Рыцарь-маг - Ковальчук Игорь (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Наверное, более явного знака доверия и не могло быть.
Киприоты, отступив от ворот, должно быть, почувствовали досаду, что так легко сдались, и остановились. Но возвращаться, тем не менее, не стали, вместо этого спрятались за углом и похватали луки.
Влетевшую в ворота конницу встретила туча стрел.
Дик вдруг резко выдохнул, словно его кто-то ударил под дых. В доспехе да сидя на коне защититься от стрелы очень сложно. Молодой рыцарь рванул вперед, проскочил мимо лошадей, рассыпавшихся по маленькой лефкосийской площади перед воротами, чудом увернулся от копыт ставших на дыбы коней — и поймал падающего с седла короля Ричарда.
И, конечно, не удержал — государь в полном доспехе был почти в полтора раза тяжелей его. Вместе они сползли на землю, и Дик, пытаясь подняться на ноги, поддерживая отца, ощутил под ладонью что-то мокрое.
Глава 11
Короля перенесли в первый же очищенный от киприотов дом и освободили от доспехов. Рана оказалась серьезной, ее как следует перетянули, и Монтгомери бросился за лекарем, благо их при войске всегда хватало. Дик закрыл за ним дверь и задвинул засов.
Король, лежавший на белоснежных простынях, казался очень бледным и прерывисто дышал. Рыцарь-маг положил ладонь ему на грудь, закрыл глаза, и дыхание раненого стало ровнее. Снаружи застучали в дверь, но молодой граф Герефорд не слышал или не хотел слышать — его охватило бешенство и холодная решимость добиться своего. Он сорвал повязку и стал мягкими, массирующими движениями стягивать края раны. Камень на его груди вспыхнул яркими алыми искрами, серебряная цепочка нагрелась, браслет же оставался все так же незаметен. Ток крови замедлялся у него на глазах, и рана становилась все меньше и меньше, пока не превратилась в узкую багровую, довольно глубокую царапину на светлой коже.
Правда, в теле отца Дик чувствовал еще и легкую лихорадку, непонятно чем вызванную, с которой не смог бы справиться так просто. Он понимал, что одно, наложившись на другое, непременно убило бы короля, а значит, нужно было приложить все усилия, чтоб ему помочь. Он лечил, не умея лечить и не слыша тревожных голосов за дверью.
Потом очнулся, подошел и отодвинул засов. В покои ворвались Монтгомери, двое солдат, видимо, пытавшихся высадить дверь, и боязливо вошел лекарь с двумя учениками. Лекарь был монахом, судя по длинному черному балахону и большому деревянному кресту на груди.
— Что здесь происходит? — с порога завопил Эдмер. — Что, черт возьми, ты здесь делал?
— Повязка напиталась кровью. Я сменил ее, — спокойно ответил Дик. На мечи, направленные на него, он не обращал внимания, словно и не видел.
— Черт побери, ты что, лекарь? Отвечай, лекарь?
— Нет.
— Так какого черта ты лезешь туда, куда тебя не просят лезть? — Монтгомери нервно, зло дернул головой. — Много на себя берешь.
Лекарь же просто фыркнул раз-другой... Особенно насмешливым стало его фырканье, когда он коснулся перевязанного места.
— Повязка совсем не затянута, — бросил он, не оборачиваясь. — Так не остановишь крови даже у овцы. Безобразие, молодой человек, лезете делать и совершенно не умеете даже самого главного... Граф Монтгомери, вы не правы, рана совсем неопасна, это просто царапина. Ерунда. Но для пущей пользы королю хорошо было бы сделать кровопускание.
Кровопускания были в моде.
Внезапно пришедший в себя король резко выбросил вперед руку и схватил лекаря за горло. Тот побелел.
— Смотри, как бы я тебе не сделал кровопускание, — прохрипел король.
— Государь, это необходимо для хорошего самочувствия...
— Я сказал, как бы тебе не почувствовать себя слишком хорошо!
Дик сдержанно улыбнулся.
— Все вон! — приказал Ричард. — Монтгомери, подожди снаружи. Герефорд, останься. — И, когда закрылась дверь, требовательно впился взглядом в молодого рыцаря: — Ты смотрел мою рану, Уэбо?
— Да, государь.
— Говори правду — я умру?
— Нет. — Дик помолчал. — Я сделал все, что мог. Теперь вы не умрете, государь.
— Я знал, что ты умелый колдун, — благодушно проворчал Ричард.
— Но вы, наверное, поболеете, ваше величество. Вам нужно полежать.
— Ерунду говоришь! — Король взревел, попытался подняться — и рухнул обратно. — Черти тебя раздери! Уж лучше взять вместо тебя любого стоящего костоправа! Уж он не станет плести своему королю такую ерунду про «полежать»!
— Как вам угодно, государь. Позвать лекаря?
— Нет! Стоять, Уэбо... Не понимаю, почему я тебя не казнил, такого наглого. — Ричард похлопал ладонью по простыне. — Садись. Ты прекрасно справился. Я знал, что у тебя все получится. А ты... Знаешь, почему рыцари зовутся «рыцарями без страха и упрека»? — Король говорил с закрытыми глазами.
— Знаю, ваше величество.
— Так соответствуй. Зря я, что ли, посвятил тебя?.. Ну-ну, не зря, знаю. Ты один стоишь целой сотни. Какую награду ты хочешь?
— Благодарю вас, государь. Мне ничего не нужно.
— Вот за что я тебя люблю, так это за бескорыстие! Ладно, сам решу, чем тебя наградить. Золотые, конечно... Золотые замки, золотые купола... — Он уже бредил.
Замок Лефкосии, вокруг которого некогда вырос город, а потом и кольцо городских стен, держался недолго. Как оказалось, киприоты не запасли должного количества провизии, а потому через три дня согласились сдаться. Открыли ворота, дали себя повязать и тут же запросили еды. Лефкосийцы также не проявляли строптивости... А попробуй взбунтуйся, когда в каждом доме на постое солдаты и, чуть что, покажут где раки зимуют. Стефан Турнхам, который заменял заболевшего короля, беспокоился больше о том, что будет, когда войско отправится вслед Комнину и его жалкой армии. Оставлять большой гарнизон не хотелось, и так добрая половина войска уже «размазалась» вдоль дороги от Лимассола к Лефкосии.
Но через три дня стало ясно, что хоть государь и пошел на поправку, гнаться за Комнином дальше он не сможет. Это было очевидно, и охранять его должен был достаточно большой отряд. Командор английских рыцарей выделил три сотни солдат и перепоручил командование Монтгомери.
Ричард собирался в Лимассол, к молодой жене, и приказал новоиспеченному графу Герефорду сопровождать его. В глубине души — Дик чувствовал это — он очень боялся умереть, и присутствие вассала с необычными способностями укрепляло его веру в собственную безопасность. Как только накатывал очередной приступ, он тут же искал взглядом своего телохранителя (теперь Дик опять выполнял эти обязанности, почему бы нет, раз он все равно постоянно находится рядом с королем...) и многозначительно хмурил брови. И даже если сопровождающий его рыцарь-маг ничего не делал, Ричарду все равно становилось легче.
Ги де Лузиньян и Стефан Турнхам соперничали друг с другом, кто быстрее захватит замок, кто захватит больше замков, кто именно поймает Комнина. Неудачливый король Иерусалимский рассчитывал, что если он привезет императора Плантагенету, тот с большей готовностью согласится помочь ему вернуть корону, а Турнхам метил на пост главного шерифа Кипра. Эти личные интересы стали причиной дикой спешки, и Ричард еще не успел до конца оправиться от болезни, когда запыхавшийся гонец принес ему письмо Турнхама, из которого следовало — Кириния, где укрылся Комнин, осаждена и вот-вот будет взята.
В подтверждение командор прислал королю подарок — дочь кипрского императора, перепуганную девушку лет шестнадцати, довольно красивую и статную. Ричард посмотрел на нее равнодушно — у него начался период высокомерного пренебрежения женщинами, возможно, следствие короткой семейной жизни, — и отправил императорскую дочь к своей жене, прислужницей. Это было самое серьезное оскорбление, которое он пока мог нанести Комнину. Но все еще было впереди.
Упустить момент финального штурма он не хотел ни за что и, не оправившись от болезни, сорвался скакать в Киринию. Его солдаты, шепотом ругая неуемного государя, отбивали в седле задницы и со злости отнимали у крестьян последних кур и домотканые рубашки — может, пригодится. Восход заставал отряд в седлах, а вечером, после остановки на ночлег, едва хватало времени запечь трофейное мясо в углях и подремать пару часиков. Ночи летом коротки.
