Летняя практика - Демина Карина (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Вот, — Мор обратился уже к Егору, — начинаешь мыслить здраво. А верить никому нельзя… эй, будем говорить, или оставить вас? Вы же понимаете, зачем вас сюда позвали?
— Зачем? — спросил Егор, который окончательно перестал понимать что-либо.
— Чтобы зачистить… в одном месте столько интересных личностей… — Мор хохотнул. — Разве можно обойти?
— И чего ты хочешь? — спросила Любляна и глянула так, что у Егора дух перехватило. Не сестрица это Ильюшина, слабая и беспомощная, но нечто древнее и недоброе.
— Я хочу, чтобы вы мне оказали одну услугу. Не волнуйтесь, вам она по силам… заодно поиграйте, там вас никто не станет ограничивать. А потом, если вдруг уйти захотите, леса велики… никто не сыщет. Да и подозреваю, что некому искать будет.
— Если откажемся?
— Запру. — Он пожал плечами. — Сидите себе… сил у вас освободиться не хватит, но мало ли… вдруг да повезет еще одного идиота отыскать?
Думали сестрицы недолго.
Переглянулись.
И кивнули одновременно.
— Мы согласны, — сказала Любляна, пальцы в косу запуская. — Но на слово ты не поверишь?
— Не поверю. Клятва духа?
Любляна лизнула белую свою ладонь, чтобы в следующий миг впиться зубами. Капли крови упали на траву, она же, мазнув раскровавленной рукой по губам, заговорила.
Слова чужого языка слетали легко.
И Егор заткнул бы уши, чтобы не слышать их, если бы мог.
— Умница. — Мор потрепал Любляну по загривку. — А теперь слушай…
ГЛАВА 17
Об ценностях семейных
Еська сам не знал, как оказался у ограды. Может, и вправду говорят, сколько волка ни корми… волком он не был. В отличие от Елисея, который так и не объявился.
Погано.
Еремка… и сказать нечего… ушел… и вот что, будто кто нарочно подгадал, чтобы остальные, если вдруг сбежать захотят, подумали хорошенько, что с бегов этаких не будет им добра и удачи.
А ведь крутилась в голове мыслишка, и не одна.
Сгинуть.
Велико царство Росское, и, умеючи, в нем затеряться легче легкого. А Еська умеет… и жаль, конечно, бросать остальных, да только вскорости все одно пути-дороженьки разойдутся. Чего уж тянуть? Днем раньше, днем позже… и пусть братья кровные, но вот близки они никогда не были.
Елисей в леса ушел.
Ерема сгинул.
Евстя вновь за ножи взялся, и главное, молчит, паскудник. Еська к нему и так, и этак подходил, чуял, что творится неладное в задурманенной Евстиной голове, да толку не добился. Емелька вовсе задуменный сидит, перебирает четки, из семечек яблоневых сделанные, губами шевелит.
Молится.
Кирей в ножички играет, всю стену истыкал, паскудина этакая.
Егор…
Ай, ну их всех… Егор и раньше на других сверху вниз поглядывал, а теперь и вовсе нос задрал. Как же, кто они против боярина знатного…
Тьфу.
Еська через ограду, пусть и была она высока, перемахнул легко. И уже на той стороне подумал, что прогулка эта — не самая лучшая идея. Один уже прогулялся… и добре бы Еська бежать решил, тут уж и рискнуть можно было бы, если б с умом, но вот ради дури…
Только тянуло его прочь от села с неудержимой силой.
В лесу было спокойно.
Где-то далече волки выли. Скользнула в кучерявой зелени птичья быстрая тень. Защебетали пичуги да и смолкли. Комарье одно звенит-вызванивает песни. Но у Еськи шкура дубленая, такую комарьем не испугаешь. Он шел, сам не зная, куда идет, свернул с тропы, да налево, да к чутью своему, которое прежде-то Еську не подводило, прислушался. По всему, цель его была недалече.
Она спала, свернувшись меж корней старого дуба. Массивный, он выходил из земли, будто то самое Божинино древо, на ветвях которого небесная твердь покоится. Ствол его, словно свитый из жил, покрывали зеленые мхи. Корни вспарывали землю, уходя в глубины ея, может, до самого сердца. И на них уже россыпями росли грибы.
Поганки.
Она закопалась в прелую листву, поджала ноги к животу, руки сложенные под щеку сунула. Спит и слюну выпустила вон… и во сне вид имеет благостный, хоть ты умились.
Умиляться Еська не собирался.
Легко перескочивши через корень, он схватил женушку за шею да и рывком на ноги поднял.
— Здравствуй, болезная, — сказал он, тряхнувши ее, еще сонную и растерянную. И по руке дал, чтоб не тянулась к острому. — Смирно стой, а то порежешься ненароком, волков приманишь…
— Волков?! — В зеленых глазах ее мелькнул страх.
— А то… тут волков всяких хватает… бродят стаями, только и ищут, чего б сожрать. Странно, что на тебя не наткнулись. А может, побрезговали этакими мослами. О твои кости небось приличный волк зубы обломает.
— Дурак. — Она все ж вывернулась и лицо чумазое платочком отерла.
— Вот и свиделись, женушка любезная. — Еська поклон отвесил до самой земли. — И каким, позволю поинтересоваться, ветром тебя сюда занесло-то?
— Я… — Она куртейку одернула.
Опять в лохмотья вырядилась. Как там матушка говаривала, сколько свинью ни мой, а в грязь потянет? Но мысль эта показалась неожиданно злой, и Еська смутился.
— Я тебя искала, — сказала Щучка и носом шмыгнула. — Шла… шла… а потом вот… заблудилась… тут дорога была… по ней азары…
— Что?
Еська насторожился. Нет, дорога дорогой, но навряд ли азары случайно по оной дороге проезжали, исключительно по мирным своим азарским делам.
— Так… ехали… там. — Щучка махнула на лес. Подумала и указала в противоположную сторону: — Или там… или… не знаю. Я заблудилась.
И до того жалко у нее вышло, что Еська вздохнул. И, присев на корень — благо устроиться на нем можно было, что на лавке, — велел:
— Рассказывай по порядку. Сбежала почему? Я тебя чем-то обидел?
Она отчаянно замотала головой. А потом вытащила из-за пазухи нож и протянула:
— Вот… мне велено было тебя… тебе…
— Меня… и мне… — Нож Еська принял осторожно. Надо же, родной братец того, которым его уже пытались убить. — А ты не захотела?
— Не захотела.
— Да сядь уже… не маячь.
Села.
Но в отдалении.
И этак осторожно, будто опасаясь, что Еська передумает. Этак кошка сидит, привыкшая, что хозяин в нее и сапогом, и чем иным кинуть способный.
— Почему сразу не рассказала?
— Я… не знала… как ты и…
Она вздохнула. То есть не доверяла. И винить ее не за что, потому как доверия Еська не заслужил.
— Что ж, спасибо, что не пырнула.
— Я не убийца, — сказала она жестко. — В тот раз… просто получилось.
Спорить Еська не стал. Кто он таков, чтобы судить. Вдалеке завыли волки, и так громко, что Щучка вздрогнула.
— Не бойся, не тронут.
— Здесь… все иначе. В городе понятно… в городе я не заблужусь, а тут… куда ни глянь — все одно… деревья и кусты. Кусты и деревья.
Еська кивнул.
Он прекрасно понимал, о чем она говорит. И сам, впервые в лесу оказавшись, растерялся. Казалось-то, что ничего сложного. Деревья. Кусты. Трава. Из зверья — волки, от которых легко на том же дереве спастись. А вышел за ограду поместья и… вроде шел-шел все время по прямой дороженьке, весь умаялся, а вышел вновь же к поместью, правда, с другой стороны. Там-то его и встретили.
— Отец не простил бы ослушания, но ему недолго осталось. И я решила пересидеть у… знакомых одних.
— Подвели?
Она дернула узким плечом и помрачнела.
— Отец седмицу уже как… и у меня дар… читала кое-что… мне сонную травку в суп кинули… а я… я многие травы на вкус умею различать. С отцом за столом сиживала… он учил. — Она говорила, старательно не глядя на Еську, будто и не ему рассказывала, но просто так.
И это тоже понятно.
Если кому-то, то выходит, будто ты на судьбинушку свою жалуешься. А жалобщиков на улицах крепко не любят. А вот просто так… бывает.
— Я и подумала, что это… не просто так… я легла, будто сплю… и послушала… а они… спорили… продать меня хотели… Звяг сказал, что родителям мужа моего… надо… они хорошо отсыплют… что рады будут… а в дурном доме ничего не дадут. Рожа кривая. И с норовом я.
