Хроники Средиземья - Толкин Джон Рональд Руэл (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
И добавил он:
— Валары завладели краем, где нет смерти; и лгут они, скрывая эту землю от вас — из алчности или из страха, что Владыки Людей изгонят их из бессмертного края и сами будут править миром. И хотя, несомненно, дар вечной жизни не для всех, а лишь для мужей достойных, могучих и высокородных — вопиюще несправедливо, что дара этого лишен Король Королей Ар–Фаразон, могущественнейший сын Земли, с кем может сравниться лишь Манвэ, да и тот едва ли. Но великие владыки не подчиняются запретам и сами берут то, что им принадлежит.
И Ар–Фаразон, одурманенный и преследуемый тенью смерти — ибо жизнь его шла к концу, — внимал Саурону и в сердце своем лелеял мысль о войне с вал арами. Долгое время хранил он этот замысел в тайне, но не от всех можно было его скрывать. Узнал Амандил о намерениях короля и ужаснулся, ибо знал, что люди не могут победить валаров и что, если не преградить путь этой войне, мир погибнет. Призвал он тогда сына своего Элендила и молвил так:
— Дни темны, и нет надежды людям, ибо Верных слишком мало. И потому решил я предпринять то же, что некогда предпринял предок наш, Эарендил, — поплыть на Запад, презрев все запреты, отыскать валаров, и, быть может, самого Манвэ, и молить его о помощи, пока еще не все потеряно…
— Но не значит ли это предать короля? — спросил Элендил. — Ты ведь знаешь, что нас называют предателями и соглядатаями, но до сего дня это было ложью.
Отвечал Амандил:
— Если б думал я, что Манвэ нуждается в таком посланце, я предал бы короля. Ибо есть лишь один обет верности, от которого никто не может отречься. Но я буду лишь молить о милости для людей и об освобождении их от Саурона–обманщика, ибо хоть немногие из них все еще верны. Что до Запрета, уж лучше я буду наказан, чем весь мой народ отяготится виной.
— Но что будет, отец, с твоими родичами, остающимися здесь, когда станет известно, что ты свершил?
— Никто ничего не узнает, — сказал Амандил. — Я сохраню свой поход в тайне и поплыву на восток, куда каждый день отплывают из наших гаваней корабли, а затем, как только позволят ветер и удача, пройду севернее или южнее и поплыву на Запад к своей цели. Тебе же, мой сын, и тем, кто пойдет за тобой, я дам такой совет: снарядите корабли и соберите на них все, что дорого вашему сердцу. Когда же все будет готово, приди в гавань Роменны и пусти слух, что в урочный час ты последуешь за мной на восток. Амандил не столь дорог ныне нашему венценосному родичу, дабы тот печалился, если мы уплываем, пусть даже и навсегда. Нельзя только показать, что ты хочешь взять с собою много народа, ибо это обеспокоит короля — ведь он затевает войну, в которой ему понадобятся все силы. Найди же тех Верных, что еще тверды в своей вере, и, буде они захотят того, пусть тайно присоединятся к тебе и поступают так, как ты.
— Что же я должен делать? — спросил Элендил.
— Не вмешиваться в войну и ждать, — отвечал Амандил. — Более я ничего не могу сказать, пока не вернусь. Вероятнее всего, тебе придется бежать из Звездной Земли, и ни одна звезда не укажет тебе путь; ибо край этот осквернен злом. Тогда потеряешь ты все, что тебе дорого, при жизни испытаешь смерть, пустившись на поиски края, что приютит тебя в изгнании. Где же он — на западе ли, на востоке, — ведомо лишь валарам.
Затем Амандил простился со своими домочадцами, словно готовился к смерти.
— Ибо, — говорил он, — может случиться так, что вы никогда больше меня не увидите, и я не смогу явить вам знака, подобного тому, что явил некогда Эарендил. И все же будьте наготове, ибо конец того мира, который мы знаем, уже близок.
Говорят, что Амандил отплыл ночью, в утлом суденышке, и направился вначале на восток, а потом повернул на запад. С ним было трое близких слуг, и ни слова, ни знака не дошло от них в сей мир, и никто не знает, какова была их судьба. Нельзя было вторично спасти мир посольством, подобным посольству Эарендила, и нелегко было искупить измену Нуменора.
Элендил же сделал все так, как велел отец, и поставил свои корабли у восточного побережья; а Верные привели туда своих жен и детей, принесли свое добро и родовые святыни. Было там много дивных, волшебных вещей, что создали нуменорцы в дни своей мудрости, — кубки, и драгоценности, и свитки, исписанные алыми и черными письменами. Были там и Семь Камней, дар эльфов; а на корабле Исилдура хранилось юное Древо, отпрыск Нимлота Дивного. Так Элендил, не встревая в лихие дела того времени, ждал своего часа и искал знака, но его не было. Часто втайне приходил он на западное побережье и вглядывался в морской простор, ибо любил отца, и скорбь и отчаяние владели им. Но ничего не различал в море Элендил, кроме флотилии Ар–Фаразона, что сбиралась в западных гаванях.
В былые времена в Нуменоре сама погода неизменно благоприятствовала людям: дожди выпадали щедро и в нужный час, солнечный жар то усиливался, то слабел, и с моря дули ласковые ветры. А западный ветер, казалось, нес едва уловимый, но нежный и волнующий аромат — аромат цветов, что вечно цветут на бессмертных лугах и которым не знают названия в Смертных Землях. Ныне же все изменилось: небосвод потемнел, то и дело налетали бури с дождем и градом и яростные ветры; и все чаще величественные нуменорские корабли покидали гавани и не возвращались, хотя беды такой не случалось прежде со времен восхода Звезды. И случалось так, что с запада являлась вечерами туча, видом похожая на орла, чьи крылья простирались на север и на юг; медленно надвигалась она, гася закат, и тогда на Нуменор падала кромешная тьма. А иной раз орел нес на крылах зарницы и меж тучей и морем металось громовое эхо.
И ужасались люди. «Узрите Орлов Западного Владыки! — кричали они. — Орлы Манвэ приближаются к Нуменору!» И падали ниц.
Многие тогда, пусть на время, каялись, но иные ожесточались сердцем и грозили небу кулаками, крича: «Западные Владыки замышляют против нас. Они ударили первыми. А потому ударим мы!» Слова эти произнес сам король, но вымыслил их Саурон.
Но молнии били все чаще и поражали людей на улицах городов и в полях; и огненная стрела поразила купол Храма и расколола его на куски, и пламя его пожрало. Но сам Храм уцелел, Саурон же стоял на башенке, пренебрегая молнией, и остался невредим; и в тот час люди нарекли его богом и во всем подчинялись ему. Потому и не внял никто последнему знамению. Ибо земля под их ногами сотряслась и раскаты подземного грома смешались с ревом морской бури, а вершина Менельтармы исторгла дым. Но тем спешнее вооружался Ар–Фаразон.
К тому времени флот нуменорцев затмил море у западного берега, и был он подобен архипелагу из тысячи островов: корабельные мачты высились горным лесом, а паруса громоздились тучами; и золотом с чернью пылали стяги. Все ждало лишь слова Ар–Фаразона; Саурон же удалился во внутренний круг Храма, и туда привели обреченных, дабы сжечь их в жертву ему.
Тогда со стороны заката явились Орлы Западных Владык, летя боевым строем, край которого терялся вдали, недоступный глазу; и все шире простирались их крылья, заслоняя небо. Запад за ними пылал багровым огнем, а сами они сверкали, будто озаренные пламенем великого гнева; и весь Нуменор словно осветился раскаленными углями огромного костра, и люди взглянули друг на друга, и почудилось им, что лица их красны от гнева.
Ожесточилось сердце Ар–Фаразона, и взошел он на борт крепкого своего корабля Алькарондаса, Морской Твердыни. Был он многовесельный и многомачтовый, весь золоченый и черненый, и на нем возвышался трон Ар–Фаразона. И облачился Ар–Фаразон в доспехи и возложил венец, и велел поднять королевский стяг, и подал знак к отплытию; и пение труб Нуменора заглушило раскаты грома.
Так нуменорская армада вышла сражаться с мощью Запада; ветер был слаб, но у них было в достатке и весел, и невольников–гребцов. Зашло солнце, и настала небывалая тишь. Тьма окутала землю, и море застыло, и весь мир замер в ожидании. Медленно сокрылся флот из глаз дозорных в гаванях, смерклись его огни, и ночь поглотила его; а наутро он был уже далеко. Мощный ветер налетел с востока и умчал корабли; и так нарушили они Запрет валаров и вошли в запретные воды, неся войну Бессмертным, дабы отвоевать у них вечную жизнь в Кругах Мира.
