Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
- Опоздал, - расстроился Димитрий. - Ну, все равно, съездим.
- Может, еще по чарочке? - предложил Мстислав.
- Нет, не прогневайся, поедем уж мы на свой берег. Поутру дел много.
- Ну, что ж, прощай. Посидели хорошо. Завтра свидимся.
1. Моисей Угрин - монах Киево-Печерского монастыря, православный святой, почитается в лике преподобных. В 1018 г. был взят в плен войсками польского короля Болеслава, выкуплен знатной полькой, которая пыталась совратить праведника. Не сумев склонить Моисея к близости, жестокая женщина приказала оскопить его.
2. «В охапки» - способ борьбы, при котором бойцы обоюдно схватывались крест-накрест - одна рука над, другая под плечом противника - и соединяли их на его спине, сохраняя такой захват до конца поединка и стремясь бросить из такого захвата соперника на землю. Расцепить руки в таком поединке значило проиграть его. «За руки» - при такой борьбе позволялось произвольно захватывать тело и одежду соперника. Победа оставалась за тем, кто повернет соперника на спину и удержит известное время под собой (по Борису Годунову «Традиционная народная борьба Восточных славян»).
3. «В обхват» - то же, что и «в охапки».
4. Ефросиния Полоцкая (в миру Предслава) - дочь витебского князя Святослава Всеславича, инокиня и просветительница; основала под Полоцком женский и мужской монастыри, ставшие центром просвещения в Полоцком княжестве.
XIII. Лисица.
Пока Димитрий сидел, ему казалось, что он совершенно трезв, и только когда поднялся на ноги, понял, как набрался. Земля закрутилась под князем, словно он стоял на вращающемся колесе. Его сильно повело вправо. Первак подхватил Димитрия под локоть и повел к коням. За ними, тоже сильно пошатываясь, поплелся Вышата.
Подоспевшие дружинники помогли своему князю влезть на комоня Найдена. Вышата, оттолкнув кметей, на своего забрался сам. Чернореченцы поехали к броду.
Луна, повернувшая на ущерб, но еще яркая, купала свои лучи в Утице. За рекой приветливо мерцали огни чернореченского лагеря. Коня под Димитрием как будто подменили. Он шел теперь смирно, без рывков, мерно потряхивая головой в такт шагу. Всадник ослабил поводья, костры на том берегу прыгали в глазах. «Ничего, ветерком сейчас обдует - враз протрезвею. В шатер войду, как обещал, сам, уж не шатаясь. Да она заснула, наверное, и не заметит ничего», - успокаивал себя князь.
Дружина начала переправляться через брод. Веселые брызги полетели от копыт. Тут конь Димитрия резко взбрыкнул, и князь кубарем скатился в воду, успев, однако, крепко вцепиться в поводья. Быстро вскочив на ноги, он попытался влезть на комоня вновь, но в животное как будто вселился дух его прежнего хозяина. Конь вставал на дыбы, пытаясь передними копытами ударить всадника. Димитрий, изворачиваясь, выхватил плеть, размахнулся... Но бить не стал. К князю на помощь подлетели кмети: он приказал им остановиться:
- Я сам! - крикнул Димитрий. - Ну, тише, тише. Чего разбуянился? - ровным голосом начал он успокаивать жеребца. - Как же тебя кличут? Поскакун? Попрыгун? Нет, просто Прыгун, точно, Прыгун! Надо же, вспомнил: не такой уж я и хмельной. Прыгун! Прыгун!
Конь, услышав привычное имя, сразу остепенился, перестал взбрыкивать, и Димитрий спокойно влез в седло, поглаживая животное по мягкой гриве.
- Я ж говорил, сбросит, - не удержался от замечания Вышата.
- Охладился зато. Правда, мокрый теперь с головы до пят. Да, ничего, сейчас у костерка обсохну.
- Как Пахомий? - спросил Димитрий у Чурилы, стягивая с себя мокрую одежду. Он оставил раненого гридня в лагере.
- Да, вроде, лучше. Спит, все рвался встать, но мы ему не давали. Обругал нас, на чем свет стоит, а потом присмирел.
- Тяжко ему, бедному. Он на одном месте и сидеть-то не может, а тут - лежи, - усмехнулся Вышата, взбивая себе солому и заваливаясь спать прямо у костра.
Димитрий, развесив свиту, рубаху и порты на палках, протянул руки к костру. Рядом валялись мокрые сапоги.
- Первак, у тебя сухой одежи нет?
- Откуда, княже?! - Первак тоже скидывал влажные порты, он спрыгнул в воду, пытаясь помочь Димитрию. - Мы ж как на пожар сбирались, вас спасать. Только мечи да броню похватали. Спасибо тестю твоему: еды дружине прислал, а то бы голодные остались.
- Так уж спешили?
- Так как же не спешить, коли тати у вас на пути? Небо-то, видишь, какое звездное, и не скажешь, что вчера бушевало. У нас тоже хороший дождичек пролил. Как все успокоилось, стали мы с домашними спать ложиться, уж и молитву на сон прочитали, а тут прибежал ратный с градских ворот, говорит, что меня какой-то мальчонка спрашивает и что его княгиня Мстиславна сама послала. Я бегом туда. А там малой... грязный да мокрый, как внучок водяного. «Мне, - говорит, - боярин Димитрий Первак нужен, княгиня велела никому более не сказываться». «Так я Первак и есть». «На обоз тати напали, хотели княгиню убить. Да, слава Богу, отбились. Князь с княгиней живы - здоровы, но помощь нужна. Напасть еще могут, а ратных при князе мало. Так вы поспешайте». Я мальца домой к себе отправил обсохнуть, а сам дружину поднял и берегом рванул. А матушке твоей, княгине, велел поутру сказать, что у вас телеги в грязи застряли, чтоб не волновалась.
- То правильно, - кивнул Димитрий. И тут через хмельное кружение стал доходить до него смысл слов боярина. Он даже вскочил на ноги.
- Первака искал... князь и княгиня живы?
- Ну, да, - растерянно посмотрел на него дружок.
Над костром пронесся раскатистый хохот Вышаты:
- Что? Перехитрила тебя подружья? Думали с Пахомкой Мстислава дщерь провести?
Димитрий сжал кулаки:
- Ну, лисица, ох, лисица!
- Хорошая у тебя водимая, княже, - продолжал подзуживать Вышата, - уйдешь в поход, а она тебе крепостицу отстроит, али землицы какой отвоюет. В накладе не останешься.
И Вышата опять зашелся хохотом.
- Все бабы лживые, одна порода, - зло сказал Димитрий, пытаясь засунуть ногу в мокрую штанину. - Распутница я теперь, боярин, - передразнил он Елену, - и лицо стыдливо прикрывать... Да ведь купился, совесть мучила!
- А ты думал: бородой пощекотал, так она и растаяла да в блуд с тобой, боярином, впала, а она всего лишь мужа - беглеца поймала и к себе привязала, чтоб не сбежал больше...
Вышата от смеха уже ничего не мог сказать, уткнувшись лицом в солому.
Димитрий натянул мокрую свиту и, шатаясь, пошел к своему шатру.
- Княгиню-то спасать надо, - испуганно посмотрел ему вслед Первак.
- Сама отобьется, - беспечно зевнул дядька.
Елена не спала. При свете лучины, сидя на коробе, она латала пелену. Ввалившемуся супружнику княгиня сначала обрадовалась и, отложив шитье, бросилась, было, к нему, но, увидев злое выражение лица Димитрия, сделала шаг назад.
- Что случилось? - испуганно прошептала она.
- Случилось, - хватаясь за полог, чтобы не шататься, прошипел князь, - случилось, что подружья моя - лисица. Понимаешь, о чём я?
- Не знаю, - неуверенно ответила Елена.
- Знаешь, по лицу твоему вижу, что знаешь! - перешел Димитрий на крик. - Ты к кому этого Никитку за помощью посылала?!
- В град твой...
- К кому в град?!
Елена молчала, испуганно моргая.
- Сказывай, не то хуже будет! Кто тебе проболтался, что я князь? Вышата, Пересветовна, или ты поняла, когда Карпушка больной проговорился?
- Никто мне ничего не говорил, я тебя еще в Успении сразу признала, - Елена поборола свой страх и теперь держалась пред мужем с холодным спокойствием. - Какая ж жена своего мужа не признает? В плечах раздался, бороду отрастил, да узнать то можно. Коли и было у меня сомнение, так ты как за ногу меня схватил, когда с комоня стаскивал, то я шрам на руке у тебя увидала. Так все и сошлось.
- Стало быть, ты холопом не боярина, а князя назвала! - разъярился супружник.
- Так коли князем быть не хочешь, холопом будь, - усмехнулась Елена.
Димитрий сделал шаг вперед, но она не отступила, продолжая насмешливо смотреть ему в глаза.
