова прикажут наполнить кубки. Лица их оставались бесстрастными, но в глазах появился веселый блеск, которого раньше не замечалось.
– Ну, с этим покончено, – заявил Ранд, снимая шуфа и направляясь к столу. – Давайте взглянем на карты. Саммаэль важнее горстки глупцов, гниющих в Хаддонском Сумрачье.
Он надеялся, что там они и сгниют. Чтоб им сгореть!
Вейрамон поджал губы, а Толмеран быстро стер с лица промелькнувшую усмешку. Физиономия Сунамона казалась слишком уж гладкой – это вполне могло быть маской. На лицах большинства тирских лордов, да и кайриэнских тоже, как ни пытался скрыть это Семарадрид, было написано сомнение. Некоторые из них сами дрались с троллоками и Мурддраалами в Твердыне Тира, другие видели схватку Ранда с Саммаэлем у Кайриэна, тем не менее многие считали, что утверждать, будто Отрекшиеся на свободе, – признак безумия. Он уже слышал шепотки, будто сожженные и перепаханные взрывами окрестности Кайриэна – его вина, когда он, точно маньяк, наносил удары, не разбирая, где друг, а где враг. Судя по каменному выражению лица Лиа, если лорды не поостерегутся и будут и дальше так поглядывать на Ранда, то кто-то из них рискует получить между ребер копьем Девы.
Однако, когда Ранд начал рыться в разбросанных по столу картах, все сгрудились вокруг. Прав был Башир, когда говорил, что люди последуют и за безумцем, лишь бы тот побеждал. И будут следовать до тех пор, покуда его, а стало быть, и их не покинет удача. Как раз к тому времени, когда Ранд нашел нужную карту – подробный чертеж восточной оконечности Иллиана, – пришли айильские вожди.
Первым вошел Бруан из Накай Айил, за ним Джеран из Шаарад, Деарик из Рийн, Ган из Томанелле и Эрим из Чарин. Каждый из них ответил кивком на кивки Сулин и трех Дев. Бруана, широкоплечего гиганта с печальными серыми глазами, Ранд поставил во главе воинов всех пяти кланов, и другие вожди не возражали. Бруан слыл великим воителем, что совсем не вязалось с его добродушным видом. Все айильцы были облачены в кадин’сор, шуфа свободно лежали у них на плечах. Оружия, если не считать тяжелых поясных ножей, никто из них не имел, но пока у айильца есть руки и ноги, его нельзя считать невооруженным.
Кайриэнцы пытались делать вид, будто не видят айильцев, тогда как тайренские лорды усмехались, морщились и демонстративно нюхали надушенные платки и ароматические шарики. Они гордились тем, что в Тире айильцы овладели лишь Твердыней, да и то с помощью Возрожденного Дракона или, как шептались некоторые, Айз Седай, тогда как Кайриэн они побеждали и разоряли дважды.
Айильские вожди, кроме Гана, ни на кого не обращали внимания. Седовласый, с морщинистым, продубленным ветрами и солнцем лицом, Ган метал по сторонам свирепые взгляды, но это никак не могло изменить того факта, что некоторые тирские лорды не уступали ему ростом. В мокрых землях Ган считался бы очень высоким человеком, но среди соплеменников выглядел низкорослым, что делало его, как и Энайлу, крайне щепетильным в этом вопросе. Кроме того, кайриэнцев айильцы презирали более всех прочих обитателей мокрых земель и именовали не иначе как древоубийцами и клятвопреступниками.
– Сосредоточимся на Иллиане, – твердо сказал Ранд, расстилая карту. Чтобы один конец не загибался, он придавил его Драконовым скипетром, а на другой поставил чернильницу на золотом основании и парную к ней чашу для песка. Он не хотел, чтобы все эти люди принялись убивать друг друга. В преданиях союзники поневоле со временем становились искренними и преданными друзьями, но то в преданиях. Ранду с трудом верилось, что нечто подобное может произойти и с его разноплеменным воинством.
