Возрождение - Берг Кэрол (читаем книги .txt) 📗

— Думаю, да.

— Как только смогу, я пошлю тебе весточку.

Кирил задумчиво кивнул, видно было, что он уже разрабатывает план.

— Кто с ним?

Я быстро рассказал ему о тех, кто явился на зов.

— Одно меня смущает, — закончил я, поглядывая на женщину, зеленый островок покоя среди бурлящей толпы. — Что это за женщина стоит рядом с воинами Дома Фонтези? Миловидная женщина в зеленом платье? Мне кажется, что сегодня она просто повсюду.

— Не вижу здесь никакой женщины. Ничего зеленого рядом с Фонтези. И неудивительно, они и близко не подпускают женщин к своим лошадям.

Я посмотрел на Кирила, внимательно разглядывающего толпу, потом сам посмотрел на Фонтези. Женщина исчезла, нигде во дворе не было видно зеленого платья. Нервная дрожь прошла по моему телу.

— Скажи Сандеру, что я разыщу тех, кто остался верен ему. Я буду ждать от него вестей. Да хранит тебя Атос, Сейонн! — Кирил пожал мне руку, пришпорил коня и вылетел со двора.

Александр уже заканчивал смотр. Приказав поднять знамя Императора, он сам вскочил в седло. Издав боевой клич, принц Империи Дерзи повел свою обреченную на гибель армию в пустыню.

Я прогнал мысли о загадочной женщине. События разворачивались чересчур быстро. Сначала я хотел превратиться в птицу и летать над полем битвы, чтобы знать обо всем происходящем. Но в этой битве позиции и маневры не будут иметь никакого значения. Птица не сможет сделать того, что я хотел сделать. Мне нужно большое тело, а поскольку превращение отнимает у меня много сил, я не смогу превращаться дважды. Как только войско покинуло двор, я кинулся к Фредовару, взял у него меч и коня, о которых говорил Александр, и поскакал в пустыню за ушедшими воинами.

Когда дерзийцы остановились на пышущей жаром равнине недалеко от крепости Хамрашей, ожидая ответа на вызов принца, я расположился на вершине одинокого холма, стараясь сосредоточиться для процесса обретения крыльев. На этот раз не крыльев сокола, а собственных крыльев.

Когда мне было восемнадцать и я участвовал в самой тяжелой битве своей недолгой карьеры Смотрителя, я оказался на краю утеса. Раненый, отчаявшийся, уверенный в неизбежном поражении, я решил рискнуть и прыгнул с обрыва. Несколько месяцев до того меня не покидало странное чувство, связанное со жжением в лопатках и плечах, что я могу спрыгнуть со скалы и не погибнуть. Я был не настолько глуп, чтобы пытаться проверить это в мире людей. Но в мире одержимой души, отступая от чудовища, готового вырвать мне сердце, я обрел прозрачные прочные крылья, появившиеся из жжения и особых слов заклятия. С того дня я сражался крылатым, упиваясь этим чудом и не понимая, что это просто отголоски моей настоящей природы. Даже после того, как благодаря Денасу я смог приобретать любые формы, я мечтал только о своих крыльях.

Отдаленный гул битвы: крики, вопли, предсмертные хрипы, топот копыт, звон стали, ударяющейся о другую сталь, отвлек меня от боли превращения. Горячий сухой ветер, наполнивший мои крылья, пах кровью, пыль, поднятая сотнями копыт, заслоняла солнце.

Я сотни раз говорил, что моя цель — защищать не Империю, а жизнь и душу Александра, и я не собирался мстить за его отца, жестокого тирана. Если бы мое участие в битве принесло хоть какую-то пользу, я сражался бы в этот день рядом со своим другом, неважно, из чувства ли долга или нет, невзирая на боль и безумие. Но он и сам знал, что проиграет эту битву с Домом, объявившим ему канавар, и я должен был спасти его, хочет он того или нет.

Я оторвался от созерцания битвы, отвлекся от шума и вони, подавил свой страх за тех, кто превращался там, внизу, в кровавое месиво. Вместо этого я сосредоточился на безмолвии песка и скал, начинавшихся за моей спиной и уходящих за горизонт. Маг не может извлечь заклинание из пустоты, но он должен уметь брать и изменять материю мира, находящуюся рядом с ним. Скоро мое сердце билось в одном ритме с медлительной пустыней, я ощущал ее объятия. Сидя на холме, я заставил свой разум трудиться, и снова посмотрел вокруг себя только тогда, когда почувствовал, что заклинание готово вырваться на свободу. Теперь важно выиграть время.

Как и ожидал принц, Хамраши были прекрасно подготовлены к битве. Из крепости выехало не меньше двенадцати сотен воинов, они окружили императорские войска и разделили их на три части. Если у Александра и был какой-нибудь план битвы, он оказался бесполезен, все смешалось, невозможно было понять, где начинаются и где кончаются ряды его воинов. Хорошо держались только тридские наемники на флангах, не позволяя Хамрашам замкнуть кольцо вокруг людей принца. Но скоро фланги оказались бесполезны, потому что Хамраши прорвались через центр, окончательно смяв ряды. В самом центре волнующегося месива я видел ураган из поднимающихся и опускающихся клинков, бушующий над неподвижно стоящими лошадьми, обученными не обращать внимания на кипящую вокруг них битву. Именно там и должен быть Александр.

Мне нельзя появляться раньше времени. Трусы уже бежали или сдались. Те, кто еще бился или уже погиб, верили в победу, несмотря на ее невозможность. Александр был обязан устроить это сражение, чтобы не сожалеть потом всю жизнь об упущенной возможности. Поэтому мне приходилось сидеть на холме и наблюдать, как люди гибнут, заливая своей кровью и без того красный песок пустыни. Один из самых тяжелых моментов моей жизни.

Меня держала моя клятва Смотрителя. Неважно, что мои соплеменники объявили, что освобождают меня от нее, потому что я ее предал. Неважно, что я по-другому понимал ее смысл после жизни с демонами. Двадцать лет она была основой моего существования, и она требовала, чтобы я сделал все возможное для спасения молодого человека, находящегося в центре битвы, пусть даже он не поблагодарит меня за это.

А ядро в центре сражения становилось все меньше. Кольцо Хамрашей обвивалось вокруг императорских войск словно змея, поднимающая голову для последнего удара. Воины Хамрашей заставляли воинов Александра спешиваться и вставать на колени. Коней побежденных тут же уводили, и не успел я и глазом моргнуть, как волна пеших воинов хлынула с поля боя. Даже дерзийцы не хотели умирать за принца, которому они больше не верили. Знаменосец Александра упал с коня, пронзенный копьем, Сокола Денискаров схватил один из Хамрашей. Его товарищи радостно закричали. Воин поскакал вместе со знаменем к крепости и бросил полотнище к ногам Зедеона, сидящего на коне рядом с воротами, откуда он мог спокойно наблюдать за ходом сражения. Я надеялся, что Кирил где-то рядом и готов сделать то, что было необходимо.

Я поймал ветер и полетел к месту сражения, держа наготове слова заклинания. Александр ожесточенно бился с крепким воином из Хамрашей. Белый плащ принца был разорван и запачкан кровью, золотые кольца на пальцах вспыхивали в солнечном свете при каждом взмахе меча, разрезающего горячий воздух. Его окровавленный соперник с безжизненно висящей левой рукой подался назад от очередного удара, но не упал. Выражение его лица подсказало мне, что он готов дорого заплатить за победу. Доват Хамраш, дядя погибшей девочки.

Пятеро воинов, среди которых был Малвер и двое бородатых дерзийцев из покоев принца, образовали широкий круг, чтобы принц мог свободно передвигаться, занимаясь только своим противником. Они не позволяли другим пробить свою оборону, но круг становился все уже по мере того, как воины принца сдавались или падали мертвыми. Все больше бойцов Дома Хамрашей освобождалось, все сильнее они теснили оставшихся Денискаров. Я видел, как погиб один из бородачей, пораженный сразу тремя мечами. Сделав круг над Александром, я увидел, как еще один дерзиец, издававший боевой клич при каждом ударе меча, застыл, пронзенный впившимся в спину копьем. Он медленно поднял меч и рухнул с коня, из его большого тела торчало еще четыре копья.

Высокий Хамраш пробивался между конскими и человеческими телами прямо к принцу. Леонид. Отец девочки остановился на границе круга, глядя, как Доват отбивается от Александра, готовый прийти на помощь брату и нанести последний удар. У меня есть всего несколько секунд, чтобы вытащить принца.