Поцелуй Мистраля - Гамильтон Лорел Кей (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Впрочем, я еще не слышала, что у призрачных охотников может течь кровь. Шолто вызвал их к жизни с помощью магии, порожденной нами двоими. Не моя ли смертная кровь дала охоте уязвимость к ранам? Не заразна ли и вправду моя смертность, как утверждает кое-кто из моих врагов?
Доводя мысль до логического завершения, надо предположить, что если я сяду на трон, то обреку всех сидхе на старение и смерть. Но если моя смертная плоть сделала смертными охотников дикой охоты – то я рада. Значит, они могут истечь кровью и умереть, а мне было нужно, чтобы они умерли. Мы должны были выиграть эту битву. На всю волшебную страну я не хотела бы распространить свою смертность, но поделиться ею с этими тварями – да, это было бы здорово.
Глава 21
Стрелы прорезали ночное небо – черными дырами на звездном полотне – и пропали в клубящемся шелке черных туч. Посреди зимней ночи мы ждали, когда крики дадут нам знать, что стрелы нашли свою цель, но не услышали ничего.
Я стояла, кутаясь в чужое пальто. Стояла на плаще Падуба, который он бросил на землю, чтобы я не поранила и не обморозила босые ноги.
– Все равно плащ путается, мешает топором работать, – объяснил он, словно я могла заподозрить его в джентльменстве. А потом ушел к брату и остальным гоблинам.
Со мной остались только Джонти и еще один Красный Колпак, хотя все Красные Колпаки – а их было двенадцать – дотронулись до меня, прежде чем занять свое место в рядах бойцов. Они прикасались губами в странном подобии поцелуя к моему плечу, где пальто, пропитанное кровью с колпака Джонти, висело тяжелым комом. Один даже прихватил ткань зубами и рванул, пока Джонти не успел затрещиной отшвырнуть его прочь. Все следующие расширяли дыру, и губы нескольких последних касались уже моей голой кожи, где подсыхала кровь. Я не предлагала Колпакам такую фамильярность, и меня даже не спрашивали – Джонти их подозвал, заговорив на гаэльском таком древнем, что я его не понимала.
Что бы Джонти им ни сказал, все они дружно повернулись ко мне, и в глазах у них была та же непонятная смесь похоти, жажды и нетерпения, что и у Падуба. Я ничего не понимала – и спросить не могла, времени не было, – но не так уж много от меня требовалось, всего-то разрешить им прижаться губами к моему плечу. И я разрешила. А потом заметила, что у всех Колпаков, дотронувшихся до меня, перемазанной кровью Джонти, потекла свежая кровь.
Я чуть не наорала на них за задержку, но не только они тянули время. Прочие гоблины заспорили, кому куда идти. Если бы прибыл царь гоблинов Кураг, никаких споров бы не было, но Ясень с Падубом, хоть и признанные бойцы, царями не были – а за все прочие командные должности гоблины постоянно грызутся. Гоблинское общество – крайний случай эволюции по Дарвину: выживают сильнейшие, а вождями становятся только совсем уж крутые.
Будь во мне достаточно королевского, чтобы их возглавить, они бы выполняли мои приказы. Но я их уважение не успела завоевать, так что командовать и не пыталась. Мне бы это ничего не дало, а авторитет Ясеня и Падуба подорвало. Да и в военной стратегии я была не сильна и хорошо это знала. Отец с детства учил меня осознавать свои сильные и слабые стороны. Ищи союзников, которые тебя дополняют, говорил он. Настоящая дружба – это род любви, а любовь всегда обладает силой.
Джонти нагнулся ко мне:
– Призови свою руку силы, принцесса.
– Откуда ты знаешь, что они ранены?
– Мы гоблины, – исчерпывающе ответил он.
В лесу опять метнулось зеленое пламя, и я разглядела, как попятились от него черные щупальца. Теперь я была достаточно близко, чтобы их увидеть. На этом я споры прекратила и призвала руку крови.
Я сосредоточилась на своей левой руке. Она не испускала энергию, никаких таких спецэффектов, просто я знала, что в левой ладони у меня находится как будто ключ к руке крови. Может, лучше сказать – окно доступа. Я открыла это окно, и хоть глаз ничего не разглядел бы, зато другим чувствам хватило с избытком.
Кровь у меня в жилах словно превратилась в расплавленный металл, почти вскипела от силы. Я завопила и выбросила руку вверх, к тем тучам. Я бросила в них обжигающей, разрывающей меня силой. И тут поняла, что не только лучникам пришлось стрелять вслепую: я тоже никогда еще не использовала руку крови против невидимой цели.
Сила на миг повернулась против меня, и кровь брызнула изо всех царапин, которые я насобирала за последние сутки. Все крошечные порезы фонтанировали кровью, и я сражалась с самой собой, с собственной магией, не давая ей уничтожить меня.
В тучи вонзилась молния – осветив их, как тогда в холме слуа. Но теперь я испытала не ужас, а радость, свирепую радость торжества. Если я их вижу – значит я сумею пустить им кровь.
У меня только миг был, чтобы разглядеть цель. Только вздох – чтобы увидеть, что масса извивающихся щупалец теперь серебристо-золотая, а не черно-серая, как в первый раз. Биение сердца – чтобы заметить, как ужасающе красива дикая охота. А потом я метнула в нее мою силу с криком: «Крови!»
По деревьям побежало зеленое пламя, следом полыхнула молния, и обе силы ударили в тучи одновременно с моей. Тучи вспыхнули зеленым в отраженном свете; я призвала кровь, и в изжелта-зеленое пламя хлынули черные фонтаны.
Свет погас, сделав ночь еще черней. Ночное зрение я потеряла от яркой вспышки. В левую щеку мне что-то плеснуло, что-то мокрое, но не холодное. Так ощущается подогретая до температуры тела вода, а еще – свежая кровь. Была б я настоящим солдатом, я бы мгновенно развернулась с пистолетом наготове, но я повернулась медленно. Точно как персонаж в фильме «ужасов», боясь встретить неизбежный удар. А увидела я только Битека, самого маленького из приставленных ко мне Красных Колпаков. Ему полоснули по черепу, и кровь красной маской залила лицо, даже глаза. Он помотал головой, как отряхивающаяся собака, забрызгав меня теплыми каплями. Я зажмурилась и подставила руку, закрывая лицо.
– Кровь теряешь впустую! – выругал его Джонти.
– Я ее с глаз не могу убрать, так ее много! Я забыл уже, когда такое было, – прорычал Битек.
Я оглянулась на Джонти: он был весь в крови, как и Битек. Тогда я посмотрела на других Колпаков – все были покрыты кровью, но даже в лунном свете было понятно, что кровь льется у них с шапок.
– Твоя магия дарит нам кровь, принцесса, – сказал Джонти.
– Но как?..
– Пусти, пусти им кровь для нас! – сказал еще один Красный Колпак.
– Не помню, как тебя зовут, – сказала я, посмотрев на него.
– Ради такой магии я за тобой и безымянным пойду. Пусти врагам кровь, принцесса Мередит, залей нас их кровью!
Я отвернулась от Колпаков. Понять я так и не поняла, но поверила. Не все загадки сразу. Позже разберусь. Но даже отвернувшись, я их чувствовала. Их сила словно дополняла мою, питала ее. Нет – наши силы подпитывали друг друга; Колпаки словно источали тепло, как батарея, согревая и заряжая энергией.
И это тепло, тяжесть их силы я бросила против врагов. Я звала их кровь в мелькании молний и вспышках золотисто-зеленого огня. Звала их кровь, чувствуя, как течет она у Красных Колпаков у меня за спиной. И те, что стояли впереди, тоже заливались кровью.
К нам примчался гоблин, так работая ногами, что составил бы конкуренцию любому сидхе. Ростом он был не выше меня, только рук у него было вдвое больше, и безносое лицо казалось странно незаконченным. Он рухнул на колени, старательно отводя глаза в сторону. Он даже приниженно пригнулся к земле – поразительное дело, ведь в гоблинском обществе глубина поклона соответствует степени уважения. Мне так никто не кланялся. Гоблин проблеял:
– Ясень и Падуб передают: направляй магию точнее, принцесса, или мы все истечем кровью до смерти.
Теперь я поняла, почему он так унижался: боялся, что мне не понравится сообщение.
– Скажи им, что я буду целиться точнее, – сухо сказала я.
Он шмякнулся лбом о землю, потом вскочил на ноги и помчался обратно. Я отозвала магию, приглушив руку крови. Мгновенно стало больно – сокрушительная, резкая боль, словно по жилам полилось разбитое стекло. Я заорала от боли, но магию удержала в себе.
